Это и есть причина столь бурного протекания этнонациональных процессов в период и после распада СССР. Вместе с тем, этническая "мобилизация" вряд ли стала бы возможной, если бы к тому времени этничность полностью "растворилась" под напором советской, то есть одновременно общегражданской и идеологической, самоидентификации.
Итак, суммируя все сказанное, под этничностью мы понимаем - особое константное, хотя и различное по интенсивности, переживание групповой идентичности и солидарности, формирующееся первоначально на основе биогенетического и биосоциального единства и проявляющееся в форме сравнения "нас" с "не-нами" в ходе межгруппового взаимодействия в этносоциальном пространстве.
Как на индивидуально-личностном, так и групповом уровнях этничность выполняет ряд существенных функций.
Во-первых, для каждого из членов одной общности этничность, опосредуя институциональные нормы, выступает регулятором социального поведения. Ведь любой человек, обремененный многочисленными статусами, одновременно выполняет целый набор социальных ролей, входит во множество слабо связанных между собою групп, причем каждая роль и каждая группа предъявляют к нему собственные требования, которые зачастую не согласуются, а, напротив, противоречат друг другу. Этничность же регулирует межличностное и межгрупповое общение на основе традиций, обычаев, общепризнанных устойчивых ценностей. В этом состоит регулятивная функция этничности.
Во-вторых, формируя единую символическую среду, этничность выступает в качестве своеобразного информационного фильтра. В современном обществе человек оказывается невольно втянут в постоянный и хаотический поток разнообразной и нередко внутренне противоречивой информации. Этничность в известном смысле не только упорядочивает и систематизирует ее, но и "просеивает" с точки зрения общепринятых культурных ценностей и идеалов. В этом ее информационная функция.
В-третьих, этничность способствует удовлетворению органично присущей человеку потребности в определенной психологической устойчивости и определенности. Актуализация этничности - есть защитная реакция психики на унифицированность или нестабильность окружающей социальной среды. Смена социальных и, в частности, политических детерминант разрушает ценностный мир человека, неизменность же этнического, традиционного в противовес социальной инновации противодействует развитию социально-психологической фрустрации и аномии. Этничность консервативна и в кризисной, конфликтной ситