Вторая по популярности категория кумиров - сентиментальные молодые сердцееды, исполнители сладких песен о любви (Юлиан, Влад Сташевский, Валерий Миладзе, Леонид Агутин). Их западный аналог - Рикки
Мартин. Где-то на грани первого и второго типа работает Филипп Киркоров. Аудитория этих певцов исключительно женская, от 13 до 50 лет.
Образы мачо, которые в США чаще всего ассоциируются со стилем кантри, в России представлены группой Любэ (со своеобразным военнопатриотическим уклоном) и исполнителями блатной песни, поэтизирующими пьянство, драки и мужское товарищество. Их публика на 90% мужская, от 25 до 60 лет.
Рок, считавшийся в 1960-х гг. классическим выражением маскулинности, сейчас стал маргинальным, круг его почитателей сравнительно узок и к тому же дифференцирован. Мальчики-подростки, байкеры и члены криминальных группировок по-прежнему предпочитают хеви металл, наряду с маскулинной экзотикой в одежде и поведении. Мейнстрим рок (Андрей Макаревич, Борис Гребенщиков), будучи по составу групп и публики исключительно мужским, отличается от западного рока тем, что секс не играл в нем существенной роли, это была музыка социального протеста. В дальнейшем «протестные» мотивы заглохли, некоторые новые группы («Мумий Тролль») стали более сексуальными.
4. Способы и формы существования социально-организационной культуры
Рассмотрим основные моменты социально-организационной
предметности материальной культуры.[109]
Оорганизационный пласт культуры охватывает жизнь человечества во всех ее сферах и на всех возрастных уровнях, сочетая различные способы управления и самоуправления, облигаторных и добровольно избираемых форм и создавая таким образом прочную и относительно устойчивую основу для совместной жизни людей, для сохранения и трансляции накапливаемого
человечеством опыта121.
Структурными составляющими культурных аспектов социальной организации выступают: организационные формы, образцы поведения, нормы и механизмы нормирования, ценностно-мотивационные основания деятельности, ценности и критерии оценки, механизмы трансляции, специфические черты динамики.
В последнее время мы все чаще встречаем, и в специальной теоретической литературе, и в публицистике, такие понятия как «политическая культура», «правовая культура», «экономическая культура»; более того, широкое хождение получило бинарное понятие
«социокультурный». Все это свидетельствует о назревшей потребности наук, изучающих общество, включить культуру в сферу своих теоретических интересов, и вряд ли можно сомневаться в том, что теория культуры должна пойти им навстречу, сделав предметами специального рассмотрения не только все конкретные социокультурные образования, но и саму возможность и необходимость скрещения культуры и общества. Основными формами социально-организационной культуры выступают экономическая (хозяйственная) культура, политическая культура, правовая культура.
В принципе экономическая культура - совокупность знаний, умений и навыков в области теории и практики, позволяющих правильно оценивать экономические явления и процессы и эффективно осуществлять экономическую деятельность. Г.Н.Соколова характеризует экономическую
культуру как «способ (структуру механизмов) взаимодействия экономического сознания (как отражение экономических отношений и познания экономических законов) и экономического мышления (как отражение включенности в экономическую деятельность), регулирующий участие индивидов и социальных групп в экономической деятельности и степень их самореализации в тех или иных типах экономического
поведения»[110]. При этом экономическая культура включает в себя только те ценности, потребности, предпочтения, которые возникают из нужд экономики и оказывают на нее значимое (положительное или отрицательное) влияние. Она определяется теми каналами, через которые она регулирует взаимосвязь экономического сознания и экономического мышления и ориентирована на управление экономическим поведением людей.
Экономическая культура определяет, с одной стороны, правила взаимоотношений участников коллективного производственного процесса, продавца и покупателя на рынке, банка и его клиентов, а с другой — отношения государства и материально им обеспечиваемых служащих, детей, больных, пенсионеров. Мы видим, как на наших глазах происходят поиски наиболее справедливых, наиболее гуманных, наиболее демократичных, т. е. высоко-культурных способов организации всех этих социальных отношений и как они сталкиваются с унаследованными от находившихся на более низком уровне культуры отношениями иерархически организованного феодального общества и дореволюционного, крепостнического и бюрократического, и послереволюционного, рефеодализированного советской властью и еще более бюрократизированного ею, чем была царская власть в России. Совершенно очевидно, что треть голосовавших на выборах президента страны за лидера коммунистов — это люди, лишенные собственности и потому ненавидящие тех, кто ее приобрел за годы “перестройки” независимо от того, сделано это было честным или нечестным путем, и тоскующие по былым временам, когда все были равны, потому что все были ее лишены, когда в общественном сознании была укоренена коммунистически-эгалитаристская формула П. Ж. Прудона: “Собственность это кража”. Вполне закономерно, что тогда само понятие “Я” считалось знаком буржуазного индивидуализма и ему противопоставлялось пролетарски-коллективистское “Мы”. Противопоставлялось и позитивно, как в революционной поэзии и в сатирических пьесах В. Маяковского, который “себя смирял, становясь на горло собственной песне” (“Облако в штанах” и
“Флейта-позвоночник”), и негативно, трагически-гротескно, как в повести Е.
