Полученные данные позволяют сделать вывод, что общий уровень безработицы, выявленный социологическими методами, на конец октября 1997 года составил 9,1% (+1,2%) по отношению к трудоспособному населению в трудоспособном возрасте. Это значение включает уровень зарегистрированной безработицы, составляющий 1,5%; уровень незарегистрированной безработицы, составляющий 5.5"о: уровень скрытой безработицы, равный 2,1%.
Данные результаты, полученные по выборочной совокупности, с вероятностью 95% в пределах указанной погрешности можно распространить на генеральную совокупность - население в возрасте от 15 до 70 лег. Общий показатель реальной безработицы, имеющий трехкомпонентную структуру, позволяет оценить уровень и содержание
феномена безработицы и выработать меры по воздействию на те или
иные тенденции в изменении ее уровня и структуры.
Данный принцип воспроизведения структуры незанятого населения генеральной совокупности применим к выборочным обследованиям домохозяйств регионов и республики в целом, которые должны стать важным компонентом разрабатываемых социальных программ.
Итак, подводя итоги, необходимо отметить, что в соответствии с определением Международной организации труда безработица рассматривается как потеря заработков в связи с тем, что человек, способный трудиться, готовый трудиться, не имеет возможности получить подходящую должность.
Выделяют следующие виды безработицы: фрикционную, структурную и циклическую.
Численность безработных определяется на основе их добровольной регистрации в районных и городских отделениях Государственной службы занятости.
Особенно важной является проблема молодежной безработицы. В следующей части работы мы рассмотрим более подробно проблему молодежной безработицы.
1.2. Молодежная безработица
Безработицей порождается риск - неправильно выбранной профессии. Проблема здесь в том, что снижается активность субъектов системы профессионального образования, в связи с потерей социального заказа на выпускников. Так, в 1993 г. сложилась критическая ситуация, когда 91% выпускников профессионального образования Москвы не получили гарантированного им трудоустройства. В ситуации высокого уровня безработицы на молодежном рынке труда на существующие вакансии претендовали высших учебных заведений, техникумов и колледжей.
Тяжелее всего безработица ударяет по пожилым (их уже никто не хочет брать на работу из-за падающей производительности и ухудшения здоровья) и самым молодым (их еще никто не хочет брать на работу из-за низкой квалификации и отсутствия опыта).
Молодежная безработица охватывает возрастной период от 16 до 30 лет. Это могут быть подростки, получившие неполное среднее образование и молодые люди с дипломами об окончании ВУЗа. Их объединяет то, что они не имеют опыта и навыков работы.
Безработица, ставшая одним из самых одиозных следствий глубинных структурных изменений в России, активно исследуется в различных направлениях. Одно из них связано с изучением ее психологических и ценностных компонентов, являющихся важным дополнением "средовых" аспектов высвобождения и последующего трудоустройства. Имеющиеся в литературе данные позволяют говорить об особой структуре сознания, обеспечивающего преодоления безработными жизненных трудностей. Ряд авторов уже обратили внимание на влияние уровня притязаний, структуры трудовой мотивации на поведение после потери работы, на сопровождающие состояние безработицы и изменения самооценки, переструктурирование референтностей [7 - с.67-69].
По данным зарубежных лонгитюдных исследований у тех, кто не может найти себе работу, наблюдаются значимые изменения в оценке своей компетентности, активности, удовлетворенности жизнью; одновременно имеются предпосылки незанятости, связанные с эмоциональным принятием или непринятием состояния безработицы, степенью уверенности в нахождении работы [25- с 111-114].
В целом специалисты обращают внимание на многообразие способов реагирования людей на незанятость: одни справляются с трудной жизненной ситуацией лучше, другие хуже, а некоторые даже находят удовлетворение в альтернативных жизненных стилях.
Классификация этого многообразия может быть осуществлена в рамках такой области знания, к адаптация к социальным изменениям. ! 1ри этом важную роль в исследовании сыграло содержательное пересечение с такими направлениями, как исследование совладения и маргинальности. В зависимости от "субстрата", в рамках которого разворачиваются механизмы адаптации, можно выделить общебиологический, социокультурный подходы, а также подход, "оперирующий психологическими сущностями" [28- с. 45-47].
Хотя совладание - традиционно психологическое понятие, его социологизация может быть осуществлена в рамках маргинадистики. Для этого имеются определенные предпосылки. Авторы, занимающиеся проблемами маргинальиости, давно обратили внимание на необходимость дифференцировать позицию в социальной структуре и набор субъективных характеристик, которые могут развиваться в индивидууме, занимающем такое положение. Следовательно, особое значение приобретают поведенческие аспекты, субъективные характеристики в преодолении маргинальной ситуации в каждом индивидуальном случае и их типологизация.
