Накопившееся у армян общее недовольство своей судьбой, своей историей в ситуации резкого ослабления внешнего контроля приняло наиболее естественную, "удобную" форму борьбы за Карабах. И, очевидно, именно потому, что весь накопившийся "конфликтный потенциал" уходит в русло борьбы с азербайджанцами, ряд других конфликтов не состоялся. Не произошло масштабного армяно-грузинского конфликта, у армян сложились хорошие отношения с Ираном, и даже началось что-то нечто вроде диалога с главным историческим врагом - Турцией.
Конфликтный процесс на Юге России.
Понятие "Юг России" стало широко распространятся вместо привычного - "Северный Кавказ".
В рамках Программы фундаментальных исследований Президиума РАН "Адаптация народов и культур к изменениям природной среды, социальным и техногенным трансформациям" осенью 2006 г. был проведен экспертный опрос. Эксперты рассмотрели конфликтогенные факторы, действовавшие на Юге России в конце 90-х годов и в 2001-2006 годах и, на основе полученных данных, попытались определить конфликтный потенциал Юга Россиив середине первого десятилетия XXI века, спрогнозировать и оценить новые угрозы и риски стабильности региона, специфичные для второй половины этого десятилетия, и пришли к следующим выводам.
По их мнению, в 1990-е годы факторами, сильнее всего влияющими на развитие конфликтов в данном регионе, являлся исторический фактор (нациестроительство в регионе в 1920-1930-е гг., депортации периода Великой Отечественной войны задели национальную память, уважение к предкам народов Северного Кавказа, попытались разорвать многовековую связь с историей, чего народы не смогли стерпеть;
2) политика центральных органов власти в 1990-е гг. была провальной по отношению к данному региону, так как колонизация Кавказа XIX века, массовые репрессии и депортация народов первой половины XX века, дискриминация в постдепортационный период запустили механизмы возникновения конфликтов, а политика 1990-х гг. не учла данных особенностей конфликтных процессов. Например, с точки зрения ряда экспертов, войны в Чечне могло бы и не быть, если бы в политике Центра в отношении Чечни тщательнее учитывался прошлый российско-чеченский опыт. Обострение этнополитического конфликта в Карачаево-Черкесии, имеющего длительную предысторию, включая депортацию карачаевцев, упразднение их автономии в годы Великой Отечественной войны и т.д., непосредственно было обусловлено провалами национальной и федеративной политики России в 1990-е гг., непониманием сути происходящих в те годы в регионе процессов.
В 2001-2006 гг. центральное место среди факторов эксперты выделили следущие:
1) особенности развития экономики в данном регионе повлияли на конфликтогенность. Массовая безработица, демодернизация экономики и преобладание архаичных форм ведения хозяйства, слабое развитие социальной сферы, дотационный характер многих регионов предполагали неудовлетворенность населения и как следствие - агрессивность, новый передел собственности, затрагивающий интересы новых и старых этнополитических элит чреват осложнениями межклановых отношений;
2) политика центральных органов власти по смене высшего звена федеральной элиты России в ходе выборов, по мнению экспертов, может обострить ситуацию на Северном Кавказе в будущем;
3) национально-территориальное устройство Юга России предполагает тесное соседство нескольких народов, культур, религий, внешне и внутренне сильно отличающихся, имеющих разные ценности, модели поведения и ритуалы, что часто приводит к недопониманию друг друга народами и, как следствие, к конфликтам.
Данные конфликтогенные факторы специфичны для Юга России, и не могут быть перенесены по аналогии для объяснения межэтнических конфликтов в других регионах.
"На развитие межэтнических конфликтов влияют не только причины, приводящие к ним, но и другие обстоятельства: во-первых, то, насколько широко они разрастаются, какое охватывают пространство (при этом имеется в виду не просто территория, что важно особенно для насильственных конфликтов, а именно какая это территория - равнинная, горная, лесистая, болотистая и т.д.); во-вторых, население какого типа поселений вовлечено в конфликт - большого города, малого города, поселков и т.д. Имеют значение также интенсивность и время развития конфликта, поскольку, например, чем затяжнее конфликт, тем сложнее выходить из него.
И, конечно, немалую роль играет то, какого типа субъекты вовлечены в конфликт. Как показали события на постсоветском пространстве, это могут быть и достаточно массовые этнонациональные движения типа тех, что наблюдались в республиках Прибалтики, Армении, Грузии, и локальные столкновения численно небольших групп.
