4) период естественного конца культуры, имеющий две формы: апатия самодовольства - окостенение, одряхление культуры, когда завет старины считается вечным идеалом для будущего, апатия отчаяния - обнаружение неразрешимых противоречий, осознание ошибочности идеала, отклонения развития от прямого пути.
291
Итак, исторический процесс осуществляется чере'» самобытные культурно-исторические типы Но существует ли единство истории, прогресс человечества? Ответ на этот вопрос у Н. Я. Данилевского неоднозначен и во многом противоречив. Русского ученого часто обвиняли в том, что он вообще отрицает единство истории и социальную преемственность, а если и признает последнюю, то в противоречии со своими исходными положениями.
Действительно, высказывания Данилевского часто противоречат друг другу. Однако необходимо видеть логику его концепции. Дело в том, что социально-исторический процесс принципиально антиномичен и в нем одинаково значимы оба начала: общеисторическое и культурно-своеобразное. Линейный подход к истории этого принять не может, что на практике обычно ведет к подавлению самобытного начала неким общим, обычно ложным (логика тоталитарных режимов) Именно это раньше других осмыслил Данилевский и попытался сформулировать, хотя и в недостаточно адекватной форме, теоретический образ отмеченной антиномии, подчеркнув гибельность для человечества установления единоличного господства какого-либо культурного типа.
Иными словами, согласно Данилевскому, «прогресс состоит не в том, чтобы все идти в одном направлении, а в том, чтобы все поле, составляющее поприще исторической деятельности человечества, исходить в разных направлениях.. » [14. С 87). Следовательно, «ни одна цивилизация не может гордиться тем, что она представляла высшую точку развития» в сравнении с другими [14. С. 109). Каждый культурный тип вносит свой вклад в общую сокровищницу человечества, и в этом единстве многообразия и осуществляется прогресс.
В данном ключе Данилевский раскрывал и соотношение общечеловеческого и национального. Он действительно отрицал подход, когда национальное как случайное, частичное противопоставляется общечеловеческому как существенному, необходимому, как некой всеобщей цели. Согласно его мнению, никакой такой общечеловеческой задачи вовсе не существует:
«Задача человечества состоит не в чем другом, как в проявлении, в разные времена и разными племенами, всех тех сторон, всех тех особенностей направления, которые лежат виртуально в идее человечества» [14 С 116].
Общечеловеческого, подчеркивал Данилевский, в реальности вообще нет: это слишком тощая абстракция, которая уже, беднее национального, включающего в себя все богатство самобытного Желать общечеловеческого - значит стремиться к бесцветности, неоригинальности, неполноте. Но от общечеловеческого нужно отличать всечеловеческое, которое и состоит в совокупности всего народного. Оно подобно городу, где каждый отстраивает свою улицу по собственному плану, а не теснится на общей
292
площади и не берется за продолжение чужой улицы. Конечно, такой всечеловеческой цивилизации реально не существует, поскольку она представляет собой идеал, бесконечно достигаемый последовательным или совместным развитием всех культурно-исторических типов.
Н. Я. Данилевский создавал свою концепцию тогда, когда Россия мучительно искала свой путь в индустриальную цивилизацию. Ученый стремился теоретически обосновать необходимость ее самобытного пути во всечеловеческой эволюции. В этом аспекте Данилевский оказался жестко завязан на политических реалиях 70-80-х годов XIX века (особенно на борьбе вокруг «восточного вопроса») и во многих оценках был неубедителен. Он был убежден, что славянство для сохранения своей культуры от экспансии Запада должно избавиться от болезни подражательности и объединиться на основе начал собственного культурно-исторического типа. В противном случае судьба славянства будет печальной, а потому «для всякого славянина... после Бога и Его святой Церкви, - идея славянства должна быть высшею ндеею, выше науки, выше свободы, выше просвещения, выше всякого темного блага, ибо ни одно из них для него недостижимо без ее осуществления - без духовно, народно и политически самобытного, независимого славянства» [14. С. 127]. Именно здесь главное расхождение Данилевского с мессианской трактовкой «русской идеи», например, Ф. М. Достоевским или В. С. Соловьевым. Данилевский не мог согласиться с тем, что ради каких-либо абстрактных, пусть и благородных, целей нужно пожертвовать собственной самобытностью. Недопустимы какая-либо единая всемирная организация, господство какого-либо одного культурного типа, ибо это вредно и опасно для прогресса. Как показал последующий исторический опыт России, Данилевский оказался прав
Таким образом, теория Н. Я. Данилевского представляла собой одну из первых попыток сформулировать новый взгляд на историю как на нелинейный многовариантный процесс и дать элементы его социологической интерпретации. Конечно, многие положения теории устарели, неприемлем слишком явный натурализм и редукционизм Данилевского, не отработан понятийный аппарат концепции. Впрочем, во многом это отражение непроясненное™ тенденции развития самой индустриальной цивилизации в той форме, в какой они выявились только в XX веке. Тем не менее по ряду аспектов Н Я Данилевский выступил предтечей (к сожалению, своевременно не оцененным) многих идей последующей мировой социологии. В частности, можно отметить следующее: глубокую критику плоского эволюционизма; элементы оригинальной теории культуры, социологии знания и этносоциологии; попытки структурно-функционального анализа социальных организмов и др. Пафос же работы Н Я. Данилевского - всечеловеческое как форма сохранения всего национально-культурного много-
29<
очевидно более ограничено, нежели дефиниция Хоманса. которая охватывает любую активность в рамках обмена вне зависимости от ожидания либо получения «вознаграждения»
Одновременно, как и Хоманс, Блау постулирует, что при рассмотрении ассоциаций, включающих «явный или скрытый, выгодный или дорогостоящий обмен деятельностью между двумя лицами, используется элементарная экономическая модель» |75. Р. S8]. По сути социальная жизнь трактуется им в качестве своеобразного «базара», где «акторы» торгуются между собой с целью извлечения наибольшей выгоды.
