Учение о расовом превосходстве получило свою наиболее завершенную форму только во второй половине XIX века. Развитие ранней капиталистической экспансии шло параллельно с развитием расового антагонизма, что было обусловлено потребностями нового экономического порядка в условиях доиндустриальной экстенсивной технологии. При этом идеологически все было направлено на то, чтобы помешать культурной ассимиляции групп рабов. Хотя в своем анализе О. Кокс не обращается непосредственно к работам К. Маркса, его взгляды во многом соответствуют марксовым воззрениям относительно форм контроля труда в колониях. Рабский труд был необходим для того, что Маркс называл «первоначальным накоплением капитала..., историческим процессом отделения производителя от средств производства». «Первоначальное накопление» формирует форму предыстории капиталистического развития и является начальной точкой развития зрелого капитализма, основанного на использовании наемного труда. Эту начальную точку сам Маркс находил в XVI веке: в колониях работник был фактически на положении раба, а его труд рассматривался как рабский труд. Таким образом, то, что становящийся капитализм испытывал экономическую потребность в максимально дешевой, если не бесплатной, рабочей силе, а получить такую силу в метрополии было невозможно, послужило социально-экономическим основанием возникновения расового антагонизма.
Почему идеология расового превосходства с необходимостью должна была сопровождать сохранение рабской рабочей силы в колониях? Сам О. Кокс не отвечает на этот вопрос, но объяснение мы находим в работе другого неомарксиста - Р. Томпсона [12].
Несомненно, европейские государства имели достаточно экономической и военной мощи в колониях, и идеологическая гегемония, казалось, была излишней. Режим Римской империи, например, основывался на рабском труде и нуждался в нем, но расистской идеологии не имел. По мнению Р. Томпсона, дело заключается не только в экономических потребностях, но и в культурных основаниях европейского общества в XVII-XVIII вв. Становление капитализма и его экспансия происходили в контексте господства философии «естественного права» Просвещения в интеллектуальной атмосфере Европы. Эта философия исходила из того, что все люди созданы равными и, следовательно, обладают равными правами (в первую очередь - правом на владение собственностью). Поддержание такой идеологии было очень важным для подрыва феодальных привилегий, основывавшихся на правах наследования. Из этой философии логически следовало, что различия, существующие между людьми в их образе жизни, привычках, обычаях, являются результатом различий в условиях окружающей среды и в исторической ситуации, а не неизменных биологических (расовых) характеристик. «Инвайронменталистская точка зрения на человека, - пишет Р. Томпсон, - пришла в явное противоречие с формами контроля труда в колониях, особенно с рабством в Америке» [12, p. 153].
Капитализм, основанный на использовании труда свободного от крепостной или рабской зависимости работника, вполне соответствовал идеям «естественного права» и опирался на них. Капиталистические производственные отношения в корне подрывали организацию труда, построенную на труде рабов или крепостных. Но, с другой стороны, экономическая выгода, которую сулила эксплуатация «цветных» рабочих в колониях, стимулировала появление и широкое распространение «теорий» о превосходстве одной расы над другими.
Главный аргумент О. Кокса, что расизм и расовый предрассудок был порожден развитием европейского капитализма, подтверждается дальнейшим историческим анализом, проведенным в его работе. Важно подчеркнуть при этом, что расизм, по мысли автора, не является ни «автоматическим», ни «необходимым» результатом капитализма как способа производства в его первоначальных или более развитых формах. Сказать, что капитализм стал причиной расизма, означает ошибочно редуцировать и неоправданно упрощать сложную, исторически сложившуюся комбинацию экономических, социальных и культурных факторов. Однако в равной степени ошибочно было бы заявить, что рост расистской идеологии не имеет ничего общего с развитием капитализма, особенно если иметь в виду конфликт, возникший между аграрной, основанной на принудительном труде формой производства и развивавшейся мануфактурной системой с ее «свободным» трудом. Развитие расизма и расового антагонизма можно понять, считает О. Кокс, только внутри этого экономического контекста. Расизм не был необходимым результатом некоего абстрактного капитализма или исторической случайностью. Старый порядок, основывавшийся на рабстве, потерпел поражение в борьбе с расширявшимся и агрессивным новым порядком, но созданная им расистская идеология служила совершенно конкретным целям получения максимальной капиталистической прибыли.
