В то же время нет никакого сомнения в том, что глобализация способствует стремительному углублению культурного неравенства между странами и народами. Сегодня по уровню образования, обеспеченности персональными компьютерами на душу населения, наличию личных библиотек, частоте посещения различных учреждений культуры, доле средств, выделяемых из бюджета на нужды культуры и т.д. страны "золотого миллиарда" на порядок опережают страны-аутсайдеры. На это обстоятельство обращают внимание практически все исследователи феномена глобализации, а также ведущие эксперты ООН и других широко известных международных организаций гуманитарной направленности. В частности, как указывается в докладе ЮНЕСКО по коммуникациям и информации, в конце 90-х г. XX в. в странах ЕЭС на приобретение телевизоров, видеомагнитофонов и видеокамер населением тратится более 50% средств, используемых на приобретение электронного оборудования. Немногим меньше (40%) тратится на приобретение персональных компьютеров и программного обеспечения. Оставшаяся доля средств идет на покупку бытовой техники (кухонных комбайнов, стиральных машин и т.д.). В странах Азии и Латинской Америки, не говоря уже о странах Африки, соотношение долей средств, расходуемых на приобретение товаров культурного и бытового назначения прямо противоположное. Если сегодня количество персональных компьютеров в США составляет более 100 млн., а активными пользователями Интернета в Северной Америке являются более 240 млн. человек, то в России количество тех, кто пользуется услугами Интернета хотя бы раз в неделю составляет 8,2 млн., или 7% от общей численности населения. В Африке же Интернет стал локально доступен в столицах африканских государств только в 1998 г. Им пользуется в лучшем случае один из 9 тыс. жителей, тогда как среднемировой показатель составляет 1:38.[19] Практически ни одна из стран «третьего мира» (кроме Индии) не имеет собственного национального кинематографа, собственного национального театра и т.д. В индустрии развлечений этих стран в основном используются технологии и продукция, производимые членами "глобального клуба".
Глобализация привела к коренным изменениям в системе взаимоотношений между народной, элитарной и массовой культурой, она понизила статус не только первых двух, но и культуры как таковой, которая сегодня многими воспринимается отнюдь не как конечная цель человеческого рода, о чем неоднократно говорили И. Кант, М. Вебер, Г. Зиммель и другие, а как средство, способствующее достижению жизненного успеха и материального благополучия. Одновременно она возвеличила массовую культуру, превратив ее в ведущий элемент системы культуры постиндустриального общества.О массовой культуре как квазикультуре, как некоем эрзаце, заменителе, рассчитанном на удовлетворение невзыскательных вкусов плохо образованной части населения, пишут многие отечественные и зарубежные исследователи.
Я "опросила" своих ровесников и выяснила, что среди ценностей досуг и развлечения у них идут на втором месте после получения высшего образования (если не учитывать таких общепринятых ценностей как семья и личная свобода). При этом 20 человек из 20 "опрошенных" постоянно смотрят в кинотеатрах американские фильмы, по телевизору – развлекательные каналы и передачи (только трое иногда смотрят канал «Культура» и пятеро – научно-популярные программы и репортажи). 16 человек постоянно посещают «Макдоналдс», причем 4 человека сказали: «В «Макдоналдсе» на самом деле вредная пища и мы не сторонники США, но мы все равно продолжаем туда ходить, потому что так делают наши друзья»! 10 из 10 подростков от 12 до 15 лет сказали, что половину литературы из школьной программы "читали" в кратких изложениях, а читают они в основном молодежные журналы, в которых много всевозможных картинок и фотографий. Таким образом, на чтение детей незаметно, но очень значительно влияет телевизионная культура.
Глобализация резко обострила проблему национально-культурной идентичности, которая сегодня превратилась в одну из важнейших проблем, тревожащих не только культурологов, но и политиков, общественных и религиозных деятелей, прогрессивно мыслящих представителей естественнонаучного знания. Как подчеркивают многие исследователи, ныне «даже экономические проблемы отходят на второй план в сравнении с невозможностью для представителей основных социальных групп найти приемлемый для себя ответ на вопрос «Кто мы такие?».[20]
Как показывает практика и результаты многочисленных социологических исследований, индивид, не идентифицирующий себя ни с цивилизаций, в рамках которой разворачивается его деятельность, ни с культурой той нации, к которой он принадлежит по факту своего рождения, ни с той точкой географического пространства, называемой "малой родиной", ни с тем периодом времени, который обозначается как определенная историческая эпоха, оказывается вне системы сложившихся связей и отношений, сформировавшихся в данном социуме в процессе его исторического развития. Он превращается в автономного субъекта, отличительной чертой которого, если использовать термин Г. Федотова,является "отщепенчество".[21] Появление значительного числа личностей, утративших представление о своей национально-культурной принадлежности, приводит к дестабилизации общественной системы, резко повышает уровень социальной напряженности, ставит под вопрос способность той или иной страны сохранять свой суверенитет и территориальную целостность, противостоять давлению как извне, так и изнутри, находить необходимые ресурсы и эффективно их использовать в конфликтных ситуациях, которые сплошь и рядом возникают между различными странами, народами и государствами.
