Конечно, перестройка механизма формирования брака не проходит гладко и требует целых десятилетий для своего нормативного переопределения и интеграции с другими аспектами социализации и. функционирования семейно-брачных отношений и системы воспроизводства населения. Гетерохронность процессов социализации (приобретение психологической и моральной зрелости, образования, квалификации, экономической и бытовой самостоятельности осуществляются в разное время) осложняет нормальное взаимодействие сексуальных отношений и морали я брачных отношений и брачной морали вплоть до нарушения нормативной последовательности этих событий в опыте брачной пары. Сексуальная сфера утрачивает свое подчиненное к детородным и брачным отношениям положение и утверждается как самостоятельная ценность, лишь зависящая от ценностей брака и родительства, но не определяемая ими целиком.
Поскольку брак в первую очередь покоится на индивидуальных предпочтениях и убеждениях и лишь регулируется и охраняется правом и общественным мнением и контролем, он может распасться, если не отвечает индивидуальным стремлениям или желаниям. Общественное и личное отношение к институту развода меняется в сторону признания его в определенных ситуациях нормальным механизмом регулирования семейного строя. Аналогичным образом подчиняются индивидуальным интересам и стремлениям регулирование зачатия и рождения детей в семье (контрацептивы, аборты, медицинская помощь).
Внутри семьи связи между поколениями на первый взгляд кажутся сегодня односторонне функциональными — детям нужны родители, чтобы обеспечить им гигиенические и бытовые условия, заложить в личности фундамент культуры: обучить речи, ходьбе, уходу за собой, привить детям социальный, личный и нравственный смысл исходных категорий человеческого существования - труда, долга, свободы, справедливости, поступка, решения, самоуважения и любви к человеку, смысла жизни и т.п. Многие другие родительские функции сегодня отпали или неузнаваемо изменились — идет ли речь о передаче детям профессионального .опыта или секретов, приобщения к вере или к научным знаниям, к фольклору или к национальной культуре, к приличиям своего круга или к священным местам своей родины. Роль родителей сравнительно невелика в социальном контроле за поведением ребенка вне дома, в определении его будущего социально-профессионального, имущественного или брачного статуса, в воспитании детей своих детей — внуков. Но все же функции родителей для детей фундаментальны и неустранимы.
Иначе выглядит ряд функций детей для родителей. Отмечая резкие различия современной городской семьи и традиционной (и в частности, сельской), многие авторы не находят другой полезности детей для современных родителей, кроме того факта, что дети продолжают оставаться объектом глубочайшей эмоциональной привязанности, жизненных переживаний, приоритетным объектом альтруистических устремлений.
Разумеется, ни у кого нет сомнений в социальной роли детей в демографическом воспроизводстве, в огромном потенциале молодежи как одного из самых мобильных, активных, ценных факторов развития социализма. Но какова же социальная функция детей для родителей? Верно, при большом числе детей, родители получают пособия, дополнительное жилье, приобретают права на льготы из общественных фондов потребления. Но эти меры лишь компенсируют частично тяготы многодетных родителей, не ликвидируя их полностью. Взрослые дети помогают своим родителям или содержат их в старости, хотя это случается теперь все реже и реже. Функция заботы о пенсионерах обобществляется.
Жизнь современного человека делится на два больших периода: вхождение в поток социальных и культурных изменений, стремительное и всеобъемлющее освоение традиционных и новейших культурных ценностей и социальных механизмов и последующее использование накопленного потенциала для нужд развития общества, культуры, собственной личности и воспроизводства новых поколений. Во второй фазе жизни приспособительная способность человека к потоку изменений ослабляется. Дети и молодежь становятся для взрослых во все большей мере тем каналом, посредством которого их личный жизненный мир может продолжать обогащаться непрерывным потоком социальных инноваций. Процесс трансляции культуры прежде строился на механизме ее движения от старших поколений к средним и младшим, а процесс накопления инноваций или замены культурных элементов проходил в несопоставимо более медленном историческом ритме. Сегодня связь между поколениями все также важна в трансляции и эволюции культуры, но в силу доминирующего значения институтов образования, коммуникации, науки, профессионализировавших функции воспитания, создания новшеств и их диффузии отношения между поколениями становятся симметричными. Уже молодежь не просто воспринимает эстафету культурной преемственности, но она первая, как правило, испытывает на себе многие культурные новшества, а затем передает их родителям. Не только учитель учит ученика, но и ученик учит учителя.
