Непредсказуемость поведения личности имеет свои границы. Она должна укладываться в рамки социальной целесообразности, не нарушать социальных связей. Иначе социальное лишилось бы едва ли не главного своего преимущества — предсказуемость и выполнения человеком своих обязательств. Как удается столь подвижную систему, как мотивация, уложить в определенные рамки? Каковы социальные причины борьбы мотивов? Об этом разговор позже, при рассмотрении социальных ролей и ролевых конфликтов (Раздел VI).
В этом контексте остановимся на мотивации по основанию «ориентация на себя — ориентация на других». В самом огрубленном виде можно выделить: индивидуалистическую мотивацию (как в ее крайних, так и в более сдержанных вариантах) — гуманистическую мотивацию — альтруистическую мотивацию (как в ее грубых, так и более мягких, сдержанных вариантах).
На выбор Деятелем конкретной мотивации влияет ряд обстоятельств. Сказывается влияние ситуации, нравственной культуры конкретной личности и принятая в данном обществе, культуре система ценностей, приоритетов. Роль последнего обстоятельства в том, что оно выступает по отношению к конкретной личности как фактор социализирующий, в немалой степени определяющий поиск Деятелем путей решения своих индивидуальных целей, во многом определяет типичный для данного общества индивидуальный выбор. Культуры могут различаться между собой, и подчас достаточно ощутимо, по поводу степени предпочтительности различных вариантов социальных действий выбо
ра той или иной ориентации, о которых мы говорили выше. В данном случае мы лишь отметим, что в ходе исторического развития культур, социального отбора (селекции) крайние варианты, альтернативы «на себя — на коллектив» были отброшены. Они ведут или к хаосу в обществе, или к духовной, да и физической, гибели индивидуальности.
М.Вебер, сделавший столь существенный акцент на социологическом анализе мотивации социального действия, сфокусировал внимание на другом ее аспекте — степени участия сознательных, рациональных элементов в этом процессе.
В основание классификации социальных действий было положено целерациональное действие. «Целерационально действует тот индивид, чье поведение ориентировано на цель,^ средства и побочные результаты его действий, кто рационально рассматривает отношение средств к цели и побочным результатам.., то есть действует во всяком случае, не аффективно (прежде всего не эмоционально) и не традиционно», т.е. не на основе той или иной традиции, привычки. (З.с.629),
Иначе говоря, целерациональное действие характеризуется ясным пониманием Деятелем того, чего он хочет добиться, какие пути, средства для этого наиболее пригодны, эффективны. Все составляющие целерационального действия строятся на глубокой рефлексии сознания. Деятель рассчитывает возможные реакции окружающих, как и в какой . мере их можно использовать для своей цели и т.д.
Возможное противоречие между индивидуальной целью и ориентацией на другого может быть разрешено в целера-циональном действии самим Деятелем. Он сам соотносит цель и средства, просчитывает положительные или отрицательные последствия своих действий и находит разумную меру сочетания личной цели и социальных обязательств.
Очевидны преимущества полностью осмысленных, просчитанных действий. В подобной мотивации в наиболее концентрированном виде проявляется все, на что способен разум человека, освобожденного от чувств, пут предрассуд- ,. ков, внешнего принуждения, собственных привычек, слабо-
стей. И в этом просматривается мощный гуманистический потенциал социологических подходов М.Вебера.
Вместе с тем, надо быть реалистами, — это лишь идеальная модель, играющая роль некоего образца, по степени достижения которого мы можем судить о разумности действий и поступков. В реальной же жизни встретиться с такого рода действиями удается отнюдь не часто.
Более массовым является ценностно-рациональное действие, подчиненное определенным требованиям, принятым в этом обществе ценностям, будь то в виде религиозной нормы, или в виде нравственного долга, или эстетических принципов. Для индивида в этом случае нет какой-либо рационально понятой цели, он строго ориентирован на выполнение своих убеждений о долге, достоинстве, красоте. Ценностно-рациональное действие, по словам М.Вебера, всегда подчинено «заповедям» или «требованиям», в повиновении которым данный человек видит свой долг.
В этом случае сознание Деятеля не полностью раскрепощено; принимая те или иные решения, он строго ориентируется на ценности,-принятые в обществе. В разрешении противоречий между личной целью и ориентацией на другого он полностью полагается на принятые в обществе ценности, нормы.
