Иных исследователей можно даже упрекнуть в абсолютизации постоянства стереотипов восприятия и мышления. Менталитет в их трактовке предстает как некая сущность, раз и навсегда данная. Сформированный в период этно/социогенеза, он, по их мнению, кардинально не меняется.
Но многие историки новейшего времени, исследователи современности, свидетели, участники стремительных изменений в том числе и в общественном сознании, склонны видеть в ментальности более динамичное явление. Так, например, С.И. Шрамко пишет о формировании нового менталитета - тоталитарного в СССР и Германии - за чрезвычайно короткое историческое время.
Крайняя степень нестабильности общественного сознания также оказалась связанной с термином “менталитет”. В научный оборот введено понятие “кризисная ментальность”, то есть вызванное кризисом общественно-политической жизни “дезинтегрированное массовое сознание, для которого характерны неустойчивость и лабильность”.
Между двумя полярными воззрениями на скорость трансформаций менталитета располагается представление о ментальности как сложной системе, составляющие которой изменяются с разными скоростями. Ряд исследователей пишет о наличии в менталитете “кратковременных и долговременных структур”, стабильного ядра и текучей “периферии”.
С проблемой изменчивости ментальности связан вопрос о ее формировании. Что ее формирует? Общий ответ - внешняя среда. Но при этом исследователи по-разному оценивают значение для формирования ментальности различных аспектов окружающего бытия.
А.Я. Гуревич, специалист по западноевропейскому средневековью и знаток современных концепций ментальности в зарубежной историографии, подчеркивает значение в этом процессе культуры: языка, воспитания, традиций, религии, - настаивая на непрямой связи менталитета с материальным миром, бытом, которые воспринимаются через стереотипы. Ментальность в этой концепции - призма, через которую человек, общество воспринимают мир.
Немалая часть отечественных исследователей, не отрицая роли культуры, как медиатора между поколениями, передающего духовные ценности и стереотипы восприятия, подчеркивают значение для формирования менталитета также иных факторов: природных (иногда даже биологических), социально-экономических, исторических, политических. Причем степень их участия при формировании менталитета может меняться во времени. Ментальность видится как результат приспособления социума к долговременным условиям своего существования, как стратегия (архетипы) выживания. В этой концепции ментальность не только “сплачивает” социальную группу, поддерживает историческую преемственность культуры этноса, но и, как правило, в большей степени способна трансформироваться в ходе истории под воздействием новых обстоятельств.
Таким образом, в отечественном обществоведении сложилось несколько концепций ментальности (в работах обществоведов они нередко “гибридизируются”).
Одна, назовем ее “классическая” или “академическая”, опирается во многом на традиции в изучении истории ментальностей удаленных эпох, сложившиеся в зарубежной историографии, и получила развитие в нашей стране в ряде блестящих трудов.
Сторонники другого подхода к пониманию менталитета числят среди своих предшественников не только французских историков школы “Анналов”, но и отечественных мыслителей XIX - начала XX в. - Н.М. Карамзина, В.О. Ключевского, Н.И. Костомарова, С.М. Соловьева, Н.А. Бердяева и др., задумывавшихся над феноменом русского “национального характера”, над истоками его формирования. Предметом дум их современных последователей также являются судьбы России и ее народа.
Если “академическое” понимание ментальности служит для реконструкции мировидения ушедших эпох при отчетливом осознании временной дистанции и отстраненности восприятия, то в другом случае основными вопросами исследования являются не столько “каково прошлое?”, “какими были люди минувших эпох?”, а - “каково настоящее и будущее?”, “какие мы и почему мы такие?” Задающиеся этими проблемами лишены возможности “отстраненного” наблюдения за объектом изучения, поскольку сами являются его частью и разделяют его судьбу.
Различие в положении исследователей в отношении объекта исследования породило различные подходы в понимании ментальности. В приложении этого понятия к настоящему времени таится для нашего обществоведения исток “расширенного” толкования менталитета, когда он, подчас независимо от теоретических выкладок исследователя, становится более “осознаваемым”, и в него включают конъюнктурные, сравнительно быстротекущие изменения общественного сознания, настроения, “систему идей” - то, что бурлит в котле жизни сегодня, обжигая современников.
Следует также отметить, что кроме вышеназванных, существует еще один подход к использованию термина “ментальность” - “прагматический”. Глубоко не вдаваясь в его зыбкое теоретическое, философское содержание, многие исследователи уверенно оперируют им при характеристике ценностных ориентаций и поведенческих реакций конкретных социальных общностей.
