В фильме показано, что Завулон организуют различные молодёжные тусовки. В период распада моральных ценностей молодёжь ориентируется на потребительскую и эгоистичную идеологию. Не важно насколько это вредит себе и окружающим, нужно выделится из толпы, показать свою значимость. Модная одежда, красивая машина, тусовки – это статус современной молодёжи. Появляются множество молодёжных субкультур. Концерты организуются властями, антинравственная литература продаётся повсюду. В современном мире тёмная культура – это неплохой способ заработка. Опять же двойной стандарт. Сами же создаём тёмную культуру ради получения прибыли. Когда же возникают неприятные ситуации, общество резко критикует эту культуру. В этом смысле фильм весьма актуален, поскольку показывает ситуацию, сложившуюся в России.
В книге есть интересная фраза. Светлые редко образуют семьи, у тёмных это случается чаще. Общепризнанные идеологии являются антагонистами в обществе. Так христианство не признаёт ислам. После распада советского союза лидирующая идеология отсутствует. Так в дореволюционной России регулятором общественных отношений являлось христианство. В советское время христианство искоренялось, на смену пришло атеистичное учение Ленина и К. Маркса. В современной России общепризнанные установки размыты. Это способствует распространению Тёмных сил – секты, молодёжные субкультуры. По-видимому, опасения, что тёмные одержат победу не являются надуманными. Среди тёмных браки встречаются чаще. Алиса является любовницей Завулона. Фашизм является продолжением идеологии Ф. Ницше. Тёмные учения могут видоизменяться и принимать различные формы, так как у них есть общий знаменатель – индивидуальность.
Согласно концепции романа, природа так называемых «иных» заключается в способности как бы высасывать магическую «силу» (энергию) из людей и использовать ее в пользу «тьмы» или «света», причем, сами «иные» по своей природе никакой магической силой не обладают. «Светлые» заимствуют у людей «светлую» энергию, «темные» — темную. Энергия эта имеет сугубо земное, природное происхождение. Никакая мысль о благодати Божией как энергии принципиально иноприродной всем тварным существам, любой тварной энергии, разумеется, не касается в этом смысле вполне девственного сознания автора. «Свет» и «тьма», как добро и зло, здесь достаточно условны, ибо у автора начисто отсутствует традиционная христианская онтология мира, о которой говорилось выше, объясняющая эти основополагающие категории в свете Писания и святоотеческого наследия.
В конечном счете, в третьей части трилогии выясняется, что противопоставление обычных людей и вообще всех «иных» гораздо важнее изначального противостояния «светлых» и «темных». (Что парадоксальным образом оказывается верным, поскольку христианская традиция, как известно, в принципе не признает деление магии на «белую» и «черную», считая его выдумкой самих оккультистов или, во всяком случае, внутренним различием между ними, принципиально не существенным для истинной, христианской оценки магии как соработничества с бесами. Вся интрига этой, ключевой для понимания авторской концепции, части трилогии («Сумеречный дозор») вертится как раз вокруг попыток (удающихся в итоге) не допустить стремления некоторых зарвавшихся «иных» добиться превращения в «иных» вообще всех людей. Антон Городецкий, главный и сквозной герой всей трилогии, в конечном счете понимает суть «игры». Мы все вампиры, говорит он, потому что похищаем силу у людей. Роль «иных» в концепции романа заключается лишь в умении, так сказать, технологически грамотно (то есть при помощи магии, магических заклинаний) использовать эту энергию, направляя как жизнь и дела отдельных людей, так и историю в целом к добру (к «свету») либо ко злу (к «тьме»). Таким образом, всемирная история есть, в концепции Лукьяненко, итог борьбы магов, магических сил, использующих «добрую» или «злую» энергию, имеющую природное происхождение. Такую замену Промыслу находит современное суррогатно-интеллигентское сознание! Над всей этой оккультно-магической историософией господствует вполне гностическая, как было уже сказано, идея пресловутого «равновесия».
Кульминацией фильма является возможность разрушения Москвы в результате глобальной катастрофы. Катастрофа, по-видимому, имеет социальный характер. Псевдохристианство с древних времён приводило к возникновению правящей элиты и порабощению народа. В 16 веке происходит абсолютизация власти и возникновение сословной монархии. Усиление гнёта приводит к явному противоречию и нарастанию напряжения. Образ Игната – это методы по расслаблению общества и снятию напряжения. Из сцены в театре понятно что такие методы практиковались и раньше, что позволяла избежать катастрофы. Приведём два примера расслабляющей политики для России.
