• в зависимости от социального статуса - мигранты, занимающие достаточно высокое положение, и те, у кого социальный статус ниже;
• в зависимости от национальной принадлежности - мигранты доминирующего этноса и представители других народов, а также мигранты этнически близких и различных общностей;
• в зависимости от причин, побудивших переменить место жительства, - мигранты, уезжающие по причинам межнациональной напряженности и те, кто уезжает по экономическим, политическим или иным причинам;
• в зависимости от длительности миграционного процесса - конкретные сроки, а также конечный путь прибытия и возможности социальной адаптации и неясность этих сроков, а также возможных перспектив;
• в зависимости от участия государственных органов - скоординированная, целенаправленная, разноуровневая работа органов власти всех регионов и неумение, а подчас нежелание это делать;
• в зависимости от способа реализации миграции - организованная и неорганизованная, индивидуальная, самостоятельная и т.д.
Данная классификация структурных элементов миграции обостряет и без того имеющее место научное и правовое разночтение, связанное с тем, кого считать мигрантом, а кого беженцем. Определиться в соотношении этих понятий означает определиться и в государственной политике, ее реализации, что должно найти выражение в обеспечении материальной помощи, безопасности граждан и т.д. В научной литературе обозначены основные позиции ученых по поводу соотношения понятий "мигрант" и "беженец".
Одно из них свидетельствует о том, что миграция обусловлена низким уровнем экономического благосостояния, голодом, экологическими катастрофами, и не квалифицируется как беженство, хотя ее последствия вполне сопоставимы с применением массового насилия. Другое состоит в том, что беженцы и вынужденные мигранты представляют собой разные типы миграционного поведения. В первом случае - внезапный, неожиданный разрыв с прошлым, с накопленным им имуществом. Здесь действуют страх и опасение за свою жизнь, и жизнь близких им людей. Люди едут "куда глаза глядят" или действуют как остальные, оказавшиеся в аналогичной ситуации. Во втором случае есть осмысленный, в какой-то степени рациональный выбор, подготовка к переезду, переселение с какой-то частью имущества.
В Законах "О вынужденных переселенцах" и "Беженцах" сказано о том, что к первой категории относятся граждане Российской Федерации, которые вынуждены или имеют намерение покинуть место своего жительства на территории другого государства, либо на территории Российской Федерации вследствие совершенного в отношении его или членов его семьи насилия, в том числе и по признаку расовой или национальной принадлежности. К беженцам Закон относит прибывшее или желающее прибыть на территорию Российской Федерации лицо, которое было вынуждено или имеет намерение покинуть место своего постоянного жительства на территории другого государства вследствие совершенного в отношении его насилия, в том числе и по признакам расовой и национальной принадлежности.
Схожесть предложенных позиций в отношении понятий "мигрант" и "беженец" очевидна хотя бы потому, что авторы высказываний и трактовка законов связаны с применением насилия против людей, в том числе и по национальным признакам. А это может означать, что необходимо сформулировать более гибкие подходы миграционной политики с обязательным учетом региональных особенностей. Это очевидно еще и потому, что усиливаются стимулирующие миграцию факторы - межнациональная напряженность, и, по сути, гражданские войны в Северокавказском, Закавказском, Среднеазиатском регионах, образование внутренних границ, распад единого экономического пространства и т.д. Все это еще раз подтверждает не только наличие миграционных потоков, но и их меняющуюся социальную конфигурацию. В этой связи отметим, что в современной научной литературе миграционные потоки распределены сегодня следующим образом: вынужденные мигранты и беженцы; репатрианты; воинские части, перемещающиеся по территории России, а также по территории СНГ. Рассмотрим более подробно каждый из этих потоков.
Вынужденные мигранты и беженцы. В результате активных миграций произошло в последнее время громадное территориальное смещение представителей различных национальностей, их всеобщая диффузия. Городское население практически всех частей страны стало многонациональным. С распадом Союза представители многих национальностей, ставшие в одночасье "национальным меньшинством", сильно и нередко болезненно почувствовали перемену своего положения, особенно там, где правящие элиты заняли этнократические позиции, где межнациональные противоречия переросли в конфликты. Например, в странах Балтии, после принятия Законов о гражданстве и иммиграции, ярко проявила себя тенденция. связанная с желанием их руководства оградить свои страны от въезда в них населения, не относящегося к "титульным" национальностям, а также, что важно подчеркнуть, резко увеличить выезд такого населения за их пределы. Подобная политика "выдавливания" иного этнического населения во многом определяет позиции руководства этих стран обеспечить приоритет коренных этносов на всем социальном пространстве.
