5) Гендерный подход к типологизации культур
Согласно исследованиям Иоганна Якоба Бахофена, на заре человеческой истории кровные узы можно было проследить только по материнской линии, поэтому женщина-мать выступала правительницей и законодательницей как в роду, так и в обществе в целом. Это проявлялось в устройстве семьи, общества, в религии. Бахофеном было установлено, например, что вере древних греков в Олимпийских богов предшествовала вера в богинь, олицетворяющих материнское начало. Таким образом, можно говорить о существовании матриархального типа культуры, ведущими ценностными основаниями которого выступали связь с землей и кровные узы, а важнейшей характеристикой — пассивное восприятие и отношение к природе.
Для матриархальной культуры естественно равенство людей, поскольку все они — дети матерей и дети Матери-Земли. Безусловная материнская любовь, не делающая никаких различий между детьми, несмотря на их заслуги, достижения или неудачи, является тем ценностным основанием, на котором и существует данный тип культуры. Для него нет ничего важнее, чем жизнь человека, нет иной цели, кроме счастья людей, считает Бахофен.
Длительное течение истории привело к смене этой ценностной парадигмы: мужчины стали правящей силой в семье и обществе. Установился патриархальный уклад, для которого характерна моногамная семья (в основном, для женщин), безусловное главенство отца в семье и общественная иерархия. В сфере религии на смену богине-матери приходят боги, олицетворяющие мужское начало. Они же становятся верховными божествами.
Для патриархального типа культуры, в отличие от матриархального, характерно деятельное начало: стремление человека прилагать усилия к изменению природного окружения, преобладание рационального мышления и приоритет подчинения законам. На смену равенству приходят принцип любимого (или старшего) сына в иерархии, важнейшей ценностью считается подчинение власти.
Бахофен писал: "Та связь, которая впервые поднимает человечество к цивилизации, которая служит исходной точкой в развитии всякой добродетели, формирования всякой благородной черты бытия, — это волшебство материнства; посреди жизни, исполненной насилия, оно выступает как действительно божественное начало любви, единения и мира. Пестуя свое дитя, плод своего тела, женщина раньше, чем мужчина, узнает, что ее любовь и забота могут простираться дальше границ собственного "Я" и переходить на другое существо и что вся изобретательность, на какую способен ее дух, может быть направлена на то, чтобы сохранить и сделать прекраснее его бытие. И теперь от нее исходит всякое возвышение культуры, всякое самоотречение, всякая забота и всякий плач по умершему.
Но любовь, рожденная материнством, не только более сердечная, но и более широкая и более всеобщая. Если в отцовском начале заложена ограниченность, то в материнском — всеобщность. В рождающем материнстве берет начало всеобщее братство всех людей, осознание и признание которого исчезает с возникновением патриархата. Семья, основанная на отцовском праве, замыкается в себе, становясь обособленным организмом, а семья, основанная на материнском праве, напротив, имеет тот всеобщий характер, из которого исходит все развитие и который отличает материальную жизнь от высшей духовной"[6].
Немецкий этнограф Лео Фробениус (1873—1938) также различал две первичные культуры: матриархальную и патриархальную. К первой относятся русские, немцы и африканские народы, ко второй — англосаксы, арабы-берберы, романские народы и др. Патриархальным народам присуще мировоззрение "из пещеры", активность в покорении природы, животное начало, рациональность и магия. Для мировоззрения матриархальных культур характерно растительное начало и единство с природой, это — мировоззрение просторов и эмоций. По мнению Фробениуса, в истории попеременно доминируют либо одни, либо другие. Этот процесс смены лидерства выступает источником развития человечества.
