Идеология гламура
После распада СССР идеология как цельная система взглядов и идей, в которых осознается и оценивается отношение людей к действительности, ушла в прошлое. Причем ушла не идеология марксизма-ленинизма, а именно идеология как картина мира, созданная на основе накопленного мыслительного материала и связанная посредством логики.
‘Большие проекты’ измельчали, вышли из моды. На смену им пришли гламурные пародии - проекты в виде ярких ‘цветных’ революций. Взамен логики и смысла, цели и усилия приходят блеск и иллюзия имиджа, всепобеждающая красота гламура.
Что же это такое?
Многие его понимают на уровне интуиции, но редко кто может дать более-менее его внятное определение, а уж тем более отличить от учтивой куртуазности или идиллии. Вот приблизительный перечень услышанных в результате краткого опроса определений гламура: шик, роскошь, красота, ухоженность, блеск, эротизм, сексуальность, изящество, очарование. . . И это не полный список. Обратимся к модной нынче Википедии, то бишь свободной интернет-энциклопедии.
Английское слово glamour возникло в средние века как вариант к grammar ‘грамматика’, ‘книга’, заимствованного из фр. grammaire (развитие значений такое: грамматика - сложная книга - книга заклинаний - колдовство, заклинания - чары, очарование; ср. также фр. grimoire, рус. гримуар ‘книга заклинаний’, того же происхождения) [2]. Им в средние века обозначали разные проявления учености, в том числе оккультные практики, которые ассоциировались с грамотностью. Кстати, в Оксфордском университете до сих пор есть должность профессора of glamour (грамматики).
Первые фиксации слова ‘гламу’р’ в русском языке отмечены в 1997 году, однако широко распространенным оно стало с 2005 г.[2]. Этого понятия еще нет в академических словарях, даже Word до сих пор подчеркивает красной волнистой линией это слово как слово с ошибкой. О гламуре знают не все, но все.
Для этого явления придумано множество названий: общество потребления, бездумное поколение, обыватель, религия удовольствия, вечный фан, культ вечно-молодого-вечно-богатого [4]. Но все они как-то вскользь, мимолетно, а гламур - это в самую точку, так емко, так красиво. Аж захватывает дух. . . И не только от пленяющей красоты гламура, а и от того, что нутром, до тошноты, понимаешь: ‘Человек гламурного мышления есть существо, которое считает акты потребления достижениями’ (К. Крылов).
Трактуя современное содержание термина ‘гламур’, В. Пелевин пишет в произведении ‘Empire V’: ‘Гламур - это маскировка, которая нужна для того, чтобы повысить свой социальный статус в глазах окружающих. Гламур нужен для того, чтобы окружающие думали, что человек имеет доступ к бесконечному источнику денег’. И далее более откровенно: ‘Гламур - это секс, выраженный через деньги, или, если угодно, деньги, выраженные через секс’.
Символично, но Франции в старину ‘гламуром’ называли специальную вуалетку, скрывающую прыщи и недостатки кожи лица. Сейчас вуалетку заменил ‘Photoshop’: прыщи, морщинки, поры на портрете стерты и отретушированы. Идеально-нереально чистое лицо - так и получается глянцевая обложка, ‘икона’, на которую все глядят с таким обожанием, на которую никто не похож и не будет похож, даже та самая модель, что на обложке наличествует. Величайшая иллюзия - гламур!
Нынешнее человечество с каким-то мазохистским упоением и азартом все эти ‘морщинки’ и ‘прыщи’ убирает, и не только с ‘фотошопных’ глянцевых лиц - отовсюду: из истории, культуры, религии, политики. И работает эта система гламуризации четко, без сбоев, как цунами накрывая все сферы нашей жизни, вбирая в себя все, заворачивая в красивые обертки и развешивая лейблы-бирки.
Гламуру поклоняются, его ругают. Ругать даже стало модно, если не сказать - гламурно. . . Однако и поклонников гламура, и его гонителей объединяет одно - и те, и другие к нему неравнодушны. И те, и другие относятся к гламуру вполне серьезно, признавая и поддерживая таким образом не только само его существование, но и пристальный интерес к этой теме. Ужас ситуации в том, что ‘антигламур’ стал таким же гламуром, как и все остальное. Толпа ликует и от того, и от другого. Она хочет ликовать в этом иллюзорном мире вечного позитива.
Без сожаления отказавшись от глобальных идеологий 20 века - всех этих социализмов-коммунизмов-фашизмов и прочих ‘измов’, люди, словно сговорившись, выбрали новую. И называется она ‘пить-жрать-спать, розовый туман, вожделение и одурение - гламур’.
Мировоззрение общества потребления
За три последних десятилетия победного шествия гламура по планете он показал себя не просто как мода (она изменчива), как стиль (он индивидуален), он начал укореняться, как некое настроение общества потребления, его мировоззрение. Мировоззрение, нивелирующее основные духовные приоритеты человека, перенося акцент на роскошь и внешний блеск, и поэтому уподобляющееся все больше и больше миросозерцанию сквозь призму удовольствий. ‘В гламуре нет принципов, отдельных от своего выражения. Аномальный парадокс - средство выражения предшествует содержанию. Выражение - самоценно и самодостаточно’[1].
