Согласно перспективному прогнозу Росстата с 2006г. по 2013г. будет наблюдаться планомерный рост, а с 2015 года снижение рождаемости населения.
Интегральным показателем, характеризующим уровень и качество жизни, является ожидаемая продолжительность жизни при рождении. Рост уровня смертности негативно отражается и на показателях ожидаемой продолжительности жизни при рождении, как у мужчин, так и у женщин.
При этом темпы "сокращения жизни" у мужчин значительно опережают соответствующие показатели у женщин. Показатель ожидаемой продолжительности жизни является одним из тех немногих социальных индикаторов, по которым мужчины уступают женщинам в современном мире. Однако, такая демографическая ситуация несет серьезную угрозу. Перспектива вдовства и одиночества для российских женщин становится все более вероятной. Усиление гендерного разрыва в продолжительности жизни влечет за собой такие неблагоприятные последствия, как увеличение численности неполных семей, возглавляемых женщинами, вдов, нуждающихся в материальной и психологической поддержке, а в более отдаленной перспективе – дальнейшее ухудшение дисбаланса в численном соотношении полов, сокращение брачности, репродуктивного потенциала населения.
Ожидаемая продолжительность жизни при рождении - число лет, которое в среднем предстояло бы прожить человеку из поколения родившихся при условии, что на протяжении всей жизни этого поколения повозрастная смертность останется на уровне того года, для которого вычислен показатель. Ожидаемая продолжительность жизни является наиболее адекватной обобщающей характеристикой смертности.
С 1990 по 2005 годы по России для мужчин сокращение показателя ожидаемой продолжительности жизни составило 4,8 года (с 63,7 до 58,9 лет); для женщин соответственно – 2,0 (с 74,3 до 72,3 лет). При этом ожидаемая продолжительность жизни всего населения по России в 2005г. составляет 65,3 года (мужского – 58,9 лет, женского – 72,3 года), По сравнению с 1990 г. средний возраст жителей России увеличился на 3,2 года и составил 38,1 года. У мужчин соответственно – на 3,4 года и 35,5 года, у женщин – на 3,0 года и 40,4 года.
Разнонаправленность в тенденциях развития составляющих воспроизводство населения – смертности и рождаемости – парадоксальна лишь на первый взгляд. Для динамики смертности населения, в частности, характерны большая инерционность и опосредованность качественными характеристиками населения: возрастной структурой, состоянием здоровья, образом жизни и т.д. Динамика рождаемости в этом отношении значительно мобильней, "отзывчивей", в том числе и на позитивные сдвиги в социально-экономической жизни общества ("фактор стабильности").
2. Состояние здоровья населения
Демографические проблемы неразрывно связаны с состоянием здоровья населения. В связи с этим система здравоохранения в Российской Федерации является одним из важнейших вопросов социальной политики государства. Какие бы преобразования в социальной или экономической сферах не происходили, все они отражаются на жизни как населения в целом, так и каждого человека в частности. Критерием оценки жизненного уровня населения можно считать его заболеваемость и, как следствие, уровень смертности. Рост достатка с начала ХХ века привел к резкому снижению смертности в развитых странах мира. Наоборот, бедность и принадлежность к низкому социальному классу уменьшают жизнеспособность за счет неполноценного питания и плохих жилищных условий, ограничения возможностей адекватного отдыха и доступа к достижениям здравоохранения, трудностей в получении образования и др. С началом радикальных экономических реформ материальное положение большинства россиян существенно ухудшилось.
