Для концепции нелинейного управления социумом и поведением человека немаловажное значение имеет подчеркиваемое лемовской моделью культуры как игры различие кодов культур различных цивилизаций[349]. Последнее обусловлено тем, что культура и природа «играют» и в разных ситуациях эта игра происходит не идентично в силу того, что каждая культура находится под воздействием той или иной комбинации ее физических, биологических и социальных детерминант. К тому же следует учитывать и то, что природа является «ареной» возмущений и неалгоритмических (непредсказуемых) изменений. Именно игровой характер культуры позволяет человеку вырабатывать стратегии своего будущего поведения, чтобы выжить в мире. Одновременно с этим отсюда вытекает ограниченности концепции нелинейного управления обществом и прежде всего поведения человека.
Принципиальным ограничением управления поведением человека является биологические факторы, присущие человеку как виду Homosapiens. Оказывается, что технологии управления деятельностью человека, подобно многим социальным технологиям и ценностным ориентирам, лишь в определенной степени опираются на биологически детерминированные тенденции поведения человека. Согласно современной науке, одной из ее сверхзадач связана с проблемой человека или с парадигмой нейронауки[350]. Несмотря на все значительные усилия социальных, естественных и технических наук, занимающихся исследованием проблемы человека, оказалось, что человек является загадкой не только с «социальной, но и с «технической» точки зрения»[351]. Так, время срабатывания нервной клетки (нейрона) в миллион раз быстрее времени такта электронной вычислительной машины, а скорость передачи информации в нервной системе человека в миллион раз меньше скорости обработки информации персональным компьютером. Наряду с этим, отличие нейронов от элементов компьютера состоит в том, что они нередко «выходят из строя за время службы», поэтому возникает сложная задача перезаписи информации с одних нейронов на другие. Известно также, что человеческий мозг представляет собой весьма «несовершенную» и «ненадежную» систему достаточно легко справляется со многими задачами управления движением, поиска закономерностей, распознавания образов, принятия решений[352], которые ставят в тупик суперкомпьютеры. Например, ребенок в возрасте нескольких лет свободно отличает кошку от собаки в жизни, на картинке, по телевизору, хотя конкретного показываемого ему животного он раньше никогда не видел. Более того, для него не составляет никаких затруднений заявить, если необходимо, что показанное ему ни кошкой, ни собакой не является, тогда как компьютеры пока этого сделать не могут.
«Все это говорит о том, - отмечают Г.Г. Малинецкий и А.Б. Потапов, - что мы в мозге и компьютере, по-видимому, имеем дело с другими принципами восприятия, передачи, обработки, анализа информации. При этом важно подчеркнуть, что речь идет не об уточнении отдельных деталей или интересных подробностях. Пока мы не располагаем ответами на многие «наивные» вопросы. Каково нейрофизиологическое значение сна в целом и его отдельных стадий в частности? Как кодируется информация в нервной системе? Существует ли здесь единый универсальный «психологический код», по аналогии с «химическим кодом» (одним набором химических элементов, входящим во все вещества) или генетическим кодом (одним набором оснований и аминокислот, используемым всеми живыми организмами)? Какие изменения на нейробиологическом уровне происходят при обучении сложным навыкам?»[353].
Исследования последних десятилетий в области математического и компьютерного моделирования элементов психики, анализ механизмов самоорганизации в мозге и в нервной системе на основе нелинейной динамики выявили эффективность междисциплинарного подхода и в этой области. Фактически речь идет о развивавшейся еще в 30-х годах прошлого столетия идее гештальта — целостного образа, возникающего на основе небольшого набора данных об объекте (своеобразных параметров порядка) и позволяющего домысливать его другие свойства. В основе парадигмы нейронауки лежит предположение, что сложное целесообразное функционирование биологических объектов обусловлено коллективным поведением, взаимодействием простейших функциональных единиц типа нейронов, поддающихся алгоритмизации, что представляется одной из наиболее важных и перспективных задач современной науки[354]. Именно эти алгоритмы можно использовать в технологиях управления поведением человека в определенных ситуациях, когда необходимо решать так называемые исчислимые задачи[355] (ярким примером в данном случае является поведение индивида, подобное поведению машины Тьюринга, решающей исчислимые задачи). Однако существует класс задач, не поддающиеся формальному описанию, их решение требует интуитивного подхода, что значительно затрудняет управление поведением человека.