По О. Коксу, отношения между капитализмом и расизмом можно свести к трем основным положениям. Во-первых, промышленный капитализм, чтобы существовать, должен пролетаризировать массы рабочих, то есть сделать товаром их способность к труду. Совершить это означает дегуманизировать носителей рабочей силы и действовать по отношению к ним по законам рынка, то есть в соответствии с фундаментальными законами капиталистического общества. Соответственно человеческая рабочая сила должна рассматриваться как безличный, подлежащий купле-продаже количественно измеряемый товар. Во-вторых, поскольку рабочая сила может продаваться и покупаться как любой другой товар, поиск возможно более дешевой рабочей силы является непосредственной и практической целью достижения максимальной прибыли. В-третьих, в прямых интересах капиталистов развивать такую идеологию, которая способствует процессу пролетаризации и упрощает его. Поэтому капиталисты стремятся всеми рациональными и иррациональными способами показать, что рабочий класс, представленный другой расой и нещадно эксплуатируемый, имеет более низкое умственное развитие в силу своих биологических особенностей. Это и составляет квинтэссенцию идеологии расового превосходства и подавления, которая, как считает О. Кокс, получила наиболее полное выражение в США (напомним, что книга впервые была опубликована в 1948 году). Американский расизм, особенно на юге страны, направлен, по мнению автора, на эксплуатацию всей негритянской расы как дешевой рабочей силы, предотвращение путем сегрегации или иных мер любых позитивных контактов между черными и белыми, сдерживание развития организаций рабочего класса (особенно профсоюзов) путем отделения черных от белых [11, p. 485-488].
В целом неомарксистская теория расовых отношений О. Кокса может быть суммирована следующим образом. Негры изначально эксплуатируются по их классовому положению, т.е. как пролетарии. То, что они подвергаются расовой эксплуатации, связано с тем, что они становятся предметом расистской идеологии превосходства. Тем самым чернокожие испытывают на себе двойную эксплуатацию по сравнению с белыми рабочими. Именно это обстоятельство О. Кокс имеет в виду, когда, в отличие от Р. Парка, настаивает на необходимости рассмотрения расовых отношений в Америке как формы «политико-классового господства», а не как проблемы ценностных конфликтов, культурных установок или ассимиляции. Расизм и расовое разделение труда прибыльны для капиталистов. За счет расистской идеологии разделения белых и черных рабочих их общие интересы скрываются от них. Эта идеология и практика очень эффективны, поскольку капиталисты угрожают белым рабочим более дешевым трудом негров. Расизм, основываясь на идее «разделяй и властвуй», активно используется работодателями для усиления эксплуатации труда.
Современным наследником О. Кокса в исследовании связи капитализма и расовых отношений может считаться М. Райх, американский экономист и социолог. В своей известной работе «Расовое неравенство» М. Райх использует эконометрический анализ, при этом подчеркивая весьма относительную адекватность неоклассических подходов к изучению расового неравенства и настаивая на необходимости использования марксового принципа классового конфликта [13].
Он приходит к выводу, что в принципе все неоклассические модели сводятся к утверждению о том, что расовое неравенство сохраняется по той причине, что оно выгодно белым рабочим (или всем белым вместе - рабочим и работодателям). М. Райх же, проанализировав имеющуюся статистику, заключает, что «большинство черных и белых рабочих потеряли свои доходы в результате политики расизма, тогда как богатые получали от нее выгоду». Тем самым он противоречит выводам либеральной неоклассической точки зрения (Г. Беккер, А. Кройтер, Л. Туроу, К. Арроу и др.).
М. Райх предполагает, что более «реалистичная модель» современной экономики должна основываться на марксовой концепции антагонизма между капиталистами и рабочим классом. Буржуазия и рабочие имеют различные интересы, что обусловлено борьбой за получение прибавочной стоимости - борьбой, которая постоянно присутствует внутри капиталистического предприятия: «Этот альтернативный подход берет за отправную точку нашего понимания политических и экономических интересов анализ классового конфликта и рынка. Распределение дохода обусловлено с этой точки зрения рыночными и властными процессами, а также конфликтом между рабочими и капиталистами. С этой точки зрения рабочее место становится ареной соперничества, где капиталисты организуют работу, а рабочие, получая меньшую заработную плату при стремлении получать большую, сопротивляются этому - и индивидуально, и коллективно. Прибыль капиталиста зависит от степени ограничения коллективного действия рабочих. Организация труда, включающая деятельность бюрократических структур и использующая существование расового и иных форм разделения труда, становится ключевой переменной...