И в самом деле, идея перманентного образования сегодня касается лишь узкого спектра профессиональных, культурных и гражданских навыков и знаний. Все социальные изменения, которые пока еще не интегрированы в институты образования, происходят стихийно, должны тем не менее осваиваться людьми, адаптация к ним является хронической проблемой. Реакцией на нее и является развитие новых социальных функций детей и молодежи, которое поднимает их значение как для общества в целом, так и конкретно для собственных родителей.
В традиционной семье дети были нужны родителям как рабочая сила, как гарантия устойчивости социального положения семьи, как средство обеспечения в старости. В современной семье дети становятся для родителей средством развития собственной личности, приобщения к сфере образования, моды, новых привычек поведения и потребления, источником сведений о новых профессиях и книгах, культурных событиях и социальных возможностях. Сегодня еще многие такие влияния детей на родителей воспринимаются как странность. Но, говорят специалисты, в моде давно уже господствует молодежный стиль, студенческий жаргон проникает в самые разные группы населения, пожилые люди садятся на скамью рядом со школьниками, осваивая новые методы ускоренного обучения. Развитие культурных функций детей и молодежи, вероятно, лишь начинается.
Итак, тенденция к симметрии моделей поведения и взаимоотношений устанавливается не только между мужчинами и женщинами в семье и вне семьи, знаменуя для них снятие социально-экономических и культурных ограничений в исполнении большинства социальных ролей и новое сознание специфики половцу групп в обществе. Тенденция к симметрии и взаимозависимости, нового типа устанавливается и в межпоколенных отношениях, делая их иерархию ситуативной, относительной, вовлекая в любую социальную связь между близкими людьми их индивидуальные качества, личные особенности, склонности, желания, а не только нормативные ролевые характеристики участников. Ролевой контекст социального взаимодействия не устраняется, просто как форма социальной связи он становится более гибким и чувствительным к личности. В семье и вне семьи между близкими людьми продолжают цениться привычные, традиционные, регулярные утилитарные формы поведения, как и ритуальные формы, имеющие символически и психологически многозначный сверх утилитарный смысл. Но, несомненно, особый акцент ныне ставится на всех внутренне мотивированных и вполне понятных и ценимых именно в этом своем значении прежде всего близким людям формах поведения и поступках — идет ли речь о подарках, безвозмездных услугах, ежедневном обмене впечатлениями, интимной коммуникации между супругами или разборе с детьми школьного, рабочего дня, телепередачи или газетной новости. Без такого раскрытия перед близкими людьми собственного внутреннего мира невозможно и его адекватное формирование и функционирование. Все первичные группы и отношения выполняют эти функции в обществе, но семье в этом плане принадлежит устойчивая роль, которую она может выполнить сегодня только освободившись от «иерархической логики» социальных связей, признав самоценность каждого своего члена, независимо от возраста, пола, старшинства, социального положения, утверждая критерии личной компетентности, способности, здравого смысла, эмпатического сочувствия к радостям и заботам другого. На наших глазах новые императивы развития личности находят все более точную формулировку, кодификацию в требованиях к ежедневному поведению в семье мужчины, женщины, старика и ребенка, готовой упорхнуть из семьи молодой девушки или умудренного опытом основных жизненных испытаний человека средних лет. Итак, практически во всех аспектах семейного строя можно наблюдать как изменение институциональных форм действий и отношений, так и тенденцию интеграции нормативных механизмов с индивидуальными особенностями, стремлениями и желаниями.
Различие семьи как социального института и малой первичной социальной группы, собственный опыт взаимодействия которой создает облик конкретной семьи, должно быть дополнено пониманием значения индивидуальных свойств и особенностей для историй конкретной семейной группы и ее структуры.