Часто возникает вопрос: «Каковы же причины социальных отклонений?» Наука о преступности, и, в целом, о девиации сформировалась во второй половине XIX в. и получила название криминология. Базировалась она на теоретических построениях древнегреческих и древнеримских мыслителей, уделяла внимание этой проблеме и средневековая мысль, ученые и философы нового времени.
Существенный вклад в представления о причинах преступности и социальной неустроенности внесли просветители XVIII столетия – Вольтер, Гельвеций, Гольбах, Дидро, Локк, Монтескье, Беккариа, Бентам и др., которые считали, что законодатели должны смягчать репрессии и больше уделять внимание предупредительным мерам, воспитанию граждан. О причинах девиации размышляли и социалисты-утописты, которые обвиняли не человека, ставшего на преступный путь, а порочную организацию общества, допускающего частную собственность и эксплуатацию людей.
Развитие учений о социальных отклонениях шло в рамках двух направлений – рассмотрение их в биопсихологическом и социально-психологическом, социологическом направлениях[4].
4 Социальные отклонения в России в 20 веке
Исследование различных проявлений социальных аномалий в России – тема многогранная и сложная одновременно. От широкого спектра работ, посвященных различным формам общественных патологий в первой четверти XX в. в России, и вплоть до полного запрета на научные публикации по данной проблематике после свертывания нэпа и до второй половины 1980-х гг. – траектория, проделанная отечественной обществоведческой мыслью в истекшем столетии в изучении социальных аномалий.
Естественно, на протяжении всего периода существования советского общества в сознание граждан настойчиво внедрялась мысль о постепенном искоренении негативных явлений социально-бытовой действительности.
С начала 1930-х по конец 1980-х гг. проблемы девиантного поведения в отечественном обществоведении должного освещения не получили. Более того, после небольшого глотка, хотя и половинчатой свободы периода новой экономической политики, с начала 1930-х гг. на такие темы как преступность, алкоголизм и наркомания, проституция, самоубийства, выступления против общественного порядка и нравственности был наложен фактический запрет.
С 1927 г. начало ощущаться приближение «года великого перелома» с выкорчевыванием кулачества и потерями для страны в целом. «Уровень открытости и гласности» в статистике заметно понизился, а научная критика переродилась в опасные политические обвинения, и многие статистики были репрессированы. В некоторых важных областях, в том числе и в анализе различных социальных аномалий, статистические исследования были просто запрещены.
Так, в 1930 г. была прекращена работа сектора моральной статистики ЦСУ СССР, в котором обобщалась и анализировалась информация о динамике самоубийств в стране. Книга Ю. Ларина «Алкоголизм среди промышленных рабочих», изданная в 1927 г., явилась одной из последних довольно обстоятельных публикаций, посвященной анализу причин и последствий распространения данного явления в среде «класса-гегемона». С начала 1930-х гг. даже в периодической печати, из сводок криминальных новостей исчезли упоминания о проституции. Статистику общеуголовной преступности постигла такая же судьба. В целом обществу стал активно и методично навязываться миф о последовательном и успешном искоренении этих «пороков прошлого».
Тем не менее, именно рост или снижение данных явлений являются убедительным свидетельством социально-психологического благополучия или напротив нездоровья общества и государства. Представляет интерес остановиться более подробно на воззрениях отечественных специалистов на различные проявления социальных аномалий.
Преступность – как социальное отклонение.
Исследованию причин преступности в дореволюционной отечественной литературе было уделено значительное внимание. Уже в 1873 г. выдающийся отечественный специалист в области криминологии, уголовного права и процесса И.Я. Фойницкий публикует статью «Влияние времени года на распределение преступлений» [3].
В этой оригинальной работе автор сформулировал основной тезис теории факторов преступности: «Преступление определяется совместным действием условий физических общественных и индивидуальных». И.Я. Фойницкий, кроме этой статьи, написал еще две криминологические работы: «Факторы преступности» (1893 г.) и «Женщины – преступницы» (1893 г.). Он также затрагивал криминологические проблемы и в уголовно-правовых, и уголовно-процессуальных трудах: в «Учении о наказании в связи с тюрьмоведением» (1889 г.), «Курсе уголовного права. Особенная часть» (1890 г.), «Курсе уголовного судопроизводства» (1884-1898 гг.) и др.
В конце 1880-х гг. также появляется ряд работ, содержавших красочное живописание преступного дна Москвы и Санкт-Петербурга. [4]
С позиции теории факторов преступности на протяжении нескольких десятков лет анализировал уголовную статистику видный российский криминолог и социальный статистик Е.Н. Тарновский [5].