Замятина, декларативно названной “Мы” или в “Чевенгуре” А. Платонова.
Политическая культура, по определению А.И.Кравченко, может рассматриваться как самостоятельное явление, а иногда ее включают как подвид управленческой культуры. Содержание политической культуры определяется господствующим политическим режимом власти.
Показателями уровня развития политической культуры в обществе являются наличие гражданских и политических прав личности, то, насколько они соответствуют международным правилам, степень реализации и защиты этих прав, стиль и формы межпартийной борьбы, парламентская и непарламентская лексика общения политических деятелей и многое
другое[111].
Говоря о правовой культуре мы подчеркиваем ее неотъемлемость от культуры общества, но рассматриваем не ее духовную сущность (правовое сознание, правовые нормы и проекты), а ее овеществлённые элементы, реализующиеся в институциональном характере правовых практик. Содержанием правовой культуры в данном случае является деятельность государства по регулированию наиболее значимых для жизни человека общественных отношений на основе системы специально выработанных и обеспечиваемых формализованных социальных норм, обязательных к исполнению всеми гражданами данного общества. Собственно право и правовая культура формируются вместе с государством, однако их предпосылки — обычаи, табу, правила поведения, нормы морали и религии, и т. п. — возникают вместе с человеком и обществом, характеризуют образ жизни как культурный, отличный от животного. Важнейшая культурная функция права — регулирование отношений в условиях несовпадения интересов членов общества в целях его сохранения и развития. По своему происхождению право является атрибутом цивилизованного образа жизни, а по функционированию выступает формой социальной культуры, воплощенной в деятельности особых социальных институтов, обеспечивающих выработку и соблюдение социальных норм на основе формализации определенной системы материальных и духовных
ценностей.[112]
Правовая культура, если исходить из принятого нами подхода к определению структуры культуры, также может быть рассмотрена в двух срезах: на специализированном и обыденном уровнях. Основой специализированной правовой культуры являются установления, которые на протяжении столетий формировались в повседневной жизни в процессе взаимодействия людей с природой, друг с другом, с культурными объектами. Культурный аспект права в том и заключается, что правовые нормы узаконивают уже существующие формы и образцы социально-культурной реальности.
5. Гражданское общество как культурная форма социальной
системы125
Гражданское общество является одной из модификаций системы социальных отношений, а именно такой, специфика которой определяется эпитетом “гражданское”. Эпитет этот означает, что появление данного типа общества в истории человечества и его дальнейшие судьбы связаны с обретением людьми, система отношений между которыми и образует, по К. Марксу, общество, качества граждан. А качество это не врождено человеку, не является его имманентным социальным статусом, но возникает в определенной социальной структуре и может исчезнуть при ее разрушении. Так, не успела она сформироваться в России в начале ХХ в., как была разрушена Октябрьской революцией, а сейчас делаются усилия для ее возрождения, укрепления и развития. Ибо “гражданин” — это член особым образом организованного общества, который, получая этот социальный статус, и придает обществу характер “гражданского” (само это понятие — civil society — было введено в обиход одним из первых историков буржуазного общества А.Фергюсоном и от него уже перешло к Г. Гегелю). Вспомним, что одним из декретов Великой французской революции понятие “гражданин” было узаконено как бытовое обращение к человеку независимо от его сословной принадлежности, что подчеркивало уничтожение неравенства сословий и закрепленное юридически равенство всех членов общества. Если понятие “господин” и его аналоги во всех языках “Ваше Превосходительство”, “Ваше Величество”, “Ваша Светлость” этимологически выражали отношения “господство — подчинение”, то “гражданин” и его иностранные эквиваленты обозначили всего лишь “житель града” (как, соответственно, citoyen, citizen, Burger), т. е. лицо, равное всем другим горожанам. Нетрудно понять и то, что социальное качество гражданина связывалось именно с городом. Ведь еще средневековый город в Европе утверждал свою независимость от власти феодала и формировал демократический порядок самоуправления, что породило известную