Практические последствия органицистской философии управления являются весьма весомыми, так как они обуславливали значительную устойчивость китайского социума. Неповиновение правителю рассматривалось не просто как уголовное преступление и нарушение моральных устоев, но и как нарушение основы живого вселенского организма[64]. Не случайно управление китайским социумом сравнивается с управлением водным потоком – не требуется усилий, чтобы заставлять воду течь туда, куда она влечется по своей природе, однако и путь преградить ей невозможно. В свете современных научных исследований этот метафорический образ приобретает вполне определенный смысл. Сейчас установлено, что биологические системы (живые организмы) в основном состоят из воды и не могут функционировать без нахождения в жидкокристаллическом состоянии[65]. Ведь живые организмы, во-первых, должны строиться из материала, способного к самосборке, во-вторых, этот материал должен сочетать достаточно устойчивую упорядоченность с возможностью полиморфизма, т.е. со способностью структуры изменяться при изменении некоторых параметров окружающей среды. Именно эти две особенности характерны для жидкокристаллического состояния, что объясняет необыкновенную живучесть в общем-то хрупких биосистем. К тому же и сама вода имеет кристаллическую структуру, решетку, и поэтому образ воды в применении к управлению китайским социумом получает свой вполне прозрачный смысл. Выше уже отмечалось удивительная повторяемость в истории человеческого общества жестких социальных структур в виде своеобразной «кристаллической решетки», характерной для пчелиного улья или муравейника. В Китае же эта «кристаллическая решетка» как единица социума выстраивалась и управлялась гибкими методами управления благодаря разработанной органицистской философии.
Основанная на таких теоретико-философских предпосылках управление достаточно крупным социумом позволило пришедшей на смену династии Ся правителям Шан примерно в середине XVIII в. до н.э. выдвинуть китайскую культуру на первое место среди азиатских культур, что значительно ослабило позиции более древних цивилизаций. «В Месопотамии вавилоняне, наследники богатой шумерской культуры с уже сформировавшимися письменной и законодательной системами, подпали под влияние китайских племен, наступающих с северо-востока. Этот период совпал с гибелью уникальной критской цивилизации, хотя некоторые отголоски минойских культурных традиций сохранились в творчестве ремесленников греческих городов-государств. Раскинувшейся на берегах Нила империи египетских фараонов также недолго оказалось суждено наслаждаться политической независимостью: территория государства была захвачена иноземными армиями азиатов. Из всех ранних мировых цивилизаций лишь цивилизация Китая сумела пройти испытание временем, донеся до наших дней свои традиции в первозданном виде и сохранив в веках память о важнейших событиях своей истории и славных императорских династиях»[66].
Именно китайская философия, акцентирующая внимание на теорию управления лежит в основе необычайной устойчивости китайской цивилизации несмотря на то, что для нее характерно немалое число смены различных императорских режимов. Так как китайские философы занимались «теорией управления» обществом и поведением человека, то они обычно служили при ванах и императорах в качестве советников или сами были высокопоставленными чиновниками. Самым знаменитым древнекитайским философом является Конфуций (Кун цзы - учитель Кун), живший в VI в. (551-479 гг.) до н.э. в царстве Лу, до возникновения империи, созданной Цинь Шихуаном. Конфуций в зрелом возрасте занимал в царстве Лу пост главы фискальной службы, затем первого советника вана. В Китае невозможен был ни мыслитель, проживающий подобно Диогену в бочке, ни даже легенда об этом.
