обоснования научного статуса социально-гуманитарного познания как
эпистемологически самостоятельного, самодостаточного и полноценно-
го в соответствии с предметом познания, принципиально отличающим-
ся от предмета естествознания условиями и целями познания. Эта тра-
диция обозначается как культурцентристская (В. Г. Федотова).
Процесс развития науки и общества внёс коррективы в тот мето-
дологический спор, длящийся более двух веков. В результате в совре-
менной трактовке социально-гуманитарного знания отчётливо просле-
живается отказ от ориентации на классическое естествознание как един-
ственный и абсолютный идеал научности. Если для ХIX в. скорее был
характерен культ естественных наук, а гуманитарные в известной мере
рассматривались как неполноценные по причине присущей им «нестро-
гости», «неточности», отсутствия математического аппарата и других
особенностей, то в философии и методологии науки ХХ в. постепенно
произошла переоценка ценностей. С одной стороны, само естествозна-
ние обнаружило, что в целом оно не в состоянии достичь идеала безу-
пречной однозначности, строгости и точности. С другой стороны, по-
пытки построить социально-гуманитарное знание в полном соответст-
вии со стандартом естествознания не привели к успеху. Они, в частно-
сти, обнаружили такие черты социально-гуманитарной науки, которые
невозможно исключить без риска утраты ею своего культурного, обще-
ственного и познавательного значения.
Для современного методологического анализа характерно не
взаимоисключение традиционных ориентиров, но их взаимодополне-
ние, что позволяет глубже раскрыть природу и смысл научного позна-
ния в целом, а также особенности отдельных его регионов. Поэтому от-
личительные признаки социально-гуманитарного познания мы рассмот-
рим на основе выяснения сходства и различия с естествознанием.
8.2. Сходство и различие естественных
и социально-гуманитарных наук
Теоретическое осмысление этой проблемы представлено в исто-
рии философии двумя основными традициями. Первая проявилась
в концепциях, абсолютизирующих различие между этими типами зна-
ния, вторая – в теориях, отрицающих специфику обществознания, гума-
нитарных наук. Одна из влиятельных концепций, по-своему обосновав-
шая различие между «науками о природе» и «науками о культуре», –
114
неокантианская, представленная в трудах В. Виндельбанда и Г. Риккер-
та в конце ХIХ – начале ХХ в. С их точки зрения, естественные науки
открывают присущие природе законы, причины, объясняют и предвидят
ход природных процессов. Они выявляют повторяющиеся, сходные, ус-
тойчивые свойства, связи и отношения, поэтому могут пользоваться ге-
нерализирующим, т. е. обобщающим методом, а следовательно и мате-
матическим аппаратом. Науки о культуре, истории общества имеют де-
ло с уникальными, единичными, неповторимыми событиями. Здесь, ут-
верждают философы, нет закономерностей, поэтому применяется иной
по типу метод – индивидуализирующий, описательный по своей сути, а
сами науки могут быть названы идиографическими, или описательны-
ми. В них широко представлены ценностные ориентации субъекта, его
мотивы, интересы и цели. Это методологическое различие наук о при-
роде и наук о культуре сегодня принимается во внимание, но вместе с
тем подчеркивается, что оно не может абсолютизироваться и должно
уточняться по отношению к каждой конкретной научной дисциплине.
Концепции, отрицающие специфику наук о культуре и обществе,
а соответственно – объекта, методов и форм их познания, характерны,
в частности, для позитивистской социологии. Они исходят из трактовки
общества как явления, независимого от человеческой деятельности
и сознательных представлений людей. Сам человек рассматривается как
случайное, несущественное, неспецифическое явление в мире социаль-
ных объектов, которые рассматриваются по аналогии с явлениями при-
роды, а знание строится согласно критериям естественно-научной мето-
дологии – это культ эмпирического наблюдения, количественных мате-
матических методов, отрицание любой ценностной проблематики как
вненаучной. Иными словами, игнорируются творческие аспекты чело-
веческой деятельности, ее конкретно-исторический характер, социо-
культурная обусловленность. Все это в конечном счете ведет к чрезмер-
ной абстрактности и неисторичности в трактовке социальных и куль-
турных явлений.