Для более четкого понимания теоретического подхода Блау необходимо сформулировать те «законы» или «принципы», которые он считал существенными факторами динамики процесса обмена (65. С. 347-373].
Принцип 1. Чем большую выгоду человек ожидает от другого, осуществляя определенную деятельность, тем более вероятно, что он будет осуществлять эту деятельность.
Принцип 2. Чем большим количеством вознаграждений человек обменялся с другим лицом, тем более вероятно возникновение последующих актов обмена благодаря возникшим и направляющим их взаимным обязательствам (Компенсацию полученных благ как необходимость для продолжения получения их Блау именовал «пусковым механизмом» социального взаимодействия.)
Принцип 3 .Чем чаще нарушаются при обмене взаимные обязательства, тем меньшей властью располагают партии, склонные к негативному санкционированию лиц, нарушающих нормы взаимности.
Принцип 4. С приближением момента вознаграждения, являющегося результатом определенной деятельности, эта деятельность падает в цене и вероятность ее осуществления снижается.
Принцип 5. Чем больше установилось отношений обмена, тем более вероятно, что управлять этими отношениями будут нормы «справедливого обмена».
Принцип 6. Чем меньше соблюдаются в отношениях обмена нормы справедливости, тем меньше власти имеют партии, склонные к негативному санкционированию лиц, нарушающих эти нормы.
Принцип 7. Чем более стабильный и сбалансированный характер носят отношения обмена между социальными единицами, тем менее сбалансированный и стабильный характер приобретают другие отношения обмена. (Социальная жизнь, таким образом, полна «дилемм», решая которые люди вынуждены менять стабильность н баланс одних отношений обмена на напряженность других, поскольку все они стремятся к поддержанию всего многообразия этих отношений.)
Поскольку, по Блау, организации в обществе должны извлекать выгоду из отношений друг с другом и тем самым создавать ситуацию одновре-
242
менного взаимного «притяжения» и конкуренции, результатом последней является их иерархическая дифференциация. Она, как правило, обусловливает стремление к специализации в самых разнообразных сферах среди менее удачливых организаций. Если же в результате этих процессов формируются эффективные интеграционные механизмы, то для регуляции такого обмена должны возникнуть и отдельные политические организации. В их задачи входит регулирование сложных систем косвенного обмена через установление соответствующих законов и контроль с их помощью за конкуренцией между доминирующими организациями. Поддержание наличных систем обмена гарантирует властвующие структуры (организации) от посягательств на существующие формы распределения ресурсов со стороны оппозиции.
«Легитимность» правящим организациям может обеспечить только их способность нормативно регулировать социальный обмен, основанный на догматах опосредующих ценностей, а также возможность гарантировать получение «платы» наиболее влиятельными организациями. Оппозиция же, по Блау, стремится перераспределить блага, выступая тем самым «регенерирующей силой», которая привносит жизненные силы в социальную структуру и становится основой социальной реорганизации» [75.Р. 301]
Генезис оппозиции в обществе Блау объясняет, во-первых, способностью обездоленных к общению, задаваемой уровнем «экологической концентрации»; во-вторых, способностью той или иной кодификации оппозиционной идеологии; в-третьих, уровнем социальной солидарности обездоленных; в-четвертых, степенью и мерой политизированности оппозиционной организации. При этом темпы этого процесса Блау связывает со скоростью социальной мобильности в обществе, с готовностью доминирующих групп к уступкам, с количеством межличностных и межгрупповых конфликтов в границах социальной системы.