Заключение
Подводя итоги, отметим, что ключевым понятием данного диссертационного исследования является понятие национальной идентичности, контекст которого задает параметры всего исследовательского понятийно-терминологический аппарата.В данной работе определение понятия национальной идентичности формулируется с позиций конструктивистского подхода, делающего акцент на интерпретативной активности человека, представляющий собой непрерывный процесс смыслополагания, направленный на организацию, конституирование окружающей человека социокультурной реальности. В соответствии с этим под национальной идентичностью понимается социально-психологический и социально-культурный феномен, подразумевающий сознательное самоопределение личности в социокультурном пространстве, осуществляющееся на основе самопредписания или предписания извне, заключающееся в осознании и переживании индивидом своей принадлежности к нации и зависящее от того, что в данном социокультурном контексте считается нацией.
Конкретизацией данного определения служит указание на проективную природу национальной идентичности, которая рассматривается как целевая конструкция, «объяснительный проект», создаваемый представителями интеллектуальной элиты (т.н. «экспертами») и легитимирующий определенный институциональный порядок. Постепенно становясь частью институциональной традиции, проект национальной идентичности обретает статус объективной реальности для членов общности.
Применительно к исследуемому историческому контексту выделяются структурные компоненты национальной идентичности – идея нации (доминирует когнитивный аспект) и национальная идея (доминирует аксиологический аспект). Под идеей нации понимается философское обоснование сущностных характеристик нации, отличающих ее от других форм социальной организации. Национальная идея трактуется как философское обоснование ментальных характеристик и смысла бытия конкретной социокультурной общности, которая расценивается как нация. Важно подчеркнуть, что в данном исследовании акцент сделан на осмыслении когнитивного аспекта национальной идентичности.
В популяризации того или иного проекта национальной идентичности особая роль принадлежит национализму. В рамках конструктивизма национализм рассматривается как определенная система идей и действий (идеология и практика), признающая нацию важнейшей формой бытия социокультурной общности и направленная на отстаивание ее прав и интересов. Очевидно, что национализм содержательно обусловлен тем или иным проектом национальной идентичности, являясь масштабным организованным социальным действием, направленным на его реализацию.
Выяснение специфики, места и роли национальной идентичности в ситуации социокультурного кризиса в России конца XIX– начала ХХ в. (цель исследования) предполагает обнаружение причин и проявлений проблематизации, усложнения процессов идентификации в русском обществе на рубеже веков. К важнейшим причинам следует отнести, во-первых, глубокий социокультурный раскол, обусловленный реформами Петра I, во-вторых, необратимую модернизацию страны, активизированную реформами Александра II. На этом фоне проявлениями «неблагополучия» в сфере идентичности правомерно считать «банкротство» имперского проекта идентичности и кризис конфессиональной идентичности, выполнявшей функцию традиционного (а в условиях раскола, пожалуй, единственного) межсословного интегратора в русском обществе.
Предпринятый анализ проекта имперской идентичности (определенной совокупности идей, мер и политических действий, направленных на интеграцию империи – обеспечение лояльности подданных, государственного единства и территориальной целостности) показал, что с момента своего оформления (XVIв.) и до распада империи (1917 г.) он включал два аспекта: универсальный (доминировал до первой половины XIXв.) и локальный (доминировал с 80-х гг. XIXв.). Доминанта локального компонента в имперском проекте идентичности обусловила противоречие между локально ориентированной политикой власти (силовые методы интеграции империи) и универсальной культурно-институциональной традицией (надэтническое подданство), что явилось значимым индикатором кризиса имперской идентичности.
Ставка власти на локализм (русскость) оказалась несостоятельной, поскольку традиционный межсословный интегратор русского общества – конфессиональная идентичность – в конце XIX– начале ХХ в. сам вступил в полосу кризиса. К основным проявлениям кризиса конфессиональной идентичности правомерно отнести дехристианизацию и маргинализацию основных сословных групп русского общества, а также десакрализацию личности монарха. Кризис конфессиональной идентичности наложился на вековой социокультурный раскол, что обусловило максимальное понижение уровня интегрированности русского общества. На фоне очевидной социокультурной дезинтеграции актуализировалась проблема национальной идентичности как макроидентичности, способной обеспечить целостность общества. Представляется, что у основной массы русского общества национальная идентичность отсутствовала (вряд ли общеизвестным было значение слова «нация»).