Два других вида социальных действий — аффективное
и традиционное находятся на самой границе, а часто даже за пределом того, что «осмысленно», осознанно ориентировано, т.е. действием, подлежащим социологическому анализу. Аффективное действие обусловлено чисто эмоциональным состоянием, осуществлено в состоянии аффекта. Оно характеризуется минимальными значениями рефлексии сознания, его отличает стремление к немедленному удовлетворению страсти, жажды мести, влечения.
В традиционном действии также предельно минимизирована самостоятельная деятельность сознания. Оно осуществляется на основе глубоко усвоенных социальных образцов поведения, норм. пере шедших в привычное, традиционное, не подлежащее проверке на истинность. R разряде традиционных действий может оказаться как «нравственно» привычное, что говорит о том, что самостоятель ное моральное сознание данного человека «не включено», он поступи ет «как все», «как принято испокон века», так и привычное в бытовом
смысле. В последнем случае мы имеем дело с самой распространенной и в общем-то естественной формой человеческих действий, составляющих основу социальной жизни, ее привычный и естественный фон.
В реальной жизни встречаются все перечисленные виды социальных действий. Некоторые из них, в частности, традиционно-нравственные, вообще могут являться характерной, типичной для определенных слоев общества. Что касается отдельной личности, то в ее жизни есть место и аффекту, и строгому расчету, традиционно привычному, и ориентации на свой долг перед товарищами, родителями. Отечеством. При всей привлекательности и даже в чем-то романтической возвышенности целерационального действия, оно никогда не может и не должно быть чрезмерно распространенным. Иначе будет во многом утрачена прелесть и многообразие, чувственная наполненность социальной жизни. Другое дело, что чем чаще при решении сложных, узловых проблем социальной жизни субъект будет целерационален, — тем выше вероятность, что личность (социальная группа, общество в целом) будет развиваться эффективно.
Вероятность реализации того или иного типа мотивации социального действия зависит от множества причин. В частности нередко, сказываются индивидуальные особенности, культурно-интеллектуальные возможности конкретных индивидов. Но если мы попытаемся понять причины массовости распространения того или иного типа мотивации, мы обнаружим, что очень многое зависит от общества, соц-иокультурной среды. Насколько они позволяют, стимулируют целерациональное или традиционное действие, насколько они ограничивают, подавляют один тип поведения и стимулируют другой. Исторический опыт, накопленный человечеством хотя бы за последнее столетие, свидетельствует: человек всегда будет жить неодномерно, противоречиво. Аффективное будет причудливо сочетаться с целераци-ональным, иррациональное с ценностно-рациональным и т.д. Но там, где существенно сужается сфера применения целерационального, наступает простор для мракобесия, мифов, тоталитаризма, устанавливается атмосфера безудержного доверия и восхищения вождями, человеческий здравый смысл уходит в подполье.
* * *
Мотив действия, «смысл», который придает человек своим усилиям... Не они ли своеобразные архитекторы реальной социальной действительности? Какой смысл усматривает человек, какие ценности он утверждает в своей деятельности, такую реальность во многом он и творит. Конечно, не все, что замышляется нами, осуществляется. Причин тут немало. И прежде всего, нередко наши желания могут столкнуться с нежеланием других. Но жизнь в целом подвластна тому, чего люди хотят достичь, во что они верят, какой хотят сделать ее, в чем видят смысл своего бытия.
Вспомним С.Давыдова, героя шолоховской «Поднятой целины». Ведь действия этого отнюдь не полностью вымышленного героя по раскулачиванию и созданию колхоза в его сознании (да и в нашем) имели высокий смысл, осененный коммунистической идеей. И построили же колхозный строй, морально, а подчас и физически уничтожая огромную массу несогласных. Как и этика протестантизма во многом определила конкретное обустройство жизни, характерное для Западной Европы.
...Надо помнить, что неизменная мотивация имеет тенденцию порождать, воспроизводить аналогичные по социальному смыслу действия, и, следовательно, аналогичную социальную реальность. Пока не изменился смысл деятельности, наивно надеяться на изменение самих социальных действий людей. Может меняться вещно-предметная оболочка социальной реальности, но существо социальных связей, аспектов мало меняется. Шейх на молитву может ездить и на «Мерседесе». Не здесь ли разгадка того парадокса, вызывающего, надеемся, глубокое беспокойство и у читателей, что мотивация рыночной деятельности многих отечественных предпринимателей, замешанная на мафиозно-криминальных основах, сформировавшихся в былые времена, сегодня воспроизводит нередко рыночно-мафиозную реальность, как воспроизводится и «большевизм» политиков, их желание во всех случаях, пусть даже на развалинах, одержать верх над своими оппонентами и т.д., и «страсть» к