Мавзолей
Архитектору удается добиться здесь, кажется, невозможного — выделить свой объект в ряду уникальных сооружений. И каких — ведь речь идет о Кремле, храме Василия Блаженного! Не только выделить, но придать ему качество главного центра исторического ансамбля, сформированного на протяжении почти четырех веков. При этом не разрушить целостность ансамбля, напротив, сделать его еще более монолитным, придать ему новое идейно-политическое содержание, сделать его созвучным новой революционной эпохе. Щусевский Мавзолей В. И. Ленина не только одно из высших достижений советской архитектуры, но пример глубокого понимания природы архитектурного ансамбля.
С возведением Мавзолея связан целый комплекс градостроительных мероприятий, которые сделали Красную площадь такой, какой мы знаем ее сегодня. Строительство Москворецкого моста и расчистка застройки между ним и храмом Василия Блаженного обеспечили выход площади к реке, лучше связали ее с городом. В противоположном конце площади аналогичную цель преследовала разборка участка Китайгородской стены с Иверскими воротами. Роль последних в формировании силуэта ансамбля в большой степени взяли на себя островерхие башенки Исторического музея. Памятник Минину и Пожарскому был перенесен в южную часть площади, к храму Василия Блаженного, поскольку организующая и символическая роль этого монумента перестала быть доминирующей в ансамбле с появлением Мавзолея.
Теперь, когда мы знаем весь процесс поэтапного — шаг за шагом — сложения этого ансамбля, растянувшийся на целые столетия, попробуем окинуть его единым взглядом. Попытаемся понять внутреннюю логику, механизм преемственного развития, который привел к созданию архитектурного шедевра. В ряду множества упомянутых событий отметим несколько привлекающих к себе в этой связи особое внимание.
1561 год. Барма и Постник возводят собор Покрова на рву. Незастроенный пустырь перед кремлевской стеной получает продольную ориентацию. Появляется архитектурная тема ярусной пирамидальной композиции.
1625 год. Б. Огурцов и К. Галовей развивают эту тему уступчатой надстройкой Спасской башни и тем самым кладут начало созданию характерного силуэта Кремля.
1787 год. М. Казаков располагает купол нового здания Сената в Кремле прямо за безымянной (отныне Сенатской) башней. Намечается поперечная ось площади.
1817 год. О. Бове развивает эту ось, отмечая ее центральным портиком и куполом нового здания Верхних торговых рядов, а также постановкой памятника Минину и Пожарскому.
1883 — 1894 годы. В. Шервуд и А. Померанцев развивают тему островерхих архитектурных завершений, поддерживая уже сложившиеся продольную и поперечную оси ансамбля в архитектуре новой застройки северного и восточного фасадов площади.
1930 год. А. Щусев создает новый центр ансамбля — Мавзолей В. И. Ленина. Он подчеркивает доминирование поперечной оси и ярусного принципа в формировании ансамбля. Раскрытие площади с севера на юг способствует ее активному включению в систему столичного центра Москвы и одновременно усиливает значение древнейшей продольной оси ансамбля как главного направления сквозного движения людских потоков через площадь.
Прагматическая составляющая архитектурного ансамбля
Краткий композиционный и причинно-следственный анализ исторического развития ансамбля
Итак, три главные архитектурные идеи, или темы.
Первая. Продольная ось площади, вытянутой вдоль стены Кремля, с ориентацией на храм Василия Блаженного и последующим раскрытием площади в город.
Вторая. Ярусная, пирамидальная композиция архитектурных объемов, формирующая островерхий, многобашенный силуэт ансамбля.
Третья. Поперечная ось площади, определяющая доминирование ее главного кремлевского фасада и общую симметрию построения основных архитектурных масс ансамбля.
Первая и вторая темы берут свое начало в гениальной постройке Бармы и Постника. Третья, абсолютно новаторская идея заявлена Казаковым и последовательно реализована Бове. Каждый из членов заочного «авторского коллектива» Красной площади внес свой вклад в развитие ансамбля в меру своего понимания этих определяющих его своеобразных тем. Такое понимание и является главным фактором органического формирования ансамбля. Не только потому, что оно позволяет воспроизводить уже найденное (вот оно, сходство) и тем обеспечить историческую преемственность целого. Еще и потому, что оно служит отправной точкой для новаторского переосмысления (а это уже поиски контраста), для движения вперед.
