Однако принципиальные отличия исторического материализма от двух предшествующих научных парадигм состоят в следующем:
методология исследования социальных изменений базируется на диалектике Гегеля, ядро которой составляет анализ противоречий и тенденций их разрешения; однако в отличие от нее история рассматривается не как процесс саморазвития Духа, а как процесс развития общества в результате практически-преобразовательной деятельности людей;
к анализу социальных изменений применяется системно-исторический подход, сочетающий генетический и прогностический аспекты, в связи с чем периодизация исторического процесса осуществляется не так, как это делается в эволюционистских концепциях, т.е. история предстает не как простая цепь различных состояний, каждое из которых отличается и от предыдущего, и от последующего, а как закономерно обусловленная смена общественно-экономических формаций;
механизм развития революционный, что предполагает постоянный разрыв с прошлым, бурные трансформации и структурные сдвиги, изменение основ общественного устройства;
в основе социальных изменений лежат преобразования в общественном производстве, а источником развития выступают противоречия, и прежде всего противоречие между уровнем развития производительных сил общества и характером производственных отношений;
двигателем истории является классовая борьба, в которой отражается противоречие между непрерывно развивающимися производительными силами и отстающими от них производственными отношениями;
социальные изменения носят исторически конкретный характер, что обусловлено действием политических, культурологических, природных факторов и условий.
Исторический материализм является многомерной и одновременно целостной теорией, в которой преодолевается дилемма единства и противопоставления природы и общества, с одной стороны, и индивида и общества - с другой. В его рамках общество характеризуется как совокупность отношений между людьми, а человек - как носитель этих отношений, тем самым отрицается дуализм сущности человека и общества. Сильной стороной данной теории является также постановка в центр исследования общественной жизни материально-предметной деятельности людей и возникающих в процессе общественного производства отношений между ними.
В XX веке социология делает шаг в направлении исследования более конкретных, локализованных в пространстве и во времени социальных изменений, что приводит не только к критике отдельных подходов и переосмыслению уже накопленного багажа знаний, но также к введению в научный оборот новых понятий, таких как: социальная ткань, интерсубъективное взаимодействие, смысл, символ и др.
Методология исследования также претерпевает изменения, которые происходят как под воздействием внутренних причин, так и под воздействием развития нового направления в философии - синергетики, позволившей взглянуть на окружающие нас объекты по новому: они выступают не как неизменные, а как постоянно изменяющиеся сущности.
Синергетическая концепция основывается на признании конструктивной роли необратимости в формировании научной картины мира. Она исходит из того, что во всех природных и социальных явлениях будущее и прошлое играют неодинаковую роль, что в природе отсутствует симметричность, а посему детерминистические законы, на которых построена фундаментальная концептуальная схема физики, не могут адекватно объяснять природные процессы и явления. Их господству в физике приходит конец, и наступает эра статистических законов, описывающих необратимые процессы. Правомерность ключевых положений синергетики подтверждается успешным развитием новых естественнонаучных направлений, и прежде всего физики неравновесных процессов и математической теории катастроф.
В унисон синергетике, акцентирующей свое внимание на объяснении природных явлений и процессов, в рамках философии также разрабатываются концепции, интерпретирующие социальную реальность как непрерывный континуум социальных изменений, обладающих свойствами направленности и нелинейности. Непрерывность и направленность обусловливаются действием закона пульсации социальной материи. При этом пульсация трактуется как механизм ее самоорганизации, т. е. как способность к самоизменению, самодвижению благодаря тому, что возникает преизбыток материи, который концентрируется, накапливается в вакууме, воплощается в новые формы бытия, организуется во времени, создавая таким образом материальные и нематериальные системы, отличные от прежних. В то же время в пульсации отражается не только внутренне присущее материи свойство самоизменения, саморазвития, но также свойство сохранения, “удержания” старого в новом, прошлого в настоящем и будущем, благодаря чему обеспечивается непрерывность ее движения. Это нераздельное единство противоположностей проявляется в том, что движение социальной материи обладает свойством колебаний и ритмов, т.е. имеет нелинейный характер.
