Общество в социологии Кареева выступает в абстрактной форме, вне его исторических, экономических и прочих особенностей. Социолог, руководствуясь идеалами, конструирует «нормальные формы общественного бытия», что упрощает слишком сложные реальные отношения и облегчает изучение действительности. Однако такое выделение «нормальных форм» имеет только внешнее сходство с процессом научной абстракции. Здесь абстрактность становится признаком оторванности от жизни, выражением пустых категорий и понятий. Кареев дает чисто догматическое построение общества согласно определенному идеалу, без малейших попыток объективного анализа общественных отношений. Общество, или, по Карееву, «надорганическая среда», есть сложная система психических и практических взаимодействий личностей. Эту среду Кареев подразделяет на культурные группы и социальную организацию.
Отличительные признаки культурных групп зависят, по мнению Кареева, не от природных свойств людей, они складываются под воздействием привычки, подражания и воспитания.
Вторая сторона надорганической среды — социальная организация — есть результат коллективной психологии и изучается социологией. Но надо помнить, что для Кареева надорганическая среда в целом, т.е. и культурные группы, и социальная организация, есть плод психического взаимодействия людей. Вторая сторона надорганического связана с рассмотрением социальных форм и институтов, в которых воплотились психологические отношения людей. Показательно, что Кареев видел связь этих двух сторон общества в сфере «общих принципов», «общих начал».
Согласно Карееву, социальная организация есть совокупность среды экономической, юридической и политической. Основанием для такой схемы у Кареева выступает положение личности в обществе: или ее место в самой социальной организации (политический строй), или защищаемые государственной властью частные отношения к другим лицам (право, юридический строй), или ее роль в экономической жизни (экономический строй). Для Кареева социальная организация есть показатель предела личной свободы. Как видим, сам принцип его подхода к социальной структуре пронизан субъективизмом и психологизмом.
Определяющим фактором в развитии общества является духовная культура. Она сказывается на поведении отдельных членов общества, от чего зависят и их практические отношения, лежащие в основе общественных форм.
Представление о подобной структуре общества определяло интерпретацию исторического (социального) закона и закономерности. В истории, говорит Кареев, мы не видим главного признака закона повторяемости явлений или фактов. Исторический факт единичен и индивидуален. Иное в социологии, как науке номологической, призванной открывать законы, управляющие общественными явлениями. Социология предусматривает аналитическое исследование элементов исторической жизни, устраняет все случайное и индивидуальное из них. В то же время она определяет содержание социального закона. Последний понимается Кареевым не как отражение устойчивых и существенных связей социальных явлений, которые не зависят от людей, а как результат воли и разума человека. В соответствии с субъективистским взглядом на историю Кареев утверждал, что в хаос исторических событий и явлений сознание людей вносит закономерность и порядок.
Центральной проблемой в социологии Кареева стал вопрос о взаимоотношении личности и исторического процесса, рассмотренный с различных сторон: во-первых, в плане выяснения содержания исторического процесса, во-вторых, в, плане раскрытия роли личности как двигателя прогресса несоответственно создания классификации личностей, в-третьих, через определение существа исторического прогресса.
Личность и общество, согласно Карееву, находятся в непрерывном взаимодействии, одно другим обусловливается, определяется, создается. Но это положение приобретало на деле одностороннее освещение и сводилось Кареевым к влиянию личности на общество, без учета обратного процесса.
Проблему влияния личности на общество Кареев рассматривал в двух аспектах: один — личность в «прагматической истории», существо которой состоит в описании поступков людей и другой — личность в культурной истории.
По утверждению Кареева, всех людей можно разместить как бы на разных ступенях воображаемой лестницы в соответствии с их ролью в истории. «На верхней ступени лестницы мы поставили бы людей, самостоятельно задумывающих совокупное действие и выполняющих его лишь при помощи посторонних сил, на нижней же ступени — людей настолько чуждых самому замыслу и настолько лишенных самостоятельности, что без обиняков мы могли бы говорить о них, как об орудиях чужой воли». Хотя
Кареев и пытался отгородить себя от теорий, разделяющих людей на массу и «героя», но вся его аргументация показывает антинародную, буржуазно-либеральную сущность его социологии. Согласно Карееву, историю вершат те, у кого наиболее полно проявилось личное начало.
Наряду с теорией исторического процесса Кареев разрабатывал и теорию исторического прогресса, составляющую предмет философии истории.