Современные авторы обращают внимание на важность изучения типологических характеристик индивидуального действия в трансформирующемся обществе, на необходимости рассматривать усилия самих людей в процессе социальной мобильности [21- с111-115].
В контексте закономерно активизируется интерес к психосоциальным механизмам регуляции поведения. Один из них связан с мировоззрением представлениями рабочих о своей трудовой жизни. С нашей точки зрения, в понимании поведения человека на рынке труда важно обратить внимание на то, что определяется понятием "трудовое сознание", выделив в нем два содержательных плана: 1) систему знаний, отношений, переживаний по поводу хозяйственной жизни общества и путей интеграции в нее: 2) систему знаний, отношений и переживаний себя как субъекта хозяйственной жизни. Взаимодействие двух планов порождает у безработных (равно как и работающих) определенные притязания, установки, приемы саморегуляции, которые влияют на готовность к тем пли иным формам поведения и в совокупности с последними образуют специфические способы адаптации к трудной жизненной ситуации.
Выявление эмпирического содержания способов адаптации былоосуществлено нами в логике качественного исследования. Его основныепапы:
разработка базовой модели (схемы понятия);
вхождение вэмпирическую реальность с помощью "мягких методов" исследования;
кодирование и категоризация собранного материала: интеграция категорий в типологию, частную концепцию - содержательное обогащение исходной модели. Эмпирической базой для дальнейших рассуждений послужили результаты цикла исследований, проведенных в Краснодарском крае, Калужской и Московской областях, Екатеринбурге, Москве и Нижнем Новгороде в 1996-1999 гг. Их объектом были разные группы незанятого населения, включая выпускников профессиональных учебных заведений, впервые вышедших на свободный рынок труда, людей, попавших под сокращение за несколько месяцев до обследования, хронических безработных, находящихся в этом положении уже больше года.
Собранные данные дали возможность рассматривать внешнюю и внутреннюю деятельность людей по преодолению тон ситуации, в которой они оказались: осмысление обстоятельств и своих возможностей, конкретные "техники" и результативность поведения, эмоциональное самочувствие. Поскольку в исследовании акцентировалась качественная стратегия сбора и анализа данных, мы прежде всего пытались вычленить индивидуальные приемы поведения, обобщенные затем в несколько основных механизмов, имеющих тем не менее конкретные эмпирические проекции. Остановимся на первой группе исследуемых.
Продуктивное иждивенчество - эта форма поведения характерна прежде всего для выпускников, попадающих в зону неопределенности между окончанием обучения и работой. Анализируя процесс удовлетворения потребностей, в котором кроме самого субъекта участвуют другие люди, социальные, технические и природные системы. B.C. Магун делает вывод, что нужна так называемая "парадигма соучастия», в рамках которой активность человека рассматривалась бы не сама по себе, а наряду с другими силами, участвующими в жизненномпроцессе. Очевидно, что привлечение "других сил" может симулировать лень и пассивность, но в нынешней социальной ситуации, оно способно стать и фактором психологической устойчивости по крайней мере, для некоторых.
Судьбы детей могут складываться по-разному, но мы вправе допустить и такой вариант развития, когда достигнутое на предыдущих стадиях единство (мотивационное, эмоциональное и т.д.) воплощается в единую трудовую историю с опекой и помощью со стороны родителей, готовность принимать услуги и сотрудничать со стороны молодого человека. Не случайно респонденты, относящиеся к данному типу, мыслят свое профессиональное будущее как совместную работу под руководством одного из родителей. Например. 20-летняя девушка уверенно говорит: "У меня все известно. Мы переезжаем в другой город, мама уже нашла работу - она бухгалтер, и я буду работать вместе с ней. Она договорилась». У молодой выпускницы есть и определенность, и удовлетворенность при том, что она самостоятельных усилии для этого пока не прикладывала. Ее усилия - в соучастии, приносящем эффект. Продуктивное иждивенчество как форма поведения в маргинальной ситуации органично вытекает из статуса предопределенной идентичности, суть которого в следовании семейным или культурным традициям при осуществлении жизненного выбора. Для обществ, где не приняты индивидуалистические ценности, такая идентичность признается показателем нормального личностного становление; для западного общества диапазон подобной оценки значительно уже, но, тем не менее, к отдельным социальным группам она применима.