На основе этих глубоких изменений в методологии познания в современной социологии происходит переосмысление устоявшихся теоретических представлений, вследствие чего возникают концептуальные схемы, по-новому описывающие и объясняющие процессы социального развития. П. Штомпка обращает внимание на работы Н. Элиаса, Ф. Абрамса, Ч. Тилли и К. Ллойда, которые базируются на новом методологическом подходе. При этом он отмечает, что Н. Элиас был одним из первых, кто противопоставил статическому взгляду на человеческое общество “процессуальную перспективу” Согласно ей, социальная реальность - это не состояние, а процесс, настоящее - это ничтожно малая моментальная фаза в необъятном потоке человеческого развития. Поэтому неправомерно говорить о двух относительно обособленных процедурах исследования: поиску законов социальной статики и законов социальной динамики. По мнению сторонников “процессуальной перспективы”, социальный процесс конструируется, создается действиями людей, причем не произвольно, “как вздумается”, а в зависимости от структурных условий, унаследованных от прошлого.
Для интерпретации “процессуального образа” общества вводится понятие “социальное поле”. В соответствии с данной методологией социальная реальность предстает как сеть связей, межличностных взаимодействий, т.е. как специфическая общественная ткань, соединяющая индивидов между собой. В этой ткани обнаруживаются жизненно важные узлы, комплексы, которые люди научились выделять, это - группы, классы, сообщества, государства. Но эти комплексы, как нечто неизменное, устойчивое, реально не существуют, они предстают как плод нашей рефлексии. Реальны же постоянные процессы группировки и перегруппировки, процессы структурирования и реструктурирования. Поэтому изучать нужно не сами объекты и изменения, происходящие с ними, а сеть связей и взаимодействий, или другими словами, социальное поле.
При таком подходе единицей социологического анализа выступает не система, как это имеет место в теории систем, или социальный организм, как это имеет место в эволюционизме, а событие, как моментальное состояние социального поля или отдельного его сегмента. Само же событие трактуется как момент становления, в котором “встречаются” действие и структура.
На наш взгляд, стремление сосредоточить исследовательский интерес на динамических аспектах социального развития, на проблемах нелинейности, неравновесности в противовес господствовавшей в XIX веке и первой половине XX века идеологии социального порядка, основанного на равновесии сил, стабильности вполне оправдано и отражает особенности мировоззрения эпохи быстрых перемен, ускорения, неустойчивости. Кроме того, такой подход указывает на то, что диалектика, диалектическое мышление постепенно вытесняют метафизику. И это, безусловно, верно. Однако он таит в себе определенную опасность. Чрезмерное увлечение процессуальной перспективой порождает желание отказать обществу в его онтологии, поскольку постоянно меняющийся образ действительности нивелирует его субстанциальную характеристику.
Перенос центра тяжести в социологическом исследовании на деятельностный аспект, на социальную практику в ущерб анализу “бытийных свойств” общества чреват ее отождествлением с объективным социальным миром и, как следствие, сужением предмета изучения проблематикой целесообразной деятельности, ее духовной обусловленности и содержания. Вместе с тем, практика лишь опосредует действительный выход человека к объективному социальному миру, но не исчерпывает его, практическая деятельность людей осуществляется по объективным законам этого предметного социального мира. Поэтому обращение к законам и свойствам объективной реальности является необходимым условием ее научного познания и объяснения.
Ошибочность деятельностного подхода к изучению социального развития состоит в том, что в расчет не принимаются два принципиально важных обстоятельства. Во-первых, деятельность - всегда исторически конкретный процесс, совершаемый людьми как носителями вполне определенных общественных отношений. Поэтому как она сама, так и ее цели, а также результаты, социально обусловлены. Во-вторых, деятельность не есть некая тотальность. Она существует в конкретных формах, среди которых решающую роль играет производственно-трудовая. Следовательно, нельзя отрывать ее от производственных отношений, существующих в данном обществе.
Практическая деятельность не может выступать как социальная субстанция, поскольку является атрибутом последней. Исходя из этого методология исследования общества в его развитии должна строиться не по принципу отказа от субстанциальности и замены ее деятельностным подходом, а по принципу преодоления их антиномии на основе признания того факта, что и деятельностная, и субстанциальная сторона выступают как формы существования единого основания - труда. В этой связи целесообразно обратиться к творчеству К. Маркса, который успешно решил данную задачу. Как справедливо отмечает П. Штомпка, “Маркс предложил органически целостный взгляд на историю, создал грандиозное интеллектуальное поле для исследований в самых разных направлениях, причем содержательный “вес” его вклада не имеет себе равных и потенциально адресован самым разным аудиториям.”