Природу изобретения Дессауэр трактует в духе неотомистской философии, как реализацию человеком божественной идеи. Техническое творчество предполагает встречу человеческого сознания со сферой "пред-данных решений технических проблем". Изобретение не есть просто выдумка, произвольный продукт человеческого воображения. Оно формирует условия для материального воплощения фансцендентальной реальности (для "существования сущности"), олицетворяет реальное бытие идей. Техника понимается Дессауэром как становление высших возможностей бытия посредством людей.
Развиваемая этим философом трактовка моральной значимости техники не офаничивается соображениями практических выгод и пользы. Создание техники, по Дессауэру, соответствует кантовскому категорическому императиву или божественной заповеди. Современная техника не должна восприниматься как средство облегчения условий человеческого бытия - она есть "участие в творении", "величайшее земное переживание смертных". Техника создается людьми, однако ее могущество превышает все их ожидания. Дессауэр считает, что автономные последствия, преобразующие мир, свойственны только технике и что это свидетельствует в пользу взгляда на технику как на трансцендентную моральную ценность.
Во второй половине XX века предметом философских дискуссий стали вопросы о характере технической рациональности, о структуре технического мышления, о соотношении философии техники с философией науки. Оригинальная концепция технического мышления была предложена американским философом X. Сколимовски. Естественнонаучное и техническое знание, утверждал Сколимовски в работе "Структура мышления в технике", относятся к разным типам реальности. Естественнонаучное мышление направлено на поиск истины, оно стремится к постижению реальности и с этой целью создает все более глубокие теории. Техническое мышление не может обойтись без результатов естественнонаучного, т. е. без знания о том, какова данная нам реальность. Однако техническое знание не есть лишь приложение естественных наук. Определяющей чертой технического мышления является его направленность на создание новой реальности в соответствии с человеческими замыслами. Прогресс технического знания проявляется именно в его способности обеспечивать производство все большего количества и все более разнообразных и совершенных объектов (под техническим объектом Сколимовски понимает артефакт, произведенный человеком для выполнения некоторой функции: это может быть как консервный нож, так и сверхзвуковой самолет) со все более интересными чертами и все более эффективным образом. Допуская, что технический прогресс невозможен без научного и наоборот, Сколимовски, тем не менее, настаивает на несводимости одного к другому. Если грандиозное техническое усовершенствование не сопровождается никаким ростом знания в чистой науке, оно означает шаг в техническом прогрессе. С другой стороны, для чистой науки не важно, используется данное открытие или нет; для нее имеет значение, насколько данное открытие увеличивает наше знание, какой вклад вносит оно в постижение мира. Прогресс науки Сколимовски трактует в духе К. Поппера, как непрерывное усовершенствование научных теорий и постоянное расширение ресурсов науки. Более совершенные научные теории отличаются от своих предшественниц большей простотой, или большей общностью, или большей детальностью, или всеми перечисленными качествами одновременно. Что касается создания более совершенных технических объектов, то его показателями могут быть такие характеристики, как большая прочность создаваемых объектов (в сравнении с той, которую имеют их предшественники), или большая надежность, или большая чувствительность (если для объекта существенно быть чувствительным), или большая скорость в выполнении функций (если функции данного объекта должны выполняться быстро), или сочетание вышеназванного. Кроме того, технический прогресс осуществляется за счет сокращения времени, необходимого для производства данного объекта, или благодаря сокращению затрат на его производство.
Сколимовски считает, что в каждой области технического знания имеется ключевая категория, определяющая специфику мышления в данной области. Например, в геодезии это точность измерения (развитие геодезии предполагает повышение точности измерений или сокращение материальных и трудовых затрат при сохранении той же степени точности), в гражданском строительстве - прочность, в машиностроении - производительность (в узком смысле данного слова). Архитектурное мышление Сколимовски характеризует как мышление одновременно с точки зрения прочности, эстетичности и полезности (отмечая, что две последние категории могут быть более важны, чем первая). Выделение подобного рода ключевых категорий не означает, что только они определяют развитие техники. Сколимовски подчеркивает, что собственно технические элементы часто рассматриваются в более широких экономических рамках (и притом большое значение могут приобретать эстетические и потребительские качества технических объектов), что усложняет техническую типологию и затрудняет анализ с точки зрения чисто технических категорий. Однако задача философа техники - справляться с такими трудностями, а не избегать их. Структура техники гораздо более сложна, чем готов допустить методолог науки, однако осознание этой сложности и предоставление технике методологической автономии является, по мнению Сколимовски, необходимым условием развития философии техники.
