Немного о Я-состояниях: Ребенок – Это совокупность чувств, привычек и моделей поведения, являющиеся следами детства человека. Дети способны выходить за пределы ненужных или бессмысленных общественных условностей (Родитель) и не любят тратить время на всесторонние логические выкладки (Взрослый). В этом состоянии проявляются реакции и побуждения, характерные для детского возраста. точки зрения функционирования выделяются три уровня: приспосабливающийся, бунтарский и свободный (естественный) Ребенок. В приспосабливающемся состоянии люди повинуются, заучивают наизусть, чувствуют себя виноватым или беспомощным, стыдятся, замыкаются в себе, требуют одобрения, обижаются на кого- либо, опасаются чего-либо, предъявляют повышенные требования к себе. Приспосабливающийся Ребенок использует такие выражения, как "Я попробую", "Почему всегда Я?", "Я не смогу этого сделать", "Я 6оюсь", "Я хотел бы". Оно ориентировано на то, что, как кажется человеку, ожидают от него. На бунтарское состояние оказывают влияние требования людей, которые не соответствуют личным желаниям человека. В таком состоянии человек протестует против более сильных и авторитетных людей, капризен, своенравен, груб, непослушен и агрессивен: "Я этого не хочу", "Оставьте меня в покое", "Проклятье". Дитя в свободном состоянии радуется, сердится; исследует мир, изобретает, смеется и плачет, не заботится о морали. Это естественный ребенок без следов влияния на него родителей. В нем проявляется игривость, спонтанность, любознательность, наивность, непосредственность, нелогичность, импульсивность, непредсказуемость, хитрость, мечтательность. Он говорит: "Я хочу", "Шикарно", "Мне без разницы". Э. Берн считал естественного Ребенка наиболее ценной частью личности. Ребенок в "добром здравии" вырабатывает данные и программирует поведение всегда в свою пользу. Он безответственен, жаждет удовольствия и прислушивается к Родителю в себе, но, в тоже время, это источник интуиции, радости, творчества. Функцией "здорового" Ребенка является такая мотивация Взрослого, которая позволяет ему получать максимальное удовлетворение. Ребенок позволяет Взрослому узнавать то, что ему нужно знать, и справляется у Родителя об уместности намеченного действия.
Родитель – в этом состоянии человек делает, действует и думает так, как это делали родители. Люди нередко удивляются, когда некоторые их установки и жесты схожи с соответствующими чертами поведения их родителей. Это особенно характерно для тех, кто возмущался против родителей и потратил много энергии, чтобы от них отделиться. Родительское состояние можно подразделить на доставляющие как структурно (по содержанию Я-состояния), так и функционально (по тому, как функционирует Я-состояние). Структурно Родительское Я-состояние включает в себя Родителя, Дитя и Взрослого. Функционально состояние Родитель подразделяется на критическое и заботливое. Критическое состояние Родителя проявляется как набор произвольно установленных строгих правил (обычно запретительных), которые могут гармонировать или не гармонировать с правилами, установленными для себя данной личностью. Критический Родитель хранит в себе определенные заповеди, запреты, нормы, традиции, всю совокупность предрассудков. В этом состоянии человек учит, направляет, оценивает, запрещает, проводит границы, все понимает, не сомневается, ищет виновного, иронизирует, за все отвечает и за все требует. Он использует такие формулировки как "Ты должен", "Это нельзя", "Надо делать так". "Прекрати это немедленно" и т.д. Заботливый Родитель выражается через проявление таких качеств, как тепло, ободрение, готовность помочь, сочувствии "Не вешай нос", "Хорошо получилось", "Не ломай себе голову", "Я могу вас понять" и т.п. Родитель осуществляет две основные функции. Во-первых, благодаря этому состоянию человек может эффективно играть роль родителя своих детей, обеспечивая тем самым выживание человеческого рода. Во-вторых, благодаря Родителю, многие наши реакции давно стали автоматическими, что помогает сберечь массу времени и энергии. Это освобождает Взрослого от необходимости принимать множество тривиальных решений, благодаря чему человек может посвятить себя более важным проблемам. При этом обыденные вопросы можно оставлять на усмотрение Родителя.
Взрослый – Это наименее изученный тип состояния Я. Его часто определяют как состояние остаточное после сегрегации всех элементов Родителя и Дитя. Состояние Взрослого характеризуется совокупностью ЧУВСТВ, привычек и моделей поведения, свойственных собственно взрослому человеку и соотнесенных с реальной текущей действительностью. Взрослый может быть определен как приспособляемый, разумный, строящий объективные отношения с внешним миром на основе независимого реального опыта. В этом состоянии человек трезво рассуждает, тщательно взвешивает, логически анализирует, свободен от предрассудков, не поддается рассуждениям, открыто задает вопросы, может делить ответственность между собой и другими. Его вопросы начинаются со слов: Как? Что? Когда? Почему? Кто? Где? В высказываниях Взрослого используют такие слова, как возможно, вероятно, если сравнить, по моему мнению, я думаю, полагаю, по моему опыту, я буду и т.д. Он выбирает наиболее простые и убедительные решения и стремиться избежать небрежности и неаккуратности. Взрослый умеет быть независимым от предубеждений Родителя и архаических порывов Дитя. В отличие от них чувства Взрослого соответствуют реагированию на конкретную ситуацию. Взрослое состояние личности обеспечивает ее выживание»[14].
