Понятно, что речь здесь идет о задании деятельностных рамок, точек отсчета, масштаба и критерия оценки всех наших сегодняшних начинаний и завтрашних результатов. Сегодня же наш социальный (и политический, в том числе) менталитет содержательно формируется за счет отнесенности общественного мнения к тем конкретным проблемам, которые уже проявлены, встали на повестку для обсуждения в различных инстанциях и пусть пока несистемно, хаотично и лоскутно, но воздействуют на умы людей, создавая некоторые оценочное и позиционное пространство. В спорах и отношениях к ним, люди проявляют себя как мыслящие и действующие определенным образом, реально разбиваясь на группы, имеющие свою качественную характеристику, т.е. неформально и содержательно структурируя пока зачастую большей частью аморфную и безликую массу "населения", придавая те или иные содержательные характеристики своей группе (пока практически никак организационно не оформленной), придавая абстрактному "обществу" реальное лицо. Именно в этих проблемах человек оказывается заживо задетым, и будет действовать в согласии или противодействии к принятым решениям и позициям. Таковыми проблемами являются статус и механизм формирования армии (которая, будучи сугубо фактором государственного интереса, прикасается к жизни почти каждой семьи, делая это самое "государство" реальностью здесь, у себя на домашнем пороге, наполняя эту абстракцию вполне определенным реальным содержанием); проблема интерпретации и реализации идеи социальной справедливости (у нас проходящая через уравнивание доходов граждан); проблемы собственности, свободы слова, прописки, прав на образование и прочее. И здесь уже нельзя сказать, что люди равнодушны и политически индифферентны. Тот факт, что по каждой этой проблеме высказалось по 500-600 человек говорит сам за себя. Вот это реальная, а не декларируемая политика. Политика же зачастую связывается с известными институтами и их деятельностью (заседания Парламента, поездки Президента и т.п.), именно ее особую институциональную оформленность отодвигают от себя люди, далеко не всегда понимая, что политика, пришедшая в дом в виде повестки из военкомата, начинается там, куда люди не собираются вторгаться и что они не воспринимают как фактор собственного даже индивидуального интереса. Поэтому политизация общественного сознания имеет место постольку, поскольку есть по меньшей мере декларируемая позиция по тому или иному вопросу политического звучания. Считаясь с этим как с имеющимся фактом, далее следует смотреть, насколько эта "народная политика" соответствует задачам и намерениям официальной политики. И если эта официальная политика направлена во благо и не в противовес общественному интересу, то ей далеко должно быть небезразлично, отражает ли она в каждом данном случае интересы широких слоев населения, от лица которых она действует, или отцы-политики имеют дело с несознательной массой, благо для которой приходится творить, ломая ее сопротивление и обрекая себя на непонимание и отсутствие поддержки.
В профессиональной политике и исторической деятельности в принципе возможны оба варианта, даже с разумной точки зрения, вопрос только об их соотношении, конкретном историческом моменте и формах реализации. И если конкретное государственное решение совпадает с ожиданиями народа, оно будет популярно, укрепит позиции соответствующих субъектов этого решения. Это будет демократическое решение в реальном наполнении значения этого термина. Если же из соображений государственной (читай - общественной) пользы принимается непопулярное решение, механизм демократии требует дополнительных усилий и средств для разъяснения его необходимости и завоевания в его поддержку общественного мнения. Иначе есть риск блокирования, неподчинения, бунта и т.п. мер, где все равно потребуется привести в движение государственно-политические, режимные меры, а это все равно затраты, но уже в экстремальных и неблагоприятных условиях. Здесь не обсуждается третий вариант - принятия популярных у населения мер, реально противостоящих разумной позиции во благо общества, сейчас получивших название популистских.
Для начала приведем в целом общую оценку деятельности структур официальной политики, своеобразный рейтинг популярности законодательных исполнительных органов республиканского и местного уровня. (Оценки по 10-балльной шкале).