Образы гламура претендуют не только на совершенство, их ‘божественность’ предполагает ‘вечную жизнь’, отсутствие смерти. В этой яркой гламурности и легкости бытия нет места смерти. Вечная молодость жизни, похожей на глянцевую картинку, а смерть - лишь сюжет для ‘креатива’. Гламурные войны и конфликты, гламурные перевороты и революции, гламурные катастрофы. . .
Вглядимся в образы гламура. Прежде всего все они - стильные девушки, роскошные аксессуары, машины и бриллианты, герои и злодеи - претендуют на некий совершенный идеал с претензией на ‘божественность’. Самоценное Совершенство за пределами добра и зла. И герои, и злодеи гламурны теперь приблизительно одинаково. Поэтому гламур, в отличие от идеологии, подходит всем, в соответствии с логикой эволюционного развития ‘управляемого’ общества потребления. К гламуру тянутся богатые - чтобы показать свою исключительность и отличие от ‘иных прочих’. Бедные - чтобы походить на богатых как раз в том, в чем те хотели от них отличаться. Не беда, что нет авто ‘Ягуар’ и часов ‘Филипп Патек’ - можно просто намазать гелем волосы или взобраться на возвышенные шпильки - и вот, ‘гламурненько!’ и ‘ты в теме’. Но более всего гламур нужен масс-классу с его достаточно примитивными запросами и жизненными целями, получившему возможность на качественное потребление за меньшее количество затраченной энергии. Обыватель ведь всегда хотел жить хорошо и ни о чем не думая. Но только с приходом гламура он окончательно уверился в том, что ну совсем ничего стыдного или дурного в этом нет, а душе ‘трудиться’, в общем, и не обязательно.
Почему-то вдруг все решили, что ‘не напрягаться’ - это нормально. Ну а если и стоит ради чего-то напрягаться, так ради того же глянцевого совершенства: худеть отчаянно или деньги зарабатывать. ‘Можно все - дурного ничего нет, все дозволено, объяснимо, можно понять. Болтаемся в вакууме: без морали, без почвы’[4]. Пока это было где-то далеко там, за границей, - не волновало, но сейчас подступило крайне близко, уже почти внутри нас самих. Ведь идет переоценка ценностей.
А может, не так плохи эти розовые мечты, да и надо ли их отнимать? Но мы же отчаянно обкрадываем себя, ограничивая представления о мире вечерним выпуском новостей, культуру - масспродуктом, а мораль - приличиями. ‘Я читала серьезную литературу. Теперь хочу отдохнуть, поэтому и читаю Донцову’. Что-то в этом есть - в снижении вкуса, в востребованности масскульта, в упадке сложного для понимания, восприятия и дорогого в производстве оригинального авторского продукта. Какой-то закон намеренной бережливости. Я не могу не признать, что это естественное развитие общества потребления.
Аспекты гламура
Претензия на совершенство, претензия на бессмертие, претензия на тотальность. . . Это выше идеологии - это новая мировая ‘религия’, электоральное поле которой простирается от ‘золотого’ бесталанного ребенка Алины Гроссу до пластмассовой старушки Шер [4].
‘Мировая ‘гламуризация’ сфабрикована и адаптирована к выживанию посредством искусственной переоценки и замены человеческих гуманных ценностей. Вера, Надежда, Любовь - эти духовные идеалы и основные жизненные приоритеты (символы) общехристианского социума отныне по прихоти новой масскультуры заменяются более примитивными, но простыми понятиями: Статус, Возможность, Выгода’ [4].
И тут важно понимать, что ‘гламур’ - это не произвольное, феноменальное явление, а хорошо спланированное социальное оружие, действующее по схеме: ‘Деньги наши, умы тоже!’
Когда вся мировая эстрада перестает быть эстрадой, а превращается в ‘фабрику звезд’, производя однодневок для конкурсов красоты, моды и откровенности эротичности позы - это влияние гламура.
Когда холодным зимним утром на улице вы встречаете девочку-подростка с голым по гениталии животом - это влияние гламура.
Когда ваш сосед в своем полуразрушенном домишке с дырявой крышей ставит пластиковые стеклопакеты - это тоже влияние гламура!
Гламур - это история, переделанное детище аристократических европейских домов. ‘Балы, светские рауты, чаепития и прочие элитарные ‘случки’ из глубины веков демонстрируют нам напудренные морды лордов, причесанных охотничьих собак и жен в безобразных, иррационально скроенных платьях с искусственными мушками на лоснящихся от пудры щеках’[4]. Но все это были кумиры ‘местного значения’. В ХХ веке воплощением образа эпохи становились актеры и певцы. Они были проводниками новых идей и тенденций, на них равнялись миллионы.
Так, в 1913 году короткая стрижка и тонкая фигура танцовщицы Айрин Кастл в образе женщины-вамп сделались эталоном в Европе и Америке.
В 30-40-х годах (золотой век кинематографа) главенствовал гламурный стиль Марлен Дитрих, Греты Гарбо или роскошной Риты Хейуорт: открытая спина, яркие разноцветные платки из шифона, страусовые перья, украшения из искусственных цветов, меховые палантины, лисьи горжетки.