Российское общество на протяжении последних лет находится в процессе социальных изменений. Что они представляют собой? Куда идет Россия - к блестящему будущему или возвращается к состоянию средневековой раздробленности, к временам царской России или даже допетровским временам? Эти и множество других аналогичных вопросов постоянно обсуждаются и в средствах массовой информации, и в правительственных кругах, на научных конференциях, и просто в обыденных повседневных разговорах. И чуть ли не у каждого есть собственное мнение если не по всем, то по очень многим вопросам.
Особенность социальных изменений в современном российском обществе состоит в том, что они связаны с системным переходом от одного общественно-экономического устройства общества к другому. Это нечто иное, нежели урбанизация, демографические перемены. Здесь налицо комплекс всех видов и типов социальных изменений, взаимодействие всех факторов. Произошли фундаментальные изменения в идеологии, во взаимоотношениях людей, ценностных ориентациях. Развиваются индивидуальность, гражданственность. Страна становится открытой. Формируются понятия и черты свободного, гражданского общества, меняется в представлении россиян образ мира, отношения с другими народами и культурами. Тем не менее, жизнь россиян не стала намного лучше. Инфляция, национально-этнические конфликты, высокая безработица и бедность в российском обществе не уменьшают лишения населения. Среди терпящих бедность - пенсионеры, рабочие и служащие бюджетных предприятий и учреждений. Небольшие повышения пенсий пока не решают проблемы, так как размеры их роста ниже уровня инфляции. По данным социологических исследований, горожане многих регионов России часто живут за счет не прерванных до конца родственных связей с деревней. Эти функции выполняют и так называемые дачи. Трудно формируется средний класс. Это связано во многом с трудностями адаптации населения к новым условиям и системой налогообложения, которая являлась, до сих пор государственной формой рэкета.
Каковы причины такого положения дел? Можно говорить о неприемлемости в России макроэкономической модели реформ, шоковой терапии, обвинять регионы за торможение их. Все это имеет место, и все это правда. Трудности перехода к рыночной модели развития общества с такими факторами, как:
1. У наших реформаторов с начала перестройки нет и не было конкретной национальной концепции модернизации. Россия, в который раз пошла по одной из возможных моделей развития - догоняющей. Мы стали на путь подражания западной цивилизации как образца, без полного учета социокультурных традиций нашего общества. Он, безусловно, дает определенные результаты, но имеет неразрешимые препятствия. Развивается технология и психология подражания потребительскому обществу, западной модели демократического управления и рыночного хозяйства. В результате этого началось падение всех экономических индикаторов, следовательно обнищание населения, бедность. Было не учтено, что рыночная экономика есть только условие экономического развития, которое зависит еще от многих других факторов, например, от готовности населения жить в этой системе.
2. Не было учтено состояние экономики страны, которая отличалась своими особенностями, например, чрезвычайной милитаризованностью (до 80%), низкой технологичностью и отсутствием качественных, конкурентоспособных потребительских товаров. Состояние российского общества характеризуется многими признаками, но основными являются: отсутствие персональности (личностном активности и самостоятельности) и доминирование традиций коллективности, что препятствует инновационным действиям и проектам. Как известно, такие общества не подвержены скорым инновациям и нуждаются в более обоснованных трансформационных проектах.
3. Не были приняты во внимание особенности национального менталитета россиян. А ведь каждый народ имеет исторически сложившуюся структуру социального сознания, свою иерархию ценностей. Безусловно, русские имеют свой менталитет, свои ценности жизни и культуры, которые активно проявляется в повседневной жизни. И от этого во многом зависят судьбы страны и рыночных реформ. Масштабы менталитета задаются такими понятиями как «социальная группа», «цивилизация», «эпоха». На фоне, в рамках более «масштабных» ментальностей, в тесной связи с ними сосуществуют взаимосвязанные ментальности разных групп и классов. И первые, и вторые подвержены изменениям, причем скорость протекания этих изменений различна для разнообразных ментальностей, достаточно невелика. Без конкретного знания структуры менталитета в целом страны и групп населения реформы невозможны. Эти ментальные особенности активно проявляются в индивидуальной психике и поведении как некие инвариантные моменты, определяя базу идентичности того или иного человека к определенному этносу, социуму и времени. Поэтому при всяких реформах должны учитываться ментальные особенности населения, особенно их ценностная структура, ибо глубокие реформы всегда есть кардинально-эволюционные изменения основ жизни, которые связаны с ценностными ориентациями, представлениями человека, нормами, сложившимися убеждениями и стереотипами.