Следовательно, точное определение предмета гражданско-правового конфликта предполагает изменение редакции ст. 128 ГК РФ, опустив из ее содержания термин «вещи». Понятие «имущество», которое в ней присутствуй вполне способно охватить своим содержанием все необходимые объекты; (предметы) гражданских прав, сопровождая это последующим перечислением его конкретных и специфических свойств. Категория «имущество» включает в свое содержание и вещи, но не всякие, а только те, которые имеют ценность, для жизнедеятельности контрсубъектов гражданско-правового конфликта.
VI. Идейно-психологические, нравственно-юридические установки.
Идейно-правовая компонента рассматриваемой разновидности юридического конфликта состоит из двух слагаемых:
- «рыночного» гражданско-правового сознания с его двойственностью и противоречивостью,
- рассогласованных юридических норм частного права.
Эти составляющие элементы идейно-правовой компоненты взаимно предполагают и переходят друг в друга.
Поскольку гражданско-правовые конфликты неразрывно связаны с процессом обострения экономических противоречий рынка и товарного производства, постольку для рассматриваемой темы важно прояснить дуалистичность «рыночного» сознания людей российского общества, ибо она непосредственно провоцирует юридическое противоборство преобладающей части их контрагентов. Конкретно-социологические исследования показывают, что в нашей стране существуют различные социальные группы людей, идейно-психологические, нравственно-юридические установки которых к рынку прямо противоположны. Проф. В.И. Бакштановский, Ю.В. Согомонов, В.А. Чурилов обозначенную двойственность условно называют «рынкофобией» и «рынкофилией». «Рыикофобию» характеризуют ценностные суждения против рыночного общества, а «рынкофилию» - ценностные суждения в пользу его.
Что же показало обобщение данных специального социологического опроса в ходе исследования отношения россиян к рынку? По утверждению указанных авторов противоположность их соответствующих позиций можно выразить в следующих обобщающих суждениях.
Позиция «рынкофобии» такова: рыночное общество основано на идее «всеобщей полезности». Оно ставит знак равенства между добром я пользой, при их конфликте побуждает делать выбор «в пользу пользы». Тем самым беспринципная сила расчета оставляет добру жалкий удел быть бессильным принципом общества чистогана.
Позиция «рынкофилии» принципиально иная: магистральная тенденция человеческой истории демонстрирует не просто ущербность, но и архаичность самого принципа альтернативности выбора между добром и пользой. В цивилизованных рыночных отношениях преодолевается кажущаяся несовместимость «интереса» и «идеала», «добра» и «пользы». Ориентация на личный интерес оказывается полезной и для всего общества.
Юридическое выражение противоположности «рынкофобии» и «рынко-филии» нашло свое особое проявление в гражданско-правовом конфликте между сторонниками купли-продажи земли и ее противниками, что оказало тормозящее воздействие на процесс разработки и принятие Государственной Думой Земельного кодекса РФ. Если сторонники купли-продажи земли считают это благом для дальнейшего развертывания реформ в российском обществе, то противники.наоборот^оциальным злом.
Провоцирующую роль рассогласованности норм частного права в возникновении гражданско-правовых конфликтов можно показать на неоднозначном употреблении законодателем юридического понятия «имущество»,К примеру, в ст. 301 ГК РФ утверждается: «Собственник вправе истребовать свое имущество из чужого незаконного владения». В комментарии к ГК РФ отмечается, что в данном случае под имуществом имеется в виду конкретная вещь или вещи [37]. В ст. 213 ГК РФ указано: «В собственности граждан и юридических лиц может находиться любое имущество». В тех же комментариях к ГК РФ отмечается, что здесь налицо более широкий смысл анализируемого понятия: под имуществом разумеются не только вещи, но и причитающиеся доходы, и другие права [38].
Представляется, что налицо рассогласованность между ст. 128 ГК РФ и ст. 213, 301 ГК РФ. Поскольку в ст. 128 используется не только общее понятие «имущество», но и перечисляются его специфические проявления, то последние должны быть воспроизведены применительно к особенностям других логически подчиненных норм. Если возвратиться к ст. 213 ГК РФ, то текст ее должен быта завершенным и выглядеть следующим образом: «Собственник вправе истребовать свое имущество (веши) из чужого незаконного владения». Снятие этой рассогласованности норм частного права и в других подобных случаях устранит различные возможные спекуляции на их истолковании, чреватые возникновением гражданско-правовых конфликтов.
Заключение.
Сужение объективного критерия собственно правовых конфликтов не безобидно, как может показаться па первый взгляд. Если собственно правовыми конфликтами считать только те, которые возникают в результате наличия формально-логических противоречий между юридическими нормами, то соответствующее противоборство физических и юридических лиц, возникающее по другим причинам, делает конфликт неюридическим. А раз так, его контрсубъекты (а следовательно, правонарушитель) становятся свободными от всякой юридической ответственности.
Правовые конфликты не «привязаны» к другим социальным в своей динамике и технологии разрешения. Если они порождены внутренними закономерностями права, то саморегулируются и разрешаются присущими только им способами. В этом смысле правовые конфликты самодостаточны, ибо снимаются по правилам, установленным самим же правом.
Таким образом, специфика гражданско-правовых конфликтов состоит в том, что юридическое противоборство контрсубъектов (частно-индивидуальных и юридических лиц) носит социально неопасный характер.
Список используемой литературы.
1. Жеребин В.С. Правовая конфликтология: курс лекций. Часть вторая. Влад. Гос. Университет, Владимир, 1999
2. Макаров О.В. Соотношение права и государства. М., 1995
3. Нерсесянц В.С. Философия права: учеб. Для вузов. М., 1997
4. Комментарии к гражданскому кодексу РФ, часть первая. М., 1997
5. Большая советская энциклопедия. 3-е изд. М., 1971