У старого человека меняется мотивация трудовой деятельности. У него стремление к труду имеет не столько материальный, сколько эмоциональный мотив. Для его самоутверждения важна сама неутраченная способность к труду, а деньги выступают эталоном ее оценки.
Один из основателей отечественной психологии Б.Г. Ананьев объяснял, что парадокс человеческой жизни заключается в том, что у многих людей "умирание" происходит гораздо раньше, чем физическое одряхление. Такое состояние наблюдается у тех людей, которые по собственной воле начинают изолироваться от общества, отказываясь от многих функций и ролей в обществе, что ведет к "сужению объема личностных свойств, к деформации структуры личности". По сравнению с долгожителями, сохранившими личность, "некоторые "начинающие" пенсионеры в 65 лет кажутся сразу одряхлевшими, страдающими от образовавшихся вакуумов и чувства социальной неполноценности". С этого возраста для них начинается драматический период умирания личности [41, с.23].
И вывод, который сделал ученый: "Внезапное блокирование всех потенциалов трудоспособности и одаренности человека с прекращением многолетнего труда не может не вызвать глубоких перестроек в структуре человека как субъекта деятельности, а потому и личности".
Выводы Б.Г. Ананьева и Генри перекликаются между собой и во многом совпадают. Занятость и незанятость представляют собой общие формы динамики психологии личности.
Британский психолог Д. Бромлей выделила пять типов приспособления к старости:
Конструктивная установка - когда человек внутренне уравновешен, спокоен, удовлетворен эмоциональными контактами с окружающими; он критичен по отношению к самому себе, полон юмора и терпимости в отношении к другим; он принимает старость как факт, завершающий его профессиональную карьеру, оптимистически относится к жизни, принимает смерть как естественное явление, не выражая отчаяния и сожалений; жизненный баланс такого человека вполне положителен, он с доверием рассчитывает на помощь окружающих.
Установка зависимости - присуща индивидам, проявляющим пассивность и склонным к зависимости от других; люди этой категории не имеют высоких жизненных стремлений и легко оставляют профессиональные занятия; семейная среда обеспечивает им чувство безопасности, дает ощущение внутренней гармонии, поэтому они не страдают от эмоциональной неуравновешенности и различных стрессов.
Защитная установка - характерна для самодостаточных людей, обладающих "психологической броней", чопорных, поглощенных профессиональной деятельностью; они разделяют общепринятые взгляды и установки, избегают обнаруживать собственное мнение, не любят говорить о своих проблемах; внешняя сторона жизни значит для них больше, чем внутренние переживания; они подвержены страху смерти и маскируют свою беспомощность перед этим фактом усилением внешней деятельности.
Установка враждебности - присуща "разгневанным старикам", которые агрессивны, мнительны, вспыльчивы и имеют обыкновение предъявлять массу претензий к своему окружению - близким, друзьям, социальным институтам, обществу в целом; они не реалистичны в своем восприятии старости, не могут смириться с неизбежными возрастными издержками, завидуют молодым, бунтуют против смерти и страшатся ее.
Та же установка враждебности, но направленная на самого себя характерна, как правило, для лиц с отрицательным жизненным балансом, которые избегают воспоминаний о прошлых неудачах и трудностях; они не восстают против своей старости, а пассивно воспринимают удары судьбы; неудовлетворенная потребность в любви и сочувствии является поводом для депрессии и острой жалости к себе; смерть рассматривается ими как освобождение от страданий.
Социолог А. Качкин в зависимости от того, какие интересы, стороны жизни выступают для пожилых людей главенствующими, выделяет следующие типы [21, с.45]:
Семейный - нацелен только на семью, ее благополучие.
Одинокий - наполненность жизни достигается, главным образом, за счет общения с самим собой, собственными воспоминаниями (возможен вариант одиночества вдвоем).
Творческий - он не обязательно должен заниматься художественным творчеством, этот тип может реализовать себя и на садовом участке.
Социальный - пенсионер-общественник, занятый общественно-полезными (по его представлениям) делами и мероприятиями.
Политический - человек, заполняющий свою жизнь участием (активным или пассивным) в политической жизни.
Религиозный.
Угасающий - человек, который так и не смог или не захотел компенсировать былую полноту жизни каким-то новым занятием, не нашел применения своим силам (к нему должно быть проявлено особое внимание со стороны родственников и социального работника).
Больной - люди такой направленности заняты не столько поддержанием собственного здоровья, сколько наблюдением за протеканием болезни.