2.1 Взаимосвязь заболеваемости и смертности населения
Выраженный рост заболеваемости способствовал тому, что в 1992-1993 гг. динамика смертности резко изменила предшествующую траекторию и направилась почти вертикально вверх. Ее уровень увеличился в 1,5 раза по сравнению с серединой 80-х годов. Наибольший рост смертности был среди трудоспособного населения, особенно в возрасте 20 – 49 лет. Пик подъема пришелся на 1994 год, составив 15,7 случаев на 1000 жителей. Затем смертность несколько снизилась, но к 2005 году вновь выросла до 16,1 случаев на 1000 жителей. Величина человеческих потерь в России оказалась настолько значительной, что ее определили как наиболее важное событие, случившееся в мировом здравоохранении на исходе ХХ века. Многие ученые первоначально не поверили в достоверность фактов. Высказывались предположения, что всему виной – интенсивная иммиграция из стран СНГ. Такое объяснение, однако, опровергается при всестороннем анализе имеющихся материалов. Во-первых, для 1,5 кратного роста смертности в 147-миллионной стране количество иммигрантов должно составить десятки миллионов человек. В действительности ежегодный приток населения в 1992 – 1994гг. не превышал в среднем 0,5 млн. человек. Во – вторых, демографический кризис развился и в других постсоветских республиках, выбравших либеральный курс реформ, даже при отрицательном сальдо миграции. В – третьих, если бы рост смертности объяснялся притоком эмигрантов, то увеличение смертности от основных заболеваний: сердечно – сосудистых, онкологических и других, происходило бы примерно в равной пропорции. В действительности летальность от первых выросла на 40 %, тогда как от вторых всего на 4 – 6 %. В – четвертых, по данным многолетних исследований, изучающих смертность в фиксированных группах (кагортах) или среди "коренных" жителей с помощью регистров, отмечается ее рост, как и во всем населении. В – пятых, при сравнении регионов России с разным миграционным приростом не выявлено его положительной связи с динамикой смертности. Среди определенной группы демографов существует мнение, что перечисленные процессы отражают общемировую тенденцию перехода к "цивилизованному" типу воспроизводства населения, для которого характерна низкая рождаемость и низкая смертность. В России, чтобы преодолеть этот кризис эти изменения должны идти более быстрыми темпами по сравнению с развитыми странами. Однако более тщательный анализ выявляет множество факторов, не укладывающихся в гипотезу естественного демографического развития:
1. смертность у россиян не снижалась, а нарастала, и ее уровень значительно превысил показатели развитых стран;
2. наибольший прирост смертности пришелся не на старшие, а на средние, наиболее дееспособные возрастные группы. Это ведет к разрыву поколений и деградации социальной структуры общества;
3. рождаемость сокращалась не эволюционно, а в виде эпидемии, внезапно сменив предшествующую траекторию подъема. Суммарный коэффициент рождаемости оказался меньше западноевропейского и американского показателей. Фактически его величина оказалась еще ниже, если учесть высокую младенческую смертность в России: после рождения до года здесь умирают в 2 – 3 раза больше новорожденных, чем в Европе. В результате миллионы российских женщин оказались лишенными счастья желанного материнства.
4. нарастающее преобладание смертности над рождаемостью обусловило интенсивное вымирание населения, что не соответствует понятию нормы человеческого развития.
5. усугубился драматический разрыв между продолжительностью жизни мужчин и женщин, из-за которого россиянки оказались обреченными на 10-15 лет вдовства. Перечисленное убеждает в том, что страна переживает не нормальный демографический переход, а демографическую деградацию.
Суммарные потери из-за взлета смертности и спада рождаемости за последние тридцать лет по России составили более 17 миллионов человек.
Для оценки этой величины по историческим меркам сравним ее с событиями, которые считаются наиболее трагичными в новейшей российской истории. Это - Первая и Вторая мировые войны, периоды коллективизации и сталинских репрессий. Оказалось, что по интенсивности уничтожения человеческого потенциала 90-е годы ХХ века в 1,7 раза превысили репрессии сталинского режима, сопоставимы с Первой мировой войной и значительно уступают лишь периоду гитлеровского нашествия.
2.2 Смертность как следствие ухудшения социально-экономической ситуации
Неудовлетворительные исходные условия (в состоянии здоровья и окружающей среды), обнищание значительных групп населения и продолжающаяся эрозия системы здравоохранения, несомненно, повлияли на жизнь значительной части населения. Переходное состояние, по сути, повлекло за собой более глубокий кризис психологической адаптации.
Кризис адаптации явился результатом быстрой эрозии, или развала, прошлого, знакомого, пусть даже очень несовершенного мира, а также беспокойства, вызванного новыми радикальными требованиями быстрых перемен в социальных ролях и поведении.
Хотя эти требования действительно представляли возможность роста для тех, кто был в состоянии воспользоваться новыми условиями, они, тем не менее, легли тяжелым бременем на пожилых, менее образованных и менее гибких людей, обладающих меньшим объемом внутренних ресурсов. Для многих бедность и беспокойство привели к усилению стресса и закреплению отрицательных привычек питания и образа жизни. Этот адаптационный кризис, несомненно, был усугублен развалом политических, социальных и экономических структур, определявших жизни людей в течение пятидесяти и более лет, развалом, который подчас влек за собой утрату национальной гордости и широко распространенное чувство бессмысленности и бесцельности.
Демонтаж привычных институтов и норм не сопровождался параллельным созданием адекватных заменителей, что неизбежно влекло за собой социальные издержки в дополнении к тем, что были вызваны экономическими факторами и психосоциальным стрессом.