Российский культуролог и филолог Э.А.Орлова разделяла культуру на функциональные блоки и прослеживала каналы трансляции социально значимой информации между обыденной и специализированной культурами. Целесообразность деления культуры на обыденную и специализированную состоит в том, что основные функции человеческой жизнедеятельности возникали в недрах обыденной культуры (повседневной практики, входившей в привычный образ жизни крестьянина или горожанина и которой не нужно было специально учиться; основные ее знания усваивались на уровне общего воспитания и обыденных социальных контактов). Со временем выделялись в специализированные профессии, освоение которых было уже практически невозможным без специального профессионального образования, на чем собственно и строится специализированная культура. При этом основные функции обеих сфер культуры продолжают существовать параллельно, но в разных областях жизни индивида.[7]
Э.А. Орлова выделяла три блока жизнедеятельности человека, развивая ее идеи другой российский ученный А. Флиер разделил культуру на следующие компоненты: 1) культура социальной организации и регуляции (хозяйственная, правовая, моральная и др.); 2) культура познания и рефлексии мира и человека 3) культура социальных коммуникаций, накопления, хранения и трансляции информации 4) культура физической и психической репродукции, реабилитации и рекреации человека.
В основу своей концепции Флиер положил стадиальную типологизацию этапов эволюции норм и стандартов человеческой деятельности. По характеру доминирующих социальных целей эти стадиальные типы ученый классифицирует как эколого-генетические, историко-идеологические и экономико-социальные культуры.
Для эколого-генетических культур объективной доминантой выступает адаптация человека к природным условиям, а субъективной – абсолютизация генетического аспекта универсума и собственного бытия. На данном этапе характерно развитие HomoSapiens как вида, его географическое расселение и количественное завоевание пространства, а так же формирование первобытнообщинных устоев социума. Переход от присваивающего хозяйства к производящему стал своеобразным «стартовым импульсом» для второго типа культур.
На стадии историко-идеологических культур происходят значительные изменения в мировоззрении человека. Он становится все менее и менее зависим от природных условий. Объективной доминантой выступает адаптация к исторической действительности, а субъективно происходит абсолютизация общественного бытия. «Смысл существования обществ с историко-идеологическим типом культуры также связан с проблемами выживания, однако не биологического (популяционного), а социального. То есть речь идет об обществах не как популяциях, а как носителях комплексов идейно-ценностных установок сознания, ведущих борьбу за «место под солнцем» с другими обществами, преследующими аналогичные цели. Таким образом, предметом адаптации на этом этапе развития являются в первую очередь исторические условия существования, процессы взаимоотношений между различными обществами и, разумеется, процессы внутренней социальной стратификации в недрах каждого общества и связанное с ними перераспределение собственности и власти. Тип мировоззрения, преобладающий в подобных обществах, по преимуществу теоцентрический, основанный на абсолютизации религиозного начала в общественном бытии, что, по существу, сводится к сакральному обоснованию собственных приоритетов выживания в противовес конкурирующим обществам».[8]
Экономико-социальные культуры отличаются адаптацией общества к условиям, создаваемых инерцией экономического развития, происходит абсолютизация социального блага и расширение производства. На данном этапе снижается роль насилия и идеологии как средств для достижения целей, увеличивается роль стимулирующих механизмов. Очевидно, что далеко не каждая культура может достичь третьего уровня развития. А. Флиер выделяет два суперцивилизованных комплекса: атлантический (куда вошли западноевропейская, восточноевропейская, латиноамериканская и отпочковавшаяся североамериканская культуры) и азиатско-тихоокеанский (японская, корейская и трансформировавшиеся китайская и индокитайская локальные цивилизации).
Таким образом, по мнению А.Я. Флиера, «в основе механизма стадиальной эволюции культуры лежат процессы адаптации общества к объективным внешним условиям существования, поначалу преимущественно к природным, а затем — ко все более нарастающему объему и значимости исторических обстоятельств, т. е. порожденных взаимоотношениями между людьми внутри того или иного общества, а также между различными локальными обществами как целостностями. На определенном этапе постепенно набирающая силу инерция собственного социально-экономического развития превращается в доминирующий фактор общественного бытия, более значимый, чем объективные природные и исторические условия существования. И в обществе развивается адаптирующая эту новую ситуацию культура экономико-социального типа, ориентированная на массовое потребление лавинообразно нарастающего потока продуктов материального, духовного и информационного производства».[9]