Формирование современных концепций технократического руководства восходит к Ф. Бэкону, Кондорсе и Сен-Симону, которых вместе с некоторыми просветителями Века разума можно отнести к раннетехнократическим утопическим мыслителям, пропагандистам особой роли научного знания. Приемы технократического руководства обществом весьма выразительно запечатлены в “Новой Атлантиде” Ф. Бэкона, где с большой симпатией повествуется о высокоавторитетном сословии ученых, которые совмещают свои научные занятия с участием в управлении островным государством.
Следующий подъем технократических умонастроений и ожиданий был связан с творчеством А. Сен-Симона. В “Письмах женевского обитателя к современникам” Сен-Симой заявил, что современная наука полезна именно тем, что она дает возможность предсказывать, и потому ученые стоят выше всех других людей и профессий. Вместе с промышленниками они составляют настоящий цвет общества, и если их лишиться, то нация в одно мгновение превратится в тело без души. Более всего полезны представители технических знаний-химики, физики, математики. Полезны и юристы, но их влияние составляет, по его оценке, всего 1/8 политического влияния в обществе.
Особые ожидания Сен-Симона были связаны с социальной функцией позитивных знаний и позитивных наук в отличие от метафизических, “гадательных” наук. “Когда политика возвысится до ранга опытных наук, что сейчас уже не может быть очень замедлено, тогда станет точным и определенным характер способностей, требующихся для занятий ею; занятие политикой тогда будет исключительно поручено специальному классу ученых, который заставит умолкнуть болтунов”.
В 20--ЗО-х гг. текущего столетия в США в обстановке глубокой экономической депрессии приобрело известность движение технической интеллигенции, впервые назвавшее себя технократами. Наука, инженерное мышление и наличная технология, говорили технократы, располагают всем неообходимым для осуществления вековой “американской мечты” об изобилии и процветании. Однако человеческий труд и машинная техника используются в рамках устарелого экономического устройства, что, собственно, и привело к депрессии. Лидер движения Г. Скотт, незадолго до этого малоизвестный инженерэнергетик, выступил с предложением создать крупную профессиональную организацию, которая объединила бы усилия ученых, педагогов, архитекторов, экспертов по санитарии, лесоводов, бухгалтеров и, наконец, инженеров с задачей рационализировать существующее промышленное производство.
Движение технократов просуществовало недолго. “Новый курс” Рузвельта с его программой централизованного дирижирования экономикой и внушительным набором антикризисных мероприятий быстро выдул ветер из парусов технократии.
Новый вариант технократических идей был выдвинут американским социологом Дж. Берихемом в 1941 г. в книге “Революция менеджеров”. Он заявил в ней, что технократия в лице управляющих (менеджеров, организаторов) стала социальной и политической реальностью в ряде крупнейших современных государств, таких как США, Германия и СССР. Таким образом, считал он, намечена тенденция к замене капитализма и социализма “ обществом управляющих”, в котором государственные функции станут функциями специально изобретенного менеджерами политического механизма.
Менеджеры (управляющие)-это главные контролеры средств производства, и в этой своей роли они одновременно выступают и как новые собственники этих средств производства. Критики восприняли слабо аргументированное возвеличение роли менеджеров в обществе как подстановку желаемого вместо существующего (п. Друкер), а радикалы в лице Р. Миллса увидели в концепции Бернхэма оживление платоновской утопии правления меньшинства, распространенной на все человечество. Однако эта концепция обрела второе дыхание в 50 -60-х гг. в некоторых вариантах теории наступления постиндустриального общества”, а также в элитарных истолкованиях природы политики, современной демократии и государственного управления. В этой обстановке широкое хождение получила метафора Р. Паунда “социальная инженерия”.
Вместительной областью для всевозможных технократических проектов стала современная политическая и социальная прогностика. Так, американский социолог Б. Беквит предсказывает, что на последних стадиях политичесЬой эволюции (включая постсоциализм) демократия будет заменена правлением экспертов, точнее организациями экспертов. И это будет более эффективное правление, нежели правление при помощи избирателей и избранников народа, поскольку эксперты более талантливы, лучше образованы и более опытны в специальных вопросах (Правление экспертов. 1972). д. Белл, автор книги “Наступление постиндустриального общества” (1973), считает, что это становящееся общество, как общество “с высокой научной организацией”, будет придавать огромное значение технократическим элементам. Дж. Гэлбрейт, автор монографии “Новое индустриальное состояние” (1965) объявил, что научноакадемический комплекс (правительственные, университетские и частные исследовательские учреждения) находится на службе общества, а не частных потребителей. Кроме того, власть в экономике, некогда основанная на владении землей и затем перешедшая к капиталу, в настоящее время имеет своим источником и держателем “тот сплав знаний и опыта, который представляет собой техноструктура” предприятий и учреждений, имеющая дело с современной интеллектуальной техникой (компьютеризированная техника, системный анализ, моделирование, операциональные исследования и т. д.).
С оригинальной интерпретацией генезиса технократических начал в современных политических системах Запада выступил французский политолог и историк Морис Дюверже. Технократии в чистом виде, по его мнению, нигде не существует, однако после расцвета либеральной демократии (1870--1914) и затем ее кризиса (1918--1939) на Западе возникает новая форма политической организации общества и государства, которая включила в себя технократические элементы и которая сочетает их с уцелевшими остатками либеральной демократии (не утраченные полностью политические свободы, либеральная плюралистическая идеология, гуманистические культурные традиции) и с новой олигархией в лице капиталистов, техноструктуры корпораций и правительственных учреждений.
При этом капиталисты-собственники входят* состав экономически могущественной верхушки техноструктуры, которую Дюверже в отличие от Гэлбрейта и в порядке дополнения к нему именует особой политико-управляющей структурой. Она состоит из отдельных замкнутых групп “мудрецов”, которые участвуют в подготовке государственных решений, вырабатываемых, как и в крупных фирмах, коллективно. Цементирующим ядром политико-управляющей техноструктуры, вокруг которого в зависимости от рода принимаемых решений собирается конгломерат всех иных групп, являются министерства и высший слой чиновничества. Эта область активности именуется управленческой техноструктурой.
Другой центр активности-сфера деятельности политиков, не всегда компетентных в тех вопросах, решение которых они подкрепляют своей подписью (здесь действует политическая техноструктура). Сотрудничество в этой области настолько сплачивает воедино министров, лидеров партий, высших чиновников, экспертов и специалистов, руководителей профсоюзов и представителей “групп давления”, что происходит циркуляция из одной группы в другую-аналогичная той, которую можно наблюдать в экономической техноструктуре.
Новый сложившийся тип организации государственного управления явился, по мнению Дюверже, симбиозом капиталистической плутократии и техноструктуры. Эту двойственность Дюверже передает с помощью термина “технодемократия”. Технодемократическую организацию он уподобил двуликому божеству древних римлян Янусу и назвал этим же именем свой труд о генезисе и эволюции этого типа организации (Янус. Два лица Запада. 1972). Фундаментальное противоречие, присущее современному капитализму, коренится не в антагонистическом противостоянии общественного характера производства и частного способа присвоения, а в противоречии между количественным ростом капитализма и его качественной деградацией.
Преодоление этого социального несовершенства французский социолог связывает с перспективой либерального социализма, который возникает на определенной стадии общественной эволюции медленным, почти незаметным путем при максимальном использовании тех возможностей, которые технодемократические учреждения открывают в деле служения “общему интересу”. Возвышение политической техноструктуры на практике обесценивает старания тех групп, которые заинтересованы в достижении эффективного управления с помощью рациональной бюрократии в ее веберовском понимании.