Только творческая разработка идеи продольного развития ансамбля вдоль кремлевской стены могла привести Бове к трехчастной симметрии фасада здания Верхних торговых рядов, фиксирующей не существовавшую ранее поперечную ось площади. И вот ведь странная вещь — в буквальном смысле этого слова «не осталось и камня на камне» от архитектурной деятельности Бове на Красной площади. Снесены и заменены новыми, непохожими на них зданиями некогда построенные им торговые ряды. Памятник Минину и Пожарскому тоже не устоял на том месте, которое первоначально определил ему зодчий. И все-таки именно Бове может по праву считаться, пожалуй, главным автором ансамбля. Это он дал новую трактовку площади, ориентировал ее на Кремль, сделал ее современной Красной площадью. Этой трактовке подчинились все, кто строил на площади после него, она обрела вторую жизнь в постройках Шервуда, Клейна, Померанцева, в замечательном творении Щусева.
Имя Щусева по праву занимает место рядом с именем Бове. Он довел до предельно ясного выражения идею симметричной композиции ансамбля, заложенную Бове. Более того, он обогатил ее новаторской идеей развития площади в продольном направлении, превратив ее замкнутое, изолированное от города пространство в раскрытую на город эспланаду. И здесь мы видим все то же сочетание преемственности и новаторства. Развитие ярусной композиции древних сооружений натолкнуло Щусева на идею контрастного противопоставления лаконичных форм Мавзолея декоративной пластике шатровых завершений исторического ансамбля.
Итак, развитие малыми порциями, на ощупь, методом проб и ошибок. Такой «естественный» путь развития, может быть, и не самый эффективный, но зато самый надежный с точки зрения органической преемственности, сохранения уже накопленных и многократно оправдавших себя признаков ансамбля. Разумеется, чем дольше существует такой ансамбль, чем больше «шагов» насчитывает его предшествующая градостроительная эволюция, тем большую устойчивость он проявляет по отношению к попыткам радикального реконструктивного вмешательства. Речь, конечно, идет не о каком-то осмысленном «поведении» самой архитектуры, а о ее влиянии на общественное сознание, о социально осмысленной общекультурной и художественной значимости ансамбля, которая воздействует на принятие решений о его дальнейшей судьбе.
С этой точки зрения кажется не случайным, что в свое время потерпел неудачу такой выдающийся, новаторский проект, как Кремлевский дворец Баженова. Созданный в конце XVIII века, быть может, наиболее ярко одаренным зодчим всей русской архитектуры, этот проект требовал радикальной трансформации исторического ансамбля Красной площади, и такая цена оказалась, по-видимому, слишком дорогой, неприемлемой для коллективного общественного сознания. В соответствии с замыслом Баженова новый въезд в Кремль должен был диагонально прорезать кремлевскую стену между безымянной (потом Сенатской) и Никольской башнями, то есть в месте довольно случайном с точки зрения формирования композиции Красной площади. Тем самым подчеркивалось второстепенное значение Красной площади, да и самой кремлевской стены по отношению к составленной Баженовым новой внутренней планировке Кремля и запроектированному им дворцу. Сменив Баженова в руководстве делами «кремлевских строений», Казаков действует совсем иным образом. Он строит в Кремле здание Сената, ориентируя его на расположенную снаружи, за стеной, Красную площадь и в известном смысле подчиняет все свое решение задаче ее пространственной организации. Подчеркнув симметричным относительно башен Кремля расположением купола Сената значение кремлевского фасада Красной площади, Казаков самым радикальным образом повлиял на формирование ее ансамбля. А через это — и на всю последующую архитектурную судьбу Московского Кремля. С виду гораздо более скромное, не «лобовое» решение Казакова оказалось и тоньше, и жизненнее, и гораздо значительнее по своим последствиям.
По сходным причинам не получили осуществления и замыслы строительства на Красной площади грандиозного здания Наркомтяжпрома, намеченные на представительном архитектурном конкурсе 1934 года. Предусмотренное конкурсной программой пространственное раскрытие Красной площади в сторону площади Революции требовало сноса Верхних и Средних торговых рядов, значительной части расположенной за ними застройки. Это подрывало самые основы исторически сложившегося ансамбля и в конечном счете вело к противоположному результату — ослаблению архитектурного влияния Кремля и Мавзолея В. И. Ленина в системе центра Москвы. Вот почему оказались в равной мере неприемлемыми самые разнообразные, притом блестящие по мысли и архитектурному исполнению предложения крупнейших советских зодчих И. Леонидова, К. Мельникова, И. Фомина.