От всех этих обстоятельств зависят возможности и способы регулирования конфликтов.
Методом ослабления конфликта является деконсолидация сил, участвующих в конфликте, с помощью системы мер, которые позволяют отсечь (например, путем дискредитации в глазах общественности) наиболее радикальные элементы или группы и поддержать силы, более склонные к компромиссам, переговорам.
Важно в процессе регулирования конфликта исключить воздействие факторов, способных консолидировать ту или иную конфликтующую сторону. Таким фактором может быть применение силы или угроза ее использования. Опыт Чеченского конфликта очень наглядно продемонстрировал это.
Приемом торможения конфликтов является использование широкого спектра санкций - от символических до военных. В ситуациях, когда военные операции шли на территории государств "нового зарубежья", а вооруженные силы и военная промышленность официально перешли под юрисдикцию России, она использовала в качестве меры воздействия дозирование или прекращение поставок вооружения, боеприпасов, горюче-смазочных материалов воюющим сторонам.
Однако были случаи, когда санкции приводили к ожесточению насилия, "работали" на экстремистские силы, а страдали от них те, кому меньше всего хотели причинить вред. Так было с угрозами этнополитических санкций в адрес республик Прибалтики, Украины.
Вооруженное вмешательство считается допустимым только в одном случае: если в ходе конфликта, принявшего форму насильственных столкновений, имеют место массовые нарушения прав человека.
При вооруженном вмешательстве окончательное решение, согласно международной практике, принимает президент. При этом, как показывает мировой опыт, должна быть уверенность, что на стороне использующих силу есть ее безусловное преимущество и что быстрое прекращение насильственных столкновений возможно. Если вооруженные силы используются на территории других государств, то обязательно требуется заручиться санкциями международных организаций.
Как правило, наиболее эффективен прерыв конфликта. Данный способ ослабления конфликта позволяет расширить действие прагматических подходов к его регулированию. И еще, что тоже очень важно, в результате этого меняется эмоциональный фон конфликта, снижается накал страстей, идут на спад психозы, ослабевает общая консолидированность групп в конфликте.
Особые правила существуют и в переговорном процессе. Для того чтобы добиться успеха, его важно прежде всего прагматизировать. Прагматизация переговоров состоит в разделении глобальной цели на ряд последовательных задач. Обычно стороны бывают готовы заключить договоренности по жизненно важным потребностям, по поводу которых и устанавливаются перемирия: для захоронения погибших, обмена пленными. Затем переходят к наиболее актуальным экономическим, социальным вопросам. Политические вопросы, особенно имеющие символическое значение, откладывают и решают в последнюю очередь. Если ясно, что в данный момент решить их невозможно, то используют тактику так называемых "отложенных решений". Подобный прием принес успех и в Приднестровье, и в Южной Осетии.
Бывают случаи, когда переводу конфликта в стадию переговоров мешает личностная позиция лидеров.
Переговоры должны вестись таким образом, чтобы каждая сторона стремилась найти удовлетворительные ходы не только для себя, но и для партнера. Как говорят конфликтологи, надо сменить модель "выигрыш-проигрыш" на модель "выигрыш-выигрыш". Каждый шаг в переговорном процессе следует закреплять документально.
Полезным считается участие в переговорах посредников и медиаторов. В особо сложных ситуациях легитимацию договоренностям придает участие представителей международных организаций.
Урегулирование конфликтов - это всегда очень сложный процесс, граничащий с искусством. Намного важнее не допускать развития событий, приводящих к конфликтам. Сумма усилий в этом направлении определяется как предупреждение конфликтов.
В процессе регулирования конфликтов этносоциологи выступают экспертами для выявления и проверки гипотез о причинах конфликта, для оценки "движущих сил", массовости участия групп при том или другом варианте развития событий, для оценки последствий принимаемых решений. Но главное - именно они могут представить основную базу информации для предупреждения конфликтов." [2]
Изучение межэтнических конфликтов является, несомненно, очень важной и необходимой задачей для социологии и других наук, так как, изучив причины конфликта, мы сможем найти пути их урегулировать и не допустить в будущем.
Эксперты как причины возникновения этнического конфликта на постсоветском пространстве выделяют не только исторические причины, такие, как несправедливость административно-политической иерархии народов (союзные, автономные республики, автономные области, округа и т.д.); произвольная перекройка границ национальных образований, но и другие факторы.