В последние десятилетия наибольшее признание получило другое
понимание проблемы сходства и различия естествознания и обществен-
ных наук, формируется новая традиция. Она исходит из безусловного
признания возможности объективного познания культурно- историче-
ских и социальных явлений и процессов, являющегося частным видом
научного познания вообще и подчиняющегося его общим критериям и
закономерностям. Вместе с тем очевидно, что достижение объективной
истины в познании социальной действительности и «мира человека» яв-
ляется сложным специфическим процессом, требующим соблюдения
целого ряда особых требований и условий.
115
Социальные и естественные науки различаются, прежде всего, по
объекту, и в таком случае встает вопрос о специфике общества как объ-
екта познания. Общество, его развитие и функционирование есть ре-
зультат деятельности людей, поэтому эмпирической базой открытия
и изучения законов является непосредственное изучение поведения и
деятельности живых, конкретных людей. Реальная эмпирическая исто-
рия людей многообразна, абсолютной повторяемости нет, очень трудно
уловить закономерность, устойчивость, повторяемость, о чем говорит,
в частности, применение разработанного К. Марксом понятия общест-
венно-экономической формации, которое значимо в пределах его кон-
цепции, но предельно абстрактно, не может отразить всего многообра-
зия истории общества и претендовать на безусловно точное его объяс-
нение. Конкретная история индивидуализирована, реальная история ка-
ждой страны уникальна и представляет собой бесконечное изменение,
развитие, смену поколений. Очевидно, что общественные процессы и
явления нельзя исследовать, так сказать, в «чистом виде» в лаборатор-
ных условиях, – возможности социального эксперимента ограничены.
Важнейшей особенностью общества как объекта социально-
гуманитарного познания является вхождение в его содержание и струк-
туру субъекта познания, наделенного сознанием и активно действующе-
го, как определяющего компонента исследуемой социальной реальности
и «мира человека». Из этого следует, что исследователь имеет дело
с особого рода реальностью – содержанием человеческого сознания, об-
ластью смыслов и значений, требующих специальных методологиче-
ских приемов, отсутствующих в арсенале естественных наук. Сущест-
венно и то, что исследование объекта в этом случае осуществляется все-
гда с определенных ценностных позиций, установок и интересов, кото-
рые являются определяющими в действиях субъекта. Отсюда следует,
что необходимо показать специфику не только объекта, но и субъекта
социально- гуманитарного познания. Собственно социальное познание
осуществляется социально сформированным и заинтересованным субъ-
ектом, оно определяется его мировоззрением.
Если в естествознании воздействию мировоззренческих, идеоло-
гических и иных установок подвергается не само содержание научных
открытий, но следующие из них теоретические философские выводы,
а также применение самих знаний, то в общественных науках цель
субъекта – получить знание, с помощью которого можно не только объ-
яснить, но также оправдать, укрепить или осудить, изменить те или
иные общественные структуры и отношения. Здесь само содержание
знания является составляющей социальной позиции познающего субъ-
екта; следовательно, чтобы понять реальное содержание общественных
идей и теорий, их надо соотносить не только с объектом познания, но
116
и с реальными интересами общественных групп, т. е. ввести дополни-
тельное «измерение» – субъектно-субъектные (межсубъектные) отно-
шения, через призму которых исследуется объект.
В естествознании специфика, а также относительная независи-
мость и самостоятельность познания могут быть объяснены, прежде
всего, тем, что субъект в этом случае ориентирован на непосредствен-
ное отражение объекта, причем таким, каков он есть «сам по себе».
Очевидно, что __________в каких бы исторически и социально конкретных формах
практической деятельности не был задан объект познания, все-таки са-
ми свойства, отношения, функции и другие его характеристики являют-
ся определяющими и независимыми от субъекта. При этом существен-
ную роль играет материальный процесс самой экспериментальной дея-
тельности, дающей объективный результат подчас независимо от целей
исследователя. «Установка на объект» и достаточно малое непосредст-
венное влияние субъекта на конечные результаты эксперимента позво-
ляют в той или иной степени пренебречь присутствием субъекта как
«посредника» между объектом и знанием об объекте. Кроме того, по-