Геронтофобия, (от греч. gerontos - старик, phobos боязнь, нетерпимость)[12] или враждебные чувства по отношению к старым людям, - реликтовое явление, пришедшее к нам из далекого прошлого, еще не тронутого цивилизацией, когда старому человеку не было места в роду или племени, когда его выбрасывали оттуда собственные дети у которых удушение, утопление или закапывание живьем старого отца не вызывало никаких внутренних протестов. О современном геронтофобе следует сказать, что он поступает не лучше: он тоже приговаривает старика к уничтожению, хотя нанесение смертельного удара он оставляет ему самому.
Многочисленные самоубийства стариков являются несомненным доказательством этого. Ситуация усугубляется эмоциональным состоянием старых людей. Теряя друзей, они переживают одиночество, утрачивают внимание окружающих.
А. Сови видит в геронтофобии явление в высшей степени небезопасное. Он считает, что в определенных условиях, которые сегодня трудно предугадать, молодежь может счесть старых людей балластом и настаивать на их физическом уничтожении.
Таким образом, можно сделать вывод, что эволюция положения старых людей не шла в одном направлении, были периоды почитания и достойного уважения к старым людям, и периоды безразличия или даже вражды по отношению к престарелым. В современном обществе становится актуальной проблема безразличного отношения детей к пожилым родителям.
1.2. Формы поддержки пожилых людей в Российском государстве
Общинно-родовая форма помощи оказывалась наименее защищенным членам общности, каковыми являлись старики, дети, женщины. По сути, в период язычества была заложена традиция заботы о слабых и немощных.
«Институт старцев» появляется не сразу. Община постепенно предопределила отношение к людям, не являющимися активными участниками трудовой и коллективной жизни. Отношение к старикам такое же, как и к детям. Архаические народные представления о детях и стариках идентифицировали их как «чистых», не живущих половой жизнью, отсюда общность в одежде у тех и других, и одинаковое отношение к ним. Так, инфатицид (узаконенное убийство ребенка) - довольно характерное явление на ранних этапах развития общественных отношений (известен как в западной, так и отечественной истории), существовал не только в отношении детей, но и стариков[13].
«Отправление на тот свет» дряхлых и больных стариков имело различные формы: зимой их вывозили на санях и, привязав к лубку, спускали в глубокий овраг; отвозили в мороз в поле или степь, где и бросали; опускали в пустую яму; сажали на печь в пустой хате; везли куда-нибудь и добивали в огородах довбней; увозили в дремучий лес и там оставляли под деревом; топили. Однако когда происходит социовозрастное деление в общинной жизни и к представлению «старый - молодой» добавляется «старший, мудрый, младший», «главный - неглавный», формируются ритуалы поминовения предков («Масленые деды», «Радоничные деды», «Троицкие деды»), то ритуал отправления «на тот свет» сменяется культом «мудрой старости» уровень инфатицида «старцев» снижается (детский инфатицид сохраняется до XVIII в.)[14].
Формы поддержки стариков были различны. Там, где по какой-либо причине на помощь не приходила семья, заботу о стариках брала на себя община. Одним из вариантов поддержки стариков был специальный отвод им земель по решению общества, «косячка», который давал возможность заготовки сена. В том же случае, когда старики окончательно «впадали в дряхлость», они призревались общиной. Старика определяли на постой к кому-нибудь на несколько суток, где тот получал ночлег и пропитание, затем он «менял» своих кормильцев. Такой вид помощи стал своеобразной общественной повинностью. Возможно, в древности формы поддержки были иными, но их видоизмененная архаическая форма сохранилась до конца XIX столетия. До принятия христианства на Руси существовали и другие «закрытые» формы помощи, но все они связаны с «институтом старцев». К примеру, вариантом ухода на «тот свет» был добровольный уход из общины. Пожилые люди, которые не могли участвовать в трудовой деятельности, селились недалеко от общины, на погостах, строили себе кельи и жили за счет подаяния. Подобная форма милости существовала, но данным исследователей, вплоть до XVI в., о чем имеются свидетельства в новгородских писцовых книгах, хотя к этому времени «нищепитательство» осуществлялось церковью и приходом.
Как уже отмечалось, старики и дети относились к одной социовозрастной группе. Типология «старых» и «малых» в некоторых случаях определялась по признаку «сиротства» (явление, когда субъект оставался без попечения близких родственников). В словаре В. Даля сиротство трактуется более широко, чем принято ныне. Сирота - это беспомощный, одинокий, бедный, бесприютный, а также субъект, не имеющий ни отца, ни матери.
Таким образом, на Руси формировались различные формы помощи старикам и детям. Общинно-родовые формы помощи и защиты данной слабо защищенной категории постепенно видоизменялись и заложили основу для государственного подхода в решении социальных проблем детей и престарелых.