Что же касается правящих политических элит в государствах Средней Азии и Закавказья, то в их деятельности наблюдается несколько иная картина. В них предпринимаются попытки, скажем так, удержать "европейское" население от переезда в другие регионы. Такие попытки во многом обусловлены следующими факторами:
• Такая категория населения - это во многом стабилизирующий фактор. Учитывая, что практически все эти государства многонациональны и имеют своеобразные традиции в общении представителей разных народов, оно может выступать в качестве культурных звеньев во взаимоотношениях между людьми;
• Как правило, такое население - образованные люди и грамотные специалисты. Значительная часть из них работает на предприятиях, выпуская необходимую стране продукцию. Массовая миграция таких людей может парализовать целые народнохозяйственные отрасли;
• У каждой этнической группы, проживающей в стих государствах, за многие годы определились социальные статусы, утрата которых чревата изменением региональной структуры.
И все же главной тенденцией ближайшей перспективы будет стягивание в Российскую Федерацию некоренных народов, с безусловным доминированием представителей русского этноса. Кроме того, будет наблюдаться возрастающий поток мигрантов из самой России в центральные и другие районы. Столь существенный поток будет создавать определенную нагрузку на регионы, их социальную инфраструктуру, что заметно усиливает напряжение между мигрантами и местными, т.к. первые становятся претендентами на ограниченные ресурсы, такие как жилье, продовольствие и конкурентами на рабочие места.
В настоящее время среди мигрантов наблюдается процесс консолидации на основе национально-патриотических лозунгов и групповых, преимущественно экономических, интересов. Кроме того, можно предположить, что, обладая достаточно высоким интеллектуальным и профессиональным потенциалом, мигранты колеблются между выжидательной позицией (в надежде на помощь федеральных властей) и активными действиями, способными хотя бы привлечь внимание общественности к их нуждам и запросам или решения собственных проблем путем криминализации.
Первая позиция связана с пониманием того, что кризисное состояние, в котором пребывает Россия, не позволяет выделять сил и средств на осуществление миграционной политики больше, чем уже есть. Если материальное обеспечение не изменится в лучшую сторону, то, по всей видимости, решение проблем миграции будет откладываться на неопределенное время. В этом случае возможно развитие событий по второй позиции - так называемое "включение" естественных механизмов саморегуляции миграции, а также утрата персонифицированного контроля над этим процессом. Учитывая ход развития событий в стране, весьма вероятным является второй вариант - активные действия мигрантов в местах их компактного проживания при содействии созданных ими общественно-политических и криминальных структур. Причем такие действия будут носить региональный характер. Это может осложниться низким уровнем социального и политического партнерства:
• между региональными и федеральными органами власти;
• между мигрантами и местными органами власти, в компетенцию которых входит решение их проблем;
• между прибывающими мигрантами и местными жителями.
В свою очередь, низкий уровень социального и политического партнерства обусловлен несколькими факторами, в числе которых:
• отсутствие регулируемых механизмов распределения и перераспределения миграционных потоков на принципах экономической и социальной целесообразности, с учетом интересов конкретного человека;
• противодействие местного населения социально-профессиональной адаптации мигрантов;
• возможные негативные поведенческие установки прибывающих в регионы мигрантов и т.д.
Следующий, не менее важный поток - движение депортированных народов из мест насильственного переселения на свои исконные или исторические земли. Этот миграционный поток вызван следующими обстоятельствами:
• ростом межнациональных противоречий как в целом по стране, так и в местах проживания этих народов;
• возрождением национального самосознания, основанного на исторической памяти народов;
• социально-политическими преобразованиями, связанными с суверенизацией многих республик России;
• стремлением сохранить свою национальную культуру и т.д.
Это движение, несомненно, затрагивает все сферы общественной жизни, внося в них свои изменения. Мощный людской поток (ведь только из Северокавказского региона было депортировано несколько сотен тысяч человек) репатриантов вносит свои коррективы в существующий рынок труда, расклад политических сил, борющихся за власть, демографическую ситуацию, противоборство между народами за лучшие территории и т.д. Требования репатриантов восстановить или создать государственную или культурную автономию, возвратить земли и жилье, утраченные в результате насильственной высылки, повлекли напряженность, а в ряде случаев усиление межнациональных противоречий как с коренным населением, так и с теми народами, которыми насильственно были заселены их исконные земли. Например, переселение осетин на земли ингушей привело в действие механизм борьбы последних за свои исконные земли.