Ведь особенности человеческого мозга и организма таковы, что они принципиально ограничивают применения технологий управления поведением индивида (еще одна ограниченность). В этом плане представляет значительный интерес теория сознания, выдвинутая известным американским математиком и физиком-теоретиком Р. Пенроузом в его последней книге «Тени сознания»[356]. Из его теории следует фундаментальное положение, согласно которому в основе сознания лежит невычислимый процесс. Иными словами, не существует в природе логического, детерминированного или вероятностного алгоритма, способного помогать решению тех же задач, иногда решаемых нашим сознанием. «Несуществование таких алгоритмов для ряда математических задач ранее было доказано. Например, такой задачей является проблема замощения плоскости без пробелов и наложений набором плиток заданной формы. В принципе не может быть построен алгоритм, на вход которого можно было бы подать набор плиток, а на выходе получить ответ, разрешима ли задача замощения для этого набора. Если бы гигантский компьютер был приемлемой моделью для нашего мира или сознания, то тогда места для невычислимости бы не было»[357]. Знаменательно, что квантовомеханическое рассмотрение (компьютеры, в которых детерминированным образом меняются не сами состояния, а вероятности найти систему в разных состояниях) не подвергает сомнению данный вывод.
В пользу гипотезы невычислимости человеческого сознания свидетельствует существование парадоксальных, неисследованных явлений на границе между разными уровнями организации. Р. Пенроуз усматривает их на границе, где квантовые свойства объектов меняют классическое макроскопическое поведение. Хрестоматийный пример — классический опыт по дифракции электрона на двух щелях, в результате которого на экране за щелями возникает характерная дифракционная картина. Как известно, когда электрон движется к экрану, то он обладает волновыми свойствами и описывается -функцией; при столкновении с экраном он «становится» классической частицей. Происходит редукция, которая приводит к «уничтожению» квантовых свойств микрообъекта и появлению классических. «Эту редукцию естественно назвать «субъективной», поскольку она связана с процедурой наблюдения, со взаимодействием микрообъекта с макроскопическим прибором»[358].
Американский физик предположил также, что существует и другое явление, играющее принципиальную роль в феномене сознания и придающее невычислимость ряду мыслительных процессов, которое он обозначил как «объективная редукция». Такая редукция, согласно его гипотезе, прерывает «квантовую жизнь» любой системы, даже если никаких измерений не проводится. Она происходит, когда в системе слишком много частиц, либо когда в ней накопилось очень много энергии, либо когда она слишком долго изолирована от среды и живет в так называемом сцепленном состоянии, характеризующиеся коллективными эффектами[359].
Определенное обоснование теории сознания Р. Пенроуза можно обнаружить в результатах активно развиваемой сейчас нанобиологии. Один из основателей этой области исследований С. Хамерофф обратил внимание на своеобразные вычисления, осуществляемые в микротрубочках цитоскелета клетки. Эти структуры представляют собой цилиндрические трубочки диаметром 25 нм, которые состоят из молекул-димеров, так называемых тубулинов. Тубулины могут существовать по крайней мере в двух пространственных конфигурациях (конформациях), причем перемещения одного электрона достаточно для изменения конформации. На основе физических соображений и косвенных экспериментальных данных Р. Пенроуз и С. Хамерофф пришли к выводу, что большая совокупность тубулинов и демонстрирует объективную редукцию, ответственную за ряд принципиально важных механизмов сознания[360]. Другими словами, решение этой сверхзадачи современной науки на основе представления о коллективном поведении, о выделении параметров порядка, самоорганизации и других подходов нелинейной динамики свидетельствует о том, что применение технологий управления поведением человека оказывается весьма ограниченным.
Границы и возможности управления сложноорганизованным социумом и невероятно многомерным в своем поведении индивидом задаются объективными условиями, которые выражены в существовании фундаментальных социальных констант. Последние введены в социальную философию по аналогии с фундаментальными физическими константами (постоянная Планка, слабого и сильного взаимодействия, заряда электрона и пр.)[361]. Если фундаментальные физические константы обуславливают устойчивость связанных состояний от атомных ядер и атомов до звезд и галактик, то фундаментальные социальные константы (численность занятых в управлении должно составлять не более 20% трудоспособного населения, лиц девиантного поведения не должно превышать 10%, численность элиты должна быть равна 3% населения и пр.) определяют фиксированность социальных структур в цивилизационной системе. Понятно, что эти основные параметры социальности детерминированы типом производства, общественного и экзистенциального устройства и достаточно стандартны. «Вычленяя крайности, получим либо дисциплинарный, либо инициирующий социум с соответственными способами поддержания жизни: - производство: контингентированность – самостимулированность; - гражданственность: казарменность – гарантированность свободы; - жизнесфера: отчужденность – самореализованность»[362]. Необходимо иметь в виду, что в современном обществе наблюдается тенденция к росту преступности во всем мире – общество загнало себя в криминальный капкан. Выход, по мнению специалистов состоит «в расширении и углублении социально-правового контроля над противоправным поведением»[363]. Таким образом, такая фундаментальная социальная константа, как девиантное поведение человека, выраженное, в частности, в преступной деятельности, необходимо принимать во внимание. В целом эти фундаментальные социальные константы с необходимостью должны учитываться в процессе управления социумом и индивидом.