О значимости Конфуция в мировой истории прекрасно пишет В.В. Малявин: «И не кто иной, как Конфуций, поставил в центр размышлений о человеческом бытии в Китае вопрос о том, кто и как «использует» человека, как жизнь преображает, стилизует человека. А вот вопросы «что есть человек?», «как человек познает мир?», определившие пути развития европейской мысли, на удивление мало интересовали китайцев. Вопрошать об условиях и целях предметной деятельности человека – значит стремиться к познанию человеческого в человеке. Заслуга Конфуция, обессмертившая его имя, в том и состоит, что он первый в истории открыл человека как деятельное, творческое и, стало быть, общественное существо (курсив наш – В.П.). До Конфуция на земле были только боги. Или потомки богов. Конфуций с простотой, достойной основоположника великой цивилизации, провозгласил: у человека нет более высокого призвания, чем воистину осознать себя человеком и стать творцом культуры – единственной реальности, которая целиком и полностью созидается людьми»[67]. Поскольку человек созидает культуру, предметное тело цивилизации, осваивая которое он становится собственно человеком (личностью), постольку он способен в определенной степени управлять миром культуры и сопряженного с ним социумом. Следует отметить то существенное обстоятельство, что еще досократики (Пифагор и др.) показали на основе категориального аппарата единичного, особенного и всеобщего формальной значимости культуры как системы жестких ограничений и табу, имеющей непосредственное отношение к управлению поведением индивида[68].
Главным в учениях китайских мыслителей был проблема поиска оптимальных форм организации общества, точнее, проблемы о том, какими качествами должны обладать управляющие и управляемые для того, чтобы в стране царили порядок и спокойствие. Мыслители древнего Китая и более всего Конфуций исходили из многовековой ориентации на острые этико-политические и социально-административные проблемы, что позволило «хорошо осознать непростую (на уровне их знаний и понимания) социологическую истину, согласно которой общество – прежде всего нечто упорядоченное и потому обязанное подчиняться системе общепринятых условностей, обязательных правил поведения и норм жизни, закрепленных в устойчивых и автоматически реализуемых стереотипах»[69]. Отсюда следует тесная связь политической и этической проблематики в учениях Конфуция, Мо Цзы, Мэн Цзы, школы фа цзя («законников»), или легизма. В конфуцианстве, например, это переплетение настолько сильно, что даже Дао в «Лунь юй» трактуется широко – прежде всего как правильный путь, принцип жизни, мудрый и справедливый порядок, образцовые нормы поведения. Основное – в умении следовать ему, не ограничивая себя и не жалуясь, что не хватает сил[70]. Дао в представлении Конфуция является прежде всего человеческим, т.е. дао в людях и для людей. Таким образом был перенесен акцент с Неба, выступающего в качестве регулятора земных дел, на земные достоинства и обязательства людей. Это значит, что был создан новый, земной этический в свое основе критерий «должного, нужного для общества, оптимального для блага людей»[71].
Необходимо иметь в иду то обстоятельство, что, по Конфуцию, государство является большой семьей, именно это представление определяет его органицистскую философию управления социумом и ее отношение к закону[72]. Он считал, что законы никакого значения для улучшения общества не имеют, важным является только то, чтобы во главе государства находился хороший правитель, который воспитывает народ посредством добродетели и правил благопристойности – ли: «Если руководить народом посредством законов и поддерживать порядок при помощи наказаний, народ будет стремиться уклоняться от наказаний и не будет испытывать стыда. Если же руководить народом посредством добродетели и поддерживать порядок при помощи ритуала, народ будет знать стыд и он исправится»[73]. Возражение против кодификации законов вытекает из позиции Конфуция, который настаивал на том, что эффективное управление требует наличия высоких нравственных качеств у правителя.
В связи с этим, Конфуций считал, что каждый должен стремиться стать благородным человеком (цзюнь-цзы), чьей основой является уважение к ли. Второе качество, которое выступает необходимым свойством благородного - жэнь, что условно можно перевести как доброжелательность, человеколюбие, гуманность. Соответственно, всех людей Конфуций делит на цзюнь-цзы, благородных, которые обладают этим качеством, и на сяо-жэнь, низких людей, не обладающих этими качествами. Благородный справедлив, то есть руководствуется ли, традицией, чтит родителей, старших, беспрекословно подчиняется императору. Если благородный культурен, то есть грамотен, знает поэзию и музыку, то это хорошо, но не обязательно, а только желательно. В «Лунь юе» следующим образом проводится различие между цзюнь-цзы и сяо-жэнем: «Благородный постигает справедливость. Малый человек постигает выгоду»[74].