Маркс создал учение о прибавочной стоимости, которое было гораздо более реалистичным, поскольку оно исходило из идеи исходного неравенства участников рынка. Капитал и труд, хотя они и сопоставляются друг с другом на рынке труда, не обладают равными ресурсами. Труд живет в расчете от одной рабочей недели до другой, его горизонт простирается от зарплаты до зарплаты, а капитал рассматривает свое бытие в масштабе поколений (Р. Титмус). Это основное различие мотивации деятельности субъектов, которое корректирует теорию рынка, и требует социальной компенсации. Маркс полагал, что это противоречие будет разрешено с помощью обобществления труда и средств производства. Его теоретическая конструкция была моделью разрешения этого противоречия. Но вопрос оказался сложнее.
Практические противоречия английского капитализма были определены новой экономической наукой в лице А. Маршалла и его школы. Важно отметить, что Маршалл, который никогда не называл себя социологом, был возведен в этот ранг никем иным как Парсонсом. Именно Маршалл обратил внимание на проблему бедности, которая, как он полагал, имеет гуманитарное содержание. Общество, в котором бедность воспроизводится от поколения к поколению, не может считаться цивилизованным. По Маршаллу и Найту стабильное государство имеет четко очерченные функции, вопреки идеям либералов.
В одной из недавно вышедших работ историк британской социологии А. Халси выделяет семь значимых социологических имен в университетах страны: З. Бауман, Кроуч (Crouch), A. Гидденс, Д. Плат, Oakley, Runciman, Westergaard.
Путь к профессиональной социологии оказался в России гораздо более сложным, чем в других европейских странах и США, прежде всего потому, что российская культурная традиция была ориентирована не на прагматизм и эмпиризм, а на более абстрактные идеи, например, на идею справедливости, на преодоление социального неравенства. В ней гораздо прочнее укоренены конструкции, стимулирующие надежды на желаемое, но недостижимое. Наконец, российская культура, даже в ее светских проявлениях, ориентирует на чувственное восприятие мира и на переходы от одной крайней интерпретации к другой (Инверсия, по Ахиезеру). В конце 80х - начале 90х годов была осуществлена такая инверсия, равная идеологическому перевороту (Ионин). В российской культурной традиции нет и того жесткого запрета на насилие, которое связано с идеей личной свободы и личного достоинства - идеями, которые стали получать распространение лишь немногим более ста лет тому назад и именно через русскую литературу, а не через правовое сознание.
Рассматривая процесс становления социологии как самостоятельной профессии, можно выделить шесть этапов.
На первом этапе социальная мысль сливалась с общекультурным процессом. Это особенно ярко прослеживается на истории "Современника" - одного из первых российских изданий, на страницах которых обсуждались кардинальные социологические идеи еще до того, как совокупность этих идей и дискуссий приобрело название "социологии". Несомненно и то, что "Колокол" и "Полярная звезда", выходившие в Лондоне, решительно способствовали пониманию того, что представляет собою российское общество не только как совокупность политических и социальных институтов - монархии, крепостного права и православной церкви, - но и как определенная культурная традиция, формирующая и воспроизводящая разнообразные личностные типы, мотивированные не только смирением с крепостнической зависимостью, но и крайними формами индивидуального и коллективного протеста против угнетения.
С этой точки зрения А. Герцен выступил как первый российский социолог. Его "Былое и Думы" воспроизводит картину социальной жизни и социальных отношений не только в России, но и в основных европейских странах. И всюду его внимание приковано к тому, как правительство и политические деятели воспринимают интересы простого народа, к анализу европейкой политики, пережившей опыт революционной борьбы 1848 года, к судьбам основных социальных идей и конкретных персонажей - русских, немцев, итальянцев, французов. Всюду Герцен прослеживает социальное расслоение общества и идейные противоречия, возникающие в эмигрантской среде. Он предпринимает основательный социологический и психологический анализ идеологов и политиков разных стран. Биографические портреты его строятся на анализе конкретных событий, в которых участвовали люди, о судьбе и действиях которых он размышляет в своих Думах. Они избираются не случайно, а как главные факторы идейных, освободительных и революционных движений своего времени - Мадзини и Гарибальди (Италия), ЛедрюРоллен, Луи Блан и Бланки (Франция), Бернацкий и Ворцель (Польша), Кошут (Венгрия), Белинский, Огарев, Бакунин (Россия). Вряд ли кто-либо может оспорить мысль, что в "Былом и Думах" нашел блестящее применение биографический метод, который используется как средство понимания не только отдельных жизненных историй, но и как средство понимания современного Герцену европейского мира.