Человек, живущий один и одинокий человек - это не одно и тоже. Напротив, одиноким, страдающим от одиночества может быть человек, живущий в большой семье или в многолюдном общежитии. Во-вторых, интроверты любят тишину и уединение, ощущают необходимость "подзарядиться" в одиночестве после того, как им пришлось побывать на людях, их раздражают слишком компанейские люди (экстраверты). Следовательно, не все одинокоживущие страдают от одиночества: определенный тип людей бережет и лелеет свое одиночество.
Одиночество, как утверждают психологи, не измеряется расстоянием, отделяющим одного человека от другого, оно обусловлено наличием или отсутствием "родственной души". Причем "родная душа" это не обязательно человек, который всегда говорит вам: "да".
Сохранить нормальное, полнокровное человеческое общение, не поддаться одиночеству - значит отодвинуть старость.
Старение, как и одиночество, невозможно исключить. Старость сама по себе - есть одиночество. Это дети взрослеют классами, группами, а каждый человек стареет сам по себе, по-своему. При этом старение, как и одиночество, - есть проявление чувств, испытываемых человеком. Это чувство проявляется по-разному - в подчеркнуто шаркающей походке, в одежде, в самоуничижительных замечаниях типа: "Мне противно заглядывать в зеркало, я вижу там старую обезьяну". От самого пожилого человека зависит насколько сильно его захватывает это чувство, насколько сильно он покоряется им, насколько они становятся сильнее всех других человеческих чувств [10, с.61].
Эротические чувства (не следует путать с сексуальными) заставляют и мужчин, и женщин следить за своей внешностью, сохранять половую индивидуальность и привлекательность, мужественность или женственность. Чичиков, увидев Плюшкина, никак не мог понять, кто перед ним, и принял старика за бабу.
Чувство собственного достоинства требует и в старости самообслуживания, самому управляться со всем и таким образом отстаивать свою независимость. Независимость и одиночество не совместимы. Независимый, самостоятельный человек не ищет, пока у него есть хоть какие-нибудь силы, ничьей поддержки и помощи, старается сам быть кому-нибудь полезным и необходимым.
Любовь - самое сильное из всех чувств. Любовь к супругу, детям, внукам, другим близким людям, родным по крови или по духу отодвигает старение, избавляет от одиночества, придает душевные и физические силы.
И даже в самом чувстве старения есть не только горечь, но и прелесть. Это чувство дано испытать только тому, кто через все жизненные испытаниями несмотря на них, дожил до старости. Мудрец античности Луций Анней Сенека, по меркам своего времени - долгожитель, (он прожил 70 лет), со знанием сути уверял: "Старость полна наслаждений, нужно только уметь ими пользоваться".
Общинно-родовая форма помощи оказывалась в поддержке наименее защищенных членов общности, каковыми являлись старики, женщины, дети. По сути, в период язычества была заложена традиция заботы о слабых и немощных.
Фирсов М.В. отметил, что "институт старцев" зарождался в рамках рода, семьи древних славян. Община постепенно предопределила отношение к людям, не являющимися активными участниками трудовой и коллективной жизни. Возможно, эта та стадия развития общины, когда достаточно точно дифференцировались статусы родства, сложились представления типа "этот свет" - "тот свет", "молодость - старость" и т.д. Причем по отношению к взрослому миру в одной социовозрастной группе находились старики и дети.
Первоначально половозрастное деление не связывалось с социовозрастным. Архаические народные представления о детях и стариках идентифицировали их как "чистых", не живущих половой жизнью, отсюда общность в одежде у тех и других, и одинаковое отношение к ним. Так, инфатицид (узаконенное убийство ребенка) - довольно характерное явление на ранних этапах развития общественных отношений, существовал не только в отношении детей, но и стариков [44, с.29].
"Отправление на тот свет" дряхлых и больных стариков имело различные формы: зимой их вывозили на санях и, привязав к лубку, спускали в глубокий овраг; отвозили в мороз в поле или степь, где и бросали; опускали в пустую яму; сажали на печь в пустой хате; везли куда-нибудь и добивали в огородах довбней; увозили в дремучий лес и там оставляли под деревом; топили.
Однако когда происходит социовозрастное деление в общинной жизни и к представлению "старый - молодой" добавляется "старший, мудрый, младший", "главный - неглавный", формируются ритуалы поминовения предков ("Масленые деды", "Радоничные деды", "Троицкие деды"), то ритуал отправления "на тот свет" сменяется культом "мудрой старости", уровень инфатицида "старцев" снижается (детский инфатицид сохраняется вплоть до XVIII в).