Важно обратить внимание на отсутствие общепринятой дефиниции «нации» в российской интеллектуальной традиции конца XIX– начала ХХ в. Это обстоятельство обусловило важность исследования такого смыслового комплекса, как идея нации, а также необходимость реконструкции индивидуально-философских подходов к ее интерпретации. В контексте данного исследования рассмотрены наиболее показательные для русской философской мысли рубежа веков проекты национальной идентичности, авторами которых являются К.Н. Леонтьев (традиционалист) и Н.А. Бердяев (апологет нового религиозного сознания).
Крайне важно понимать, что сами философы оценивали собственные национально ориентированные теории как проекты, хотя и не употребляли это слово для их характеристики. Так, из анализа взглядов К.Н. Леонтьева следует, что «русский национальный идеал» имеет субъективно-проективную природу, поскольку создается (конструируется) людьми (идеологами) как определенная совокупность признаков духовно-культурной уникальности народа, которую необходимо сохранить или создать. Для Н.А. Бердяева общерусское национальное сознание, обеспечивающее единство нации-народа, также выступало «идеальной нормой», целью, а не данностью.Обнаруживается интересный параллелизм: несмотря на то, что К.Н. Леонтьев и Н.А. Бердяев осмысливают сущность нации с позиций христианской религиозно-философской методологии, их резюмирующая трактовка нации, по сути, идентична современной конструктивистской: нация – предмет веры. В обозначенном ракурсе и национальный идеал К.Н. Леонтьева, и нация-народ Н.А. Бердяева выступают проектами национальной идентичности.
Данные проекты были направлены на преодоление социокультурного раскола, на единение и сохранение русской этнокультурной общности, являлись проектами преодоления кризиса идентичности на основе переопределения прежних идентификационных программ. С этой точки зрения, они, безусловно, носят интегративный характер: идея нации была выбрана мыслителями в качестве универсального социокультурного интегратора.
Авторские интерпретации идеи нации наиболее созвучны т.н. этнической парадигме нации, базовые принципы которой были заложены представителями немецкой философской мысли (Гердер, Фихте), а впоследствии составили методологический каркас примордиалистской «национальной» теории. Категорически отвергая «эгалитарно-либеральный» (французский) проект национальной идентичности, реализующий принцип надэтнической (государственной) принадлежности (нация как согражданство), русские философы воспринимали Российскую империю как национальную, т.е. русскую, воспроизводя тем самым базовый для имперского проекта идентичности дуализм локального и универсального. По сути, проекты К.Н. Леонтьева и Н.А. Бердяева представляют собой (хотя и в различной степени) сложный и противоречивый национально-имперский синтез, наиболее ярко выраженный идеей великодержавности. Предложенные философами религиозные проекты русской национально-имперской идентичности вряд ли могли реализоваться: К.Н. Леонтьев явно переоценил охранительный потенциал имперского государства, а Н.А. Бердяев – веру русского народа в собственное «высокое» религиозно-культурное призвание.
В целом можно сказать, что, несмотря на национально ориентированную политику имперской власти, в конце XIXв. общерусская национальная идентичность отсутствовала. Даже образование русских национальных партий после 17 октября 1905 г., идеологи которых настоятельно апеллировали к национальным чувствам русского населения империи, не привело к существенному повышению значимости проблемы национальной идентичности для большинства русских. Тем не менее, в это время национальная идентичность активно конструировалась представителями русской интеллектуальной элиты, приобретая форму соответствующих проектов. Именно идея нации в кризисных условиях конца XIX– начала ХХ в. была воспринята русскими мыслителями в качестве главного социокультурного интегратора. На примере двух репрезентативных религиозно-философских проектов национальной идентичности показан существенный имперский уклон, утопичность ее интерпретаций.