Технотронная революция носит не локально-территориальный, а глобальный характер, постепенно охватывая весь мир. При этом автор концепции "технотронного общества" относится к массовой культуре и ее экспорту из США как к закономерному следствию пространственно-временной коммуникационной революции, которая, по мнению Бжезинского, означает конец идеологии. Электронные слуховизуальные средства связи создают новое видение мира и новый путь к равенству - через деидеологизацию, означающую освобождение от всех организованных форм веры и предлагающую избирать стили жизни, опираясь на свои чувства и потребности, а не на цели, лежащие в основе политических программ и движений. "Эта новая революция, отмечает Бжезинский, почти одновременно оказывает воздействие на всю планету, и в итоге все новации и причуды в формах поведения быстро перемещаются от одного общества к другому. Поколение студентов уже живет в технотронную эпоху, хотя в ряде случаев окружающее их общество находится еще вне"[8].
Новый этап в развитии концепции постиндустриализма связывается с выходом в 1973 году книги Д. Белла "Грядущее постиндустриальное общество", которая еще более усилила интерес к этой проблематике и обусловила появление многих футурологических концепций в западной социологии 1970-х годов. Начиная с этого периода появляются многочисленные работы, посвященные осмыслению исторического рубежа, на котором оказалось человечество. В.Л. Иноземцев[9] выделяет два основных течения (подхода в русле концепции постиндустриализма.
Первое течение объединило авторов, подчеркивающих различия между сложившимся к концу 60-х годов западном обществом и новой технологической цивилизацией. Некоторые исследователи конкретизируют свои концепции, говоря о постиндустриальном капитализме и социализме, экологическом и конвенциальном постиндустриализме и т.п. В основе данного подхода лежит оценка нового (зарождающегося) социума как резко отличающегося от общества, господствующего на протяжении последних столетий. При этом отмечается, прежде всего, снижение роли материального производства и опережающее развитие сектора услуг и информации. Указанные факторы изменяют характер человеческой деятельности и типы ресурсов, вовлекаемых в общественное производство, что должно привести к существенной модификации традиционной социальной структуры. Этому подходу, как и всей концептуальной линии постиндустриализма, присущи оттенки технологического детерминизма, что стало причиной ее критики со стороны исследователей - приверженцев концепции постмодернизма, которая широко распространилась в футурологических исследованиях 1980/90-х годов.
В русле этого подхода лежит развернутое определение постиндустриализма данное Д. Беллом. "Постиндустриальное общество определяется как общество, в экономике которого приоритет перешел от преимущественного производства товаров к производству услуг, проведению исследований, организации системы образования и повышению качества жизни; в котором класс технических специалистов стал основной профессиональной группой и, что самое важное, в котором внедрение нововведений... во все большей степени стало зависеть от достижений теоретического знания... Постиндустриальное общество... предполагает возникновение нового класса, представители которого на политическом уровне выступают в качестве консультантов, экспертов или технократов"[10].
Второй подход связан с определением нового состояния цивилизации через анализ его отдельных признаков - в частности информационных процессов. В начале 1960-х годов фактически одновременно в Японии и США был введен в научный оборот термин "информационное общество", положивший начало одноименной теории. Теория информационного общества начала разрабатываться в трудах таких авторов, как М. Порат, Й. Масуда, Т. Стоуньер, Р. Катц.
Темпы развития информационных технологий, по мнению сторонников этой концепции, переводят постиндустриальное общество в новое качественное состояние или стадию информационного общества. К примеру, анализируя период 1940/70-х гг. Й. Масуда отмечает, что смена поколений компьютерной техники и переход от одного технологического решения к другому, более совершенному, происходит с все возрастающей быстротой. Скорость развертывания информационной революции не только от трех до шести раз выше темпов развития технологий использования энергии, но и имеет тенденцию к постоянному ускорению.
Концепции М. Маклюэна и Э. Тоффлера.
В то время, когда электронные СМИ получают все новое развитие и современные информационные технологии, основанные на достижения Hi-Tech, все более становятся повсеместно внедряемыми во всех сферах жизни человека; одновременно с этими процесссами расширяется дискурс о функциях средств массовой коммуникации, роли информации в жизни общества и тенденциях построения информационного общества.