Структурная методология давно и широко используется в книговедении, особенно при построении функциональных моделей самой науки, а также книжного дела, книги и их структурных составляющих. Наиболее примечательными следует считать модели A.M. Ловягина, М.Н. Куфаева, М.И. Щелкунова.
Как мы помним, и книга, и книжное дело представляют собой системы со сложной структурой и с достаточно большим количеством элементов. Следовательно, в зависимости от подхода к книге и книжному делу как с системе, от различного ее структурного деления, можно получить совершенно различные системы книговедения, книги и книжного дела.
Первой моделью принято считать модель Лисовского (Лисовский Николай Михайлович 1854-1920) – «1891 г. в статье «Материалы для словаря русского книговедения» Н.М. Лисовский писал: «Под книговедением, кроме библиографии, в собственном смысле, можно разуметь и все те отрасли деятельности, которые имеют к ней хоть какое-либо отношение: 1. а) книгописание до введения в России книгопечатания; б) книгопечатание и известия о деятельности типографий. 2. Книгоиздательство, а также вопросы о праве собственности на произведения литературные и художественные. 3. Книгоописание, или библиография в собственном смысле: разыскания о книгах; описание их, частное и общее; составление каталогов и указателей. 4. Книгохранение: библиофильство; собирание книг и рукописей, библиотечное дело; архивоведение. 5. Книжная торговля. 6. Цензура».
Н.М. Лисовский здесь же впервые намечает структуру научного знания о книге: «Все эти отрасли книговедения имеют свое прошлое, следовательно, имеют свою историю… У многих из них есть своя теория, т.е. принципы, направляющие их деятельность. Наконец, почти всем им принадлежит практика, или, так сказать, современная текущая деятельность. Сообразно с этим различные отрасли книговедения могут быть изучены со стороны исторической, теоретической и практической».
В лекции, прочитанной для студентов Петербургского университета в 1913 г. (28 сентября), Н.М. Лисовский предлагает усовершенствованный вариант принципиальной схемы книговедения, которой суждена была долгая и плодотворная жизнь в последующих теоретических разработках вплоть до наших дней.
Схема представляла собой триединство: книгопроизводство – книгораспространение – книгоописание. К этим трем основным прибавлены еще разделы: журнализм, законы о печати, книжная статистика.
Нетрудно заметить, что в схеме, по сути дела, перечислены основные отрасли книжного дела, а не научные дисциплины. Одним из теоретических недостатков концепции Н.М. Лисовского было именно неразделение практической деятельности и науки, хотя в то время более или менее отчетливо такое разделение было осознано для «библиотечной техники» и библиотековедения, для библиографической практики и теоретического обоснования ее (в библиографических указателях и теоретических статьях самого Н.М. Лисовского).
Подобный технологический подход к конструированию состава книговедения обусловлен тем, как Н.М. Лисовский определяет книгу. Это предметное, вещное, внешнее определение: «Соединение листов писчего материала, на котором воспроизведен текст, предназначенный к распространению в удобнопереносимой форме».
Предметом книговедения Н.М. Лисовский считал выяснение «условий возникновения, распространения и эксплуатации произведений письменности и печати», а также «выяснение причин и следствий количественного состава этих произведений при различных обстоятельствах».
Александр Михайлович Ловягин (1870-1925) – На основе опубликованной схемы Н.М. Лисовского А.М. Ловягин продолжил разработку принципиальных основ книговедения. В небольшой статье «Методологическая заметка» (1915) он отметил слабые места в концепции Н.М. Лисовского и попытался интерпретировать предмет библиологии: «Технология – наука, коммерческие знания тоже имеют научный характер, но в то же время техника книжного производства и книжная коммерция обладают только точками соприкосновения с библиологией, но не входят в нее целиком со всеми своими деталями. Библиология изучает книгу прежде всего по ее содержанию и значению для читающих ее и интересуется техническим производством книги как товара лишь постольку, поскольку технические совершенства или несовершенства влияют на проявление в ней человеческой мысли и распространение этой мысли среди человечества. Если мы не будем упускать из виду основных целей библиологии, то мы можем говорить, оставаясь библиологами и не становясь техниками, и о бумаге, и о наборных машинах, и о лавках букинистов, но эти предметы будут интересовать нас с существенно иной точки зрения, чем типографа, бумажного фабриканта или лицо, заведующее книжным магазином».