Кареев считал, что прогресс как общее понятие включает, в себя пять более частных: прогресс умственный — воспитание способностей к духовным интересам; прогресс политический — развитие свободы и улучшение прогресс юридический — развитие равенства; прогресс экономический — развитие солидарности и кооперации «Прогрессивный процесс есть нечто весьма сложное, состоящее из отдельных процессов, взаимно один другой обусловливающих». Кареев стремился охватить понятием прогресса все стороны жизни общества, и в этом его сходство с Де Роберти. По сравнению с народнической социологией Кареев сделал шаг вперед в своей попытке избежать узкого понимания социального прогресса, включив в его содержание важнейшие области человеческой деятельности. Вместе с тем общая направленность его социологии не позволила сделать реалистических выводов, и широкий взгляд на развитие свелся к тощей и крайне субъективной формуле прогресса.
Формула прогресса выводится Кареевым априорным путем и имеет абстрактный характер. В этом он видел залог ее всеобщности. Предлагаемая Кареевым формула заключала в себе три элемента, которые он подчинял главной цели прогресса — развитой и развивающейся личности.
Первый элемент ‑ идеал. Им является развитая личность при наличии индивидуальной свободы и общественной солидарности. Второй элемент состоит в определении путей достижения идеала. Eгo осуществление заключается в переделке посредником критической мысли культуры, быта и социальной организации, «той надорганической среды, которая развивается неразумно, противореча часто и природе, и потребностям человека».Третий элемент — выражение закона самого прогресса. Состоит он в самоосвобождении личности, в том, что личность подчиняет себе надорганическую среду.
Понятие прогресса, его целей и компонентов, пронизано субъективизмом, представлено через личность и ее идеалы. К прогрессу Кареев подходил с меркой лучшего и худшего, истинного и ложного, для него движение общества становится только аксиологическим фактом. Здесь ярко видно его смыкание с субъективным направлением.
Кареев различал эволюцию и прогресс, считая, что между ними существует разница. Эволюция имеет объективный характер и не зависит от оценки субъекта, в отличие от нее социальный прогресс связан с субъективной оценкой происходящих событий. Не всякую эволюцию можно считать прогрессивной. Эволюция означает постепенность, плавность развития, ее законы познаются анализом и сравнением исторических фактов, формула прогресса устанавливается согласно идеалу.
Кареев систематизировал основные положения субъективного направления, обнаружив эклектичность составляющих его положений. В этом Кареев увидел условие для сближения с другими направлениями и создание «синтетической» теории, соединившей материализм и идеализм. Такой синтез, по его мнению, достигается в социологии, которая помещает в основу общества индивид, поскольку человек одновременно и тело и дух. По поводу подобного «синтеза» Г.В. Плеханов саркастически заметил: Кареев, «несмотря на свою склонность к „синтезу”, остается дуалистом чистейшей воды. У него — тут экономия, там — психология; в одном кармане — душа, в другом — тело. Между этими субстанциями есть взаимодействие, но каждая из них ведет свое самостоятельное существование, происхождение которого покрыто мраком неизвестности».
Кареев создал социологическую теорию на основе коллективной психологии, которая составляла главное содержание предмета социологии. Личность и коллективная психология были для Кареева отправными моментами при формировании концепции социального прогресса и при конструировании структуры социальной организации общества. Такой подход делал всю социологию Кареева субъективистской, в ней смыкались два течения русской социологии — одно, идущее от Лаврова, и другое, связанное с психологическим направлением.
3. Географическое направление в социологии Л.И. Мечникова.
Идеи географического направления получили наиболее полное выражение у Льва Ильича Мечникова (1838-1888), ученого-географа, социолога и публициста. В молодости Мечников сражался в отряде Гарибальди, был близок с Бакуниным, сотрудничал в герценовском «Колоколе». Позднее организовал русскую школу в Японии, занимал кафедру сравнительной статистики и географии в Невштательской Академии наук в Швейцарии. Мечников до конца дней оставался демократом и утопическим социалистом, склонным к анархизму.
Мечников полностью отвергал теологическую философию истории за ее антинаучность, откровенно идеалистические установки. Для него неприемлемы также субъективные учения, пытавшиеся с помощью воли и сознания объяснить сложнейшие социальные события. Несколько статей («Школа борьбы в социологии», «Социологический очерк» и др.) Мечников посвятил "критике социал-дарвинизма. Отождествление общества с организмом породило, по его словам, крайне вредное механическое перенесение на все человечество дарвиновского закона борьбы за существование. «Происхождение видов» английского натуралиста, писал он, есть «знаменитейшее философское событие нашего времени», социал-дарвинизм же является «паразитом на научной дарвинской биологии». Мальтузианскую теорию народонаселения Мечников характеризовал как реакционную, так как она теоретически оправдывала расизм с его человеконенавистнической проповедью политики угнетения многомиллионных масс.Его гневные выступления против социал-дарвинизма и расистских идей К. Фохта, Ш. Летурно и других имели прогрессивное значение, впервые в немарксистской литературе расизм подвергся такой основательной теоретической и политической критике с революционно-демократических позиций.