Поэтому, в нашей работе мы рассмотрим теоретические концепции Маршалла Маклюэна и Элвина Тоффлера. Необходимо заметить, что эти исследователи и их концепции вызывали неоднозначное отношение со стороны традиционной науки. Порой их критикуют за чрезмерную "публицистичность" и ориентацию их книг и концепций на широкий общественный дискурс. Пик популярности Маклюэна пришелся на 1960/70-е гг., а Тоффлера на 1980/90-е гг.
Итак, Маршалл Маклюэн (1911 - 1980) является одной из наиболее ярких - если не самой яркой - фигур интеллектуальной жизни США 60-70-х годов. Среди множества работ, принадлежащих его перу, могут быть выделены такие наиболее известные, как Галактика Гутенберга" ("The Gutenberg Galaxy", 1962), "Понимая медиа: продолжения человека" ("Understanding Media: The Extensions of Man", 1964), "Медиум - это Послание" ("The Medium is the Message", 1967), "Война и мир в глобальной деревне" ("War and Peace in the Global Village", 1968). В них Маклюэном наиболее полноценным образом были представлены его философские воззрения, изложена собственная культурологическая концепция и развита теория коммуникационных технологий, являющихся основополагающими для становления и развития современного массового общества. Репутации первопроходца и классика в области теории массовых коммуникаций при жизни Маклюэна сопутствовала и его широчайшая известность в качестве популярнейшего персонажа американской массовой культуры, в эти десятилетия буквально не сходившего с экранов телевизоров и страниц периодических изданий, прославившегося своими мудрыми и остроумными изречениями "пророка из Торонто". На поддержание этого имиджа работало также и графическое оформление его книг, разительно отличавшихся по облику, благодаря усилиям лучших графиков, фотографов и художников того времени, от сухих и невзрачных научных работ. Редко упоминаемой является также религиозная направленность творчества Маклюэна: будучи католиком по убеждению (принял католичество в 1937 г.), он полагал, что масс-медиа являются Посланием, ниспосланным человеку свыше и поддающимся разгадке лишь по мере их развития.
Мы остановимся лишь на основных взглядах Маклюэна, в которых он высказал предположение относительно эпохи глобальной коммуникации, основанной на цифровых технологиях, в которой мы сейчас имеем возможность жить.
Отличительной особенностью взглядов Маклюэна является то обстоятельство, что технологии коммуникации рассматриваются им в качестве решающего фактора процесса формирования той или иной социально-экономической системы. Так, уже в "Галактике Гутенберга" он показывает, что развитие и экономической и социально-политической инфраструктуры индустриального общества было бы невозможно без того кардинального изменения коммуникативных стратегий, которое повлекло за собой изобретение печатного пресса. Лишь в условиях эгалитарно-массового распространения слова становятся возможными и частнособственническое предпринимательство и демократизация общества на основе избирательного права, поскольку именно словом печатным, а не устным и даже не письменным формируется исходный элемент и центральный агент такого общественного устройства - атомизированная, герметически изолированная от всех иных человеческая индивидуальность со специфической сенсорикой, ментальностью и телесностью.
Радикальная трансформация "сенсорного баланса", начало которой было положено еще изобретением письменности, в эпоху безраздельного господства печатного слова приводит к почти полному атрофированию всех иных каналов сенсорного восприятия кроме визуального: человек превращается по сути дела в один большой глаз, у которого все иные возможности сенсорного контакта и, соотвественно, коммуникации - тактильной, звуковой, обонятельной, вкусовой - сведены к минимуму.
Подобная оценка роли коммуникационных технологий в процессе становления и развития как самого человеческого существа, так и создаваемых им организационных структур позволила Маклюэну сделать вывод о том, что технологии вообще, а технологии коммуникации в первую очередь являются средством "продолжения" и одновременно "расширения" (extension) человеческих органов. Но если в случае колеса и телескопа речь идет о "расширении" возможностей движения и зрения, т.е. отдельных способностей человека, то в случае электронных (или "электрических" как называл их Маклюэн) средств коммуникации, ведущих свое происхождение от проволочного телеграфа, речь идет уже о "продолжении" и "расширении" самой нервной системы человека.