Следующий шаг в развитии российской социологии связан с деятельностью Михайловского и Лаврова как лидеров народнического движения 80х - 90х годов. Именно в текстах этих авторов обнаруживается знакомство с европейской социологической литературы своего времени. Прежде всего, их внимание привлекает задача построения научной картины жизни общества на основе идей О. Конта и Г. Спенсера.
Одновременно в России формируется интерес к творчеству Маркса и марксизму. В рамках выработки революционной программы российских преобразований разгорается нешуточная полемика между народниками и социал-демократами. Каждое из этих направлений опирается на собственную версию социологии. Народническая литература опирается на социологию, трактующее "общество вообще". Социал-демократия опирается на марксистское понимание общества, его классовой структуры и причин социальных изменений.
Французская революция 1789-1793 года, перепугавшая все монархии мира, становится для этого направления своеобразной моделью для подражания. Все сознательные силы российского общества - в том числе и те, кто, как П. Сорокин, выступают на стороне определенной политической партии, - так или иначе, вовлекаются в осуществление революционной драмы. Одни становятся победителями, другие - жертвами. Повторение Французской революции в России становится гораздо более кровавым и драматичным, а гражданская война продолжается в сталинском терроре.
Первый профессиональный российский социолог М.М. Ковалевский скончался за год до начала революционных событий. Дальнейшее судьбы социологии в России теснейшим образом сопряжены с продолжающейся классовой борьбой: П. Сорокин против Н. Бухарина, Н. Бухарин против И. Сталина, И. Сталин против В. Ленина: политические позиции меняются как в калейдоскопе.
Традиции социологического мышления сохраняются до конца 20х годов. Сорокин продолжает публиковать свои работы в журнале "Экономист" вплоть до момента его высылки из Советской России. После акции 1922 года в журнале "Под знаменем марксизма" публикуются работы Неусыхина о М. Вебере, в конце 20х годов издается первый том С. Оранского (из намеченных трех томов) и эмпирическое исследование Е.О. Кабо "Очерки рабочего быта". Работа Н.И. Бухарина "Теория исторического материализма. Популярный очерк марксистской социологии" была опубликована в 1921 году и ежегодно переиздавалась вплоть до 1929 года.
Что же происходит с социологией в начале 30х годов? Сам термин "социология" изгоняется из научного и политического лексикона на основе того аргумента, что любая социология служит интересам буржуазии. Издания социологической литературы запрещены. Марксисты, употребляющие этот термин, подвернуты репрессиям. Н.И. Бухарин исключен из состава политического руководства, и в 1938 году расстрелян как "враг народа". Его имя и публикации так же, как имена Троцкого, Зиновьева и других лидеров Октябрьской революции запрещены. Сталин, добившийся к середине 30х годов абсолютной личной власти, устанавливает жесткий контроль над всеми видами печатной продукции и устной политически значимой речи. Но поскольку в любом обществе сохраняется потребность в объяснении социума, постольку сам вождь создает канон для интерпретации, как революции, так и всей истории человечества, которая, согласно этому канону, неуклонно движется к коммунизму в мировом масштабе, и страна Советов выступает в качестве лидера в этом процессе.
Лишь в конце 50х годов - после смерти Сталина - появляются первые ростки социологии как самостоятельной дисциплины. Изменение политической ситуации (1953-1956) создает предпосылки для автономизации профессиональной социологии на основе постепенного отхода научного знания от идеологии, а культуры от политики. В это время социология становится общественным движением, в сознательную жизнь входят социологи-шестидесятники. Их исследовательская работа оказывается важной составляющей общекультурного процесса этого яркого периода в жизни советского общества. Несомненно, что жизненный путь шестидесятников во многом определился тем, что через их биографию прошла война.