Социально-антропологическому содержанию техники посвящена серия работ французского социолога и философа Ф. Эллюля (1912-1994), в том числе его книги "Техника" (1962), "Техническая система" (1977), "Технологический блеф" (1988). Еще в 50-е годы Эллюль предложил собственный взгляд на Технику (с большой буквы) как на новую среду существования человека, заменившую прежнюю среду - природу. В такой ситуации, считает французский философ, следует говорить не столько о влиянии Техники на экономику, политику или культуру, сколько о том, что политика, экономика и культура находятся в Технике, - а это изменяет все прежние социальные понятия. Основываясь на широком понимании техники (которое включает и организационную, и психологическую технику), он утверждал, что сознание современного человека находится во власти технических ценностей, а прогресс и счастье людей мыслятся как достижимые благодаря Технике. Человек больше не является мастером в мире инструментов, утверждает Эллюль. Никто не может выбирать ценности, чтобы дать Технике обоснование или владеть ею. Этого не могут сделать философы, поскольку им не доверяют ни техники, ни масса. Но Техникой не владеют и техники, поскольку все, что они могут делать, - это применять свое техническое знание и мастерство, помогая Технике в ее совершенствовании. Ученые слишком специализированы, далеки от общих идей и так же удалены от дел, как и философы. Политики в демократических обществах подчинены желаниям его частей, заинтересованных прежде всего в счастье и благополучии, которое, как они думают, им обеспечит Техника. Что касается отдельных индивидов, то их усилия слишком слабы для решения универсальной проблемы техники.
Тем не менее, считает Эллюль, необходимо исследовать условия возможного решения проблем, связанных с техникой. В любом случае, представляется, мы можем выдвинуть следующий тезис. Чем дальше продвигается технический прогресс, тем в большей степени проблемы управления этим прогрессом приобретают этический и духовный характер. В той степени, в какой человек выделяет себя из области материального, овладевает им и умножает средства эксплуатации материального, это перестает быть проблемой лишь человеческих возможностей и пределов и становится скорее проблемой знания о том, какой человек (или группа людей) будет использовать технические средства и какие моральные и духовные качества позволят делать это.
В книге "Технологический блеф" Эллюль демонстрирует пессимистический взгляд на технику. Этот взгляд связан не с несомой техникой чрезмерной рационализацией жизни, а, напротив, с абсурдностью техники. Эллюль отмечает, что до недавнего времени техническую экспансию можно было представить как модель рациональности, строгости, эффективности, точности, не имеющую в себе ничего абсурдного и противостоящую философии абсурда. "Что мне кажется новым в недавней эволюции технических средств, - пишет он, - так это то, что развитые технические средства за последние десять лет (в основном в секторе информатики, телематики) привели к абсурду, производят, требуют абсурдного поведения со стороны человека и ставят нас в абсурдные ситуации с точки зрения экономики. Иначе говоря, совершенно непредвидимо экстремальная точка развития современной техники встретилась с философией абсурда"[9].
Эллюль считает абсурдным чрезмерно принудительный порядок технического роста: "Мы производим то, в чем нет никакой нужды, что не соответствует никакой пользе, но производим это, потому что имеется техническая возможность сделать это, и нужно использовать эту техническую возможность, нужно устремиться в этом направлении неумолимо и абсурдно. Так же и используем продукт, в котором никто не нуждается, тем же самым абсурдным и непреклонным образом". Что касается современных коммуникационных средств, то они, считает Эллюль, служат в значительной степени для передачи "банальностей и пустоты", поскольку невозможно найти столько интересного, чтобы заполнить все информационные мощности. Однако технические возможности имеются, и их нужно использовать. "Философия, выстроенная в соответствии с техникой 1950 года, не имеет никакого смысла в 1980 году", - утверждает Эллюль. Современное обоснование техники - обоснование абсурдом. "Ничто не имеет смысла, ничто не имеет ценности, следовательно, развитие техники так же приемлемо, как и все остальное"[10].