Отмена крепостного права. Еще в 1856 году император, принимая у себя представителей дворянства, сказал им о своем намерении проведения крестьянской реформы. По его мнению, "лучше начать уничтожать крепостное право сверху, нежели дождаться того времени, когда оно начнет само по себе уничтожаться снизу. " В экономической сфере наблюдалось нарастание кризиса помещичьего хозяйства, основанного на принудительном, крайне неэффективном труде крепостных крестьян.
В социальной сфере проявлялось усиление крестьянского протеста против крепостничества, которое выражалось в увеличении волнений.
Для сравнения приведем данные: 1831 – 1840 гг. — 328 крестьянских волнений; 1841 – 1850 гг. — 545 крестьянских волнений; 1851 – 1860 гг. — 1010 крестьянских волнения.
Как мы видим, крестьянское недовольство существующим порядком нарастало с каждым днем. Правящие круги опасались того, что разрозненные крестьянские волнения перерастут во вторую "пугачевщину".
Кроме того, поражение в Крымской войне показало, что крепостное право — главная причина военно-технической отсталости страны. А модернизация страны, преодоление технико-экономической отсталости были невозможны в рамках крепостничества.
Опасаясь того, что Россия будет отброшена в ряды второстепенных держав, правительство встало на путь социальных, экономических и политических реформ.
Несмотря на грабительский для крестьян характер реформы 1861 г., ее значение для дальнейшего развития страны было очень велико. Эта реформа явилась переломным моментом при переходе от феодализма к капитализму. Освобождение крестьян способствовало интенсивному росту рабочей силы, а предоставление им некоторых гражданских прав помогало развитию предпринимательства. Помещикам же реформа обеспечивала постепенный переход от феодальных форм хозяйства к капиталистическим.
Крестьянская реформа стала результатом компромисса между помещиками, крестьянами и правительством. Причем интересы помещиков были максимально учтены, так как иного пути освобождения крестьян, по-видимому, не было.
Реформа предотвратила массовые выступления крестьян, хотя локальные имели место.
С освобождением крестьян уходил в прошлое старый административный строй, основанный на крепостном праве и сословном преобладании дворянства. Таким образом, иные условия общественно-политической и социальной жизни выдвигали целый комплекс первоочередных преобразований, имевших целью создать новую систему государственного управления.
Экономические противоречия вновь проявляются в 1905-1907 году (сбитая воронка может вновь вырасти), что приводит к дальнейшим социально-политическим преобразованиям общества.
Освобождение от коммунистической идеологии
Атеизм советского общества выражался в отделенности большинства людей от церкви, от религии как организованной веры в Бога. В то же время, как подчеркивали многие и русские, и зарубежные мыслители, в советских людях сохранился и даже укрепился то, что богословы называют естественным религиозным органом – ощущение святости мира, человека, многих общественных отношений и институтов (например, армии, государства). Эта "атеистическая религиозность", вера в высшие смыслы, делала советского человека равнодушным к суевериям, оккультизму, обскурантизму и пр.
Согласно наблюдениям А.Тойнби над кризисами цивилизаций, верным симптомом духовной деградации господствующего меньшинства является утрата ощущения "высшего смысла" и сдвиг его миросозерцания к суевериям ("суеверное отношение к тварным реальностям"). Этот тип мироощущения Тойнби называет "идолатрией".
Больше всего сейчас бросается в глаза разожженная рыночной реформой "идолатрия денег" как прямой отход от высшего смысла и суеверное отношение к "тварным реальностям" (вспомним восклицание Бродского, которое так понравилось рыночным интеллектуалам). Но под этим идолопоклонством – разрушение религиозного органа. Все мы видели, как происходил срыв нашего общества, и прежде всего образованного слоя, в суеверия и оккультизм. Массовыми тиражами стали печататься книги Блаватской, телевизионный экран заполнили астрологи и прорицатели, образованные люди перепечатывают и изучают гороскопы – и все это входит как постоянная часть в их сознание.