Необходимо подчеркнуть, что кризис идентичности сегодня испытывают практически все страны. Однако наибольшую глубину и масштаб он получил в тех странах, которые в недавнем прошлом принадлежали к мировой социалистической системе, и прежде всего в России, где на протяжении почти двух десятилетий сознательно расшатывали базовые структуры национального сознания и самосознания, где средствами массовой информации настойчиво внушалась (и внушается) идея об отсталости русской нации, о необходимости при выборе стратегии и тактики дальнейшего развития страны исходить из приоритета не национальных, а общечеловеческих ценностей.
По мере превращения России в страну, занимающую определенное место в системе международного разделения труда, усиливается процесс десакрализации базовых ценностей национальной культуры, быстрыми темпами возрастает число тех, кто считает себя "гражданином мира", кто склонен рассматривать отечественную историю как сплошную череду несуразностей, ошибок и преступлений. Нет необходимости доказывать тот факт, что принятие подобных установок широкими массами (а именно к этому стремятся идеологи глобализации) чрезвычайно опасно, ибо история не знает примеров того, чтобы нация, признавшая свое духовное поражение, сохранила бы свой креативный потенциал и смогла превратиться в активного исторического субъекта, оказывающего влияние на процессы, протекающие в различных сферах жизни общества.
Глобализация утвердила в качестве базового принципа сосуществования различных культурных миров принцип мультикультурализма, который ее идеологами рассматривается как императив государственной культурной политики, осуществляемый в информационном обществе. Однако, по мнению западных исследователей, реализация на практике идеи мультикультурализма оборачивается множеством негативных последствий, которые явно усугубляют и без того сложную социокультурную ситуацию, сложившуюся практически во всех развитых странах Запада. Мультикультурализм проявляется в попытках обосновать требования представителей тех или иных групп не их индивидуальными качествами, а статусом членов этих сообществ, стремлением сделать ту или иную культурную идентичность группы основанием для выдвижения разнообразных требований политического и экономического толка. Примерами таких проявлений насыщена жизнь современных западных обществ. Характерная для начала XX в. цель ассимилировать представителей иных культурных традиций в лоно доминирующей культуры сегодня нередко воспринимается как свидетельство расизма или национализма.
Сейла Бенхабиб,которую сегодня считают одной из наиболее вдумчивых и оригинально мыслящих исследователей феномена мультикультурализма, анализируя опыт реализации на практике доктрины мультикультурализма в США, пришла к выводу, что мультикультурализм как политическая доктрина и как течение практической политики основывается на банальном смешении нескольких принципов, иногда утратой их первоначального значения (например, как принцип самоопределения), права на культурную идентичность, идеи равенства, а также некоторых положений теории гражданства.Бенхабиб отмечает, что «право народа на самоутверждение должно рассматриваться и оцениваться в свете его приверженности всеобщим правам человека»,[22] так как наделение одной группы людей особыми правами неизбежно происходит в ущерб всем остальным.Стоит подчеркнуть, что мультикультурализм как базовый принцип функционирования культуры не предполагает позитивное взаимодействие, а тем более диалог культурных миров. Он исходит из молчаливой предпосылки существования культур, способных играть роль лидера, и культур, периферийных по своему значению, которым судьбой предназначено быть ведомыми. Те, кто рассматривает мультикультурализм как базовый принцип функционирования культуры в постиндустриальном обществе, признают, что его принятие в качестве императива культурной политики не является идеей о равенстве культурных миров. Мультикультурализм, по сути, фиксирует распад единства и гомогенности национальных культур, размывание границ между ними, переосмысление самого понятия «национальная культура». Иными словами, глобализация ведет к фрагментации, дроблению, локализации.Культурная политика, проводимая теми, кто принял идею мультикультурализма и руководствуется ею, неизбежно приводит к росту этноцентризма, резко замедляет интеграционные процессы в культуре, которые всегда идут параллельно с процессами дифференциации в любом обществе независимо от того, какова его экономическая основа и установившийся политический строй.