ТАБЛИЦА №20
| уровень власти | оценка (в баллах) |
| президент | 4,15 |
| парламент | 2,79 |
| правительство | 3,28 |
| местные органы | 3,54 |
Также дадим иллюстрацию того, как оцениваются мероприятия, имеющие характер судьбоносных, закладывающих основы нового общественного уклада, с государственно-правительственной позиции. (10-балльная шкала).
ТАБЛИЦА №21
| приватизация | оценка (в баллах) |
| жилья | 7,01 |
| земли | 6,83 |
| мелких и средних предприятий | 6,40 |
| крупных предприятий | 5,28 |
Широко не вдаваясь в комментарии, отметим лишь в целом невысокую оценку нашего государственного корпуса и наибольший рейтинг популярности Президента. А также довольно приличную оценку такого проводимого сейчас мероприятия, как приватизация, среди форм которой наиболее высоко оценена приватизация жилья, а наименее - приватизация крупных предприятий. Надо сказать, что и в том, и в другом примере относительно неплохо обстоят дела у нашего местного государственного корпуса, (место после Президента), косвенным образом получившего и оценку своей деятельности через высокий балл приватизации жилья, которая осуществляется силами местных властей.
Вот классический пример возможного столкновения воли государства с мнением народа (в данном случае, с его молодежной частью. "Должна ли свобода слова быть ограниченной" - этот вопрос получил 30,7% утвердительных ответов (причем, полностью согласны с ее ограничением являются лишь 6,1% ответивших, 24,6% частично согласны), подавляющее же большинство респондентов возражает против ее ограничения (29,0% категорически не согласны, 26,3% - не согласны). Если здесь имеется в виду истинное значение понятия "свобода слова", а не свобода использования нецензурной лексики в общественном транспорте, то понятно, что государственно-политическое решение, будучи самым разумным, вынуждено будет принять на себя ответственность за общественную реакцию на принятые меры. Ибо не бывает неограниченной свободы слова, поскольку слова имеют организующую и формирующую силу, способны материализовать любую идею, поднимая и завоевывая массы. Есть ограниченная свобода слова для тех или иных классов, позиции и т.п. Вопрос только о поиске таких форм ограничения, при которых не был бы ущемлен позитивный интерес одной группы в отличие от возможностей "зеленой улицы" позитивному интересу другой группы. Но ограничение обязательно должно касаться обеспечения позитива и перекрывания негатива, несущего деструктивные общественные тенденции. Ограничение обязательно должно касаться попыток одной группы быть единственным субъектом общественного развития, ибо здоровый плюрализм - это фактор устойчивости и расширения ресурса развития социума. И ограничение обязательно должно выполнять социально-защитную роль, не давая свободе слова вылиться в антиобщественный произвол мнений. А чем, как не ограничением свободы слова, можно назвать целенаправленное использование средств массовой информации в организации, консолидации, сплочении противостоящих социальных сил? Но при сегодняшнем раскладе положений и общественных позиций можно прогнозировать возможность различных антигосударственных акций со стороны населения (молодежи), стоит только любой попытке государственно-правового регулирования этой сферы приклеить ярлык ограничения свободы слова. Мы уже сегодня под маркой свободы слова сделали нормой многие деморализующие и духовно-разлагающие издания, фильмы и прочие продукты духовного производства, по отношению к которым нормальная государственно-общественная политика цивилизованных стран не боится взять на себя функции ограничителя, встречая при этом благосклонное понимание и поддержку самых широких слоев населения. Под вывеской свободы слова мы стесняемся положить конец произволу политических скандалов, поливания грязью всех и вся, включая правительство, парламент, президента, партии, движения и конкретных лиц, выступающих на общественной арене в том или ином качестве. Когда наша цивилизованность (а только в ее русле имеет право на существование свобода слова, т.е.свобода цивилизованного, культурного, социально-положительного, благого слова) научится отличать свободу слова от произвола брани? Это вопрос большой культурно-воспитательной работы.