Осознание необходимости помощи престарелым, оказавшимся в трудной жизненной ситуации, гуманное отношение и позитивное общественное мнение, минимальная законодательная база, определенный практический опыт - все это было заложено еще в далеком прошлом. В связи с этим отечественной практикой накоплен определенный опыт социальной помощи данной категории, нуждающийся в обобщении и систематизации.
Метод исторического анализа позволил выделить основные тенденции в становлении и развитии института социальной защиты пожилых людей в России. Современные исследователи выделяют несколько этапов становления и развития социального призрения престарелых людей в России.
Первый этап - этап зарождения социальной помощи, призрения в древних славянских общинах. Основные праформы социальной помощи старикам начинают складываться именно в древнейший период славянской истории - в период родоплеменных и общинных отношений, когда формируется практика поддержки на основе общинных норм поведения и ценностей, происходит оформление групповых форм помощи к основным субъектам - старикам, вдовам и детям. В этот же период возникает явление «помогающего» субъекта, динамика, развития которого, предполагает ряд стадий от института «приймачества» у южных славян (являлся прообразом современного усыновления детей-сирот и детей, попечения стариков и «нарядов миром» как носителей различных групповых смыслов и этических принципов защиты нуждающихся[15].
Одной из форм поддержки немощных стариков была общинная, мирская помощь, когда старики переходил из дома в дом на кормление. Одинокому старцу могли назначать "общественных" опекунов, которые брали его на свой прокорм.
Обязательными "помочи" были в семье, где одинокие старики были больны. Их называли " наряды миром". Соседи приходили, чтобы натопить печь, накормить скот, ухаживать за слабым бессильным стариками[16].
Таким образом, в древнейший период славянской истории зарождаются формы помощи и поддержки, которые в дальнейшем станут основой для христианской модели помощи и поддержки нуждающимся старикам и детям.
Второй этап. В период с Х до конца XVII века начинает складываться государственная политика защиты престарелых, которая базируется на христианской парадигме социальной защиты стариков и детей основанной на философии деятельной любви к ближнему. Происходит законодательное регламентирование поддержки и помощи старикам и детям (Устав князя Владимира 996 г., «Русская Правда» 1072 г. и другие документы), наделение стариков соответствующими правами, расширяются субъекты помощи (князья, церковь, монастыри), появляются новые ведомства, благотворительные учреждения, заведения для нуждающихся людей пожилого возраста, оформляются первые теоретические подходы к проблемам решения социальных проблем старости («Поучение Владимира Мономаха» (XI в.), «Изборник 1076 г.»), социальные программы государства, зарождается и развивается частная благотворительность[17]. По мере становления и развития Российского государства объективно расширяется и контингент пожилых людей, нуждающихся в помощи, который к концу XVIII в. представлен следующими категориями: одинокие и немощные старцы, вдовы с детьми, больные и инвалиды, нищие пожилые люди.
Таким образом, начиная с X века, на Руси разрушаются родоплеменные отношения. Создавшаяся культурно-историческая ситуация потребовала иных форм поддержки и защиты нуждающихся престарелых.
В России среди монастырей и крупных храмов не было таких, которые не содержали бы больницы, богадельни или приюты. Там всегда жило множеств немощных старцев, нищих, слепых, хромых и прокаженных, которые питались от монастыря, получая десятую часть всего монастырского имения.
Среди священников вызывают глубокое восхищение и уважение Преподобный Серафим Саровский, Старец Амвросий, что служил верой и правдой в Оптиной пустыне, Сергий Радонежский и др. Они учили словом и делом соблюдать нравственные заповеди, относиться уважительно к людям, заботиться о стариках и детях.
Традиции призрения в русском народе не ограничивались деятельностью церкви и отдельных князей. Простые люди оказывали помощь и поддержку друг другу, и в первую очередь - немощным старикам и детям.
В городах устраивались «убоги и божьи дома» для немощных старцев и больных, стали появляться и другие закрытые заведения[18].
Первое богоугодное заведение для нищих и старцев на Руси появилось в Переяславском Троицком монастыре в начале ХYI в. Впоследствии Петр I использовал и узаконил этот опыт, предписывая специальным указом создавать богадельни.
К началу XVI века, наряду с личным участием любого человека в благотворительной деятельности, в деле оказания помощи нуждающимся наметилась новая тенденция, связанная с благотворительной деятельностью государства. По распоряжению Ивана Грозного в каждом городе необходимо было выявить всех нуждающихся в помощи - стариков, убогих и нищих, строить специальные богадельни и больницы, где им был бы обеспечен приют и уход.