Теория факторов преступности благополучно перешла в XX в. и была одной из ведущих в российской криминологической науке вплоть до конца 1920-х гг.
Наиболее ярким криминологом антропологического, а вернее синтетического направления был Дмитрий Андреевич Дриль, которого также можно отнести к основателям российской криминологии. Он был не только ученым, но и практикующим криминологом. В отличие от И.Я. Фойницкого он писал в основном криминологические работы: «Новые влияния» (1880 г.), «Преступный человек» (1882 г.). «Малолетние преступники» (I т. - 1884 г., II т. - 1888 г.), «Психофизические типы в их соотношении с преступностью» (1890 г.), «Преступность и преступник» (1899 г.), «Учение о преступлении и мерах борьбы с нею» (1912 г., посмертное издание).
С середины 1920-х гг. началась активно изучаться проблематика региональной преступности в работах А. Арановича, Н. Гедеонова, С. Голунского, Б. Змиева, В. Куфаева, В. Пететюрина, Д. Родина [9].
Также в этот период стали появляться тематические сборники «Проблемы преступности», «Хулиганство и хулиганы», «Хулиганство и поножовщина», «Современная преступность», «Преступный мир Москвы» [10].
Обращает на себя внимание большое количество публикаций, посвященных такому виду преступлений как хулиганство. Данное обстоятельство было обусловлено широким распространением данного антиобщественного явления в жизни советского общества периода нэпа.
Серьезный рост преступности среди несовершеннолетних в 1920-е гг. обратил на себя внимание значительного числа отечественных правоведов. В своих работах они рассматривали причины и особенности, динамику преступлений среди несовершеннолетних [11].
Пустившая глубокие корни в период нэпа теневая экономика и коррупция государственного аппарата способствовали появлению большого числа исследований российских криминологов по данной проблематике [12].
В целом, отечественная криминология 1920-х гг. продолжила лучшие традиции в исследовании преступности, заложенные в России еще в дореволюционный период.
Примечательно то, что советская криминология начиналась как практическое направление уголовной статистики. При ЦСУ РСФСР, затем СССР, при губернских судах функционировали отделы моральной статистики, изучавшие преступность, ее причины, личность преступников. Появился первый отечественный институт по изучению преступности и преступников, который издавал на четырех языках полноценные статистические обзоры о преступности в СССР до 1935 г.
Бурное развитие криминологии в период нэпа было насильственно прервано. С середины 1930-х г. до 1956 г. криминология как «служанка буржуазии» фактически прекратила свое существование. Советские вожди исходили из того, что социализм не имеет имманентных причин преступности, а, следовательно, потребности в криминологических исследованиях нет.
Однако повседневная практика советской действительности, а именно наличие и устойчивое воспроизводство преступности в первой стране победившего социализма, вынудили вновь развернуть и снять запреты с криминологических исследований.
Возрождение криминологии последовало в 1950-х - начале 1960-х гг. С 1964 г. Постановлением ЦК КПСС о юридическом образовании и юридической науке криминология вносится в учебные планы как обязательная дисциплина юридических вузов. В мае 1963 г. организуется Всесоюзный институт по изучению причин и разработке мер предупреждения преступности.
С 1960-х и практически до конца 1980-х гг. отечественная криминология испытывает жесткий прессинг со стороны коммунистической идеологии. В ней непреложными для криминологии выступало несколько постулатов. Первый - социализм не содержит коренных причин преступности и не порождает их. Второй - преступность преходяща, она исчезнет с построением высшей фазы социализма – коммунизма. В остальном советские криминологи были относительно свободны в своих исследованиях.
Советская криминология добилась ощутимых результатов, и именно в эти годы она сформировалась как самостоятельная наука. Условия засекреченной уголовной статистики и отсутствия идеологического плюрализма, как это ни парадоксально, способствовали углубленному вниманию к методологии и теории новой науки, изучению причин преступности, личности преступника и профилактики преступлений [13].
Таким образом, причины воспроизводства, формы проявления такой социальной аномалии как преступность изучались на различных исторических этапах развития страны. Однако с начала 1930-х и по вторую половину 1980-х гг. на эту отрасль научной мысли огромное влияние оказали идеологические доктрины и установки правящего политического режима.
Данное обстоятельство серьезно ограничило появление работ о преступности в России в контексте отечественной истории. Пожалуй, единственное исключение составляет работа С.С. Остроумова «Преступность и ее причины в дореволюционной России» (1960 г.), но ни юристы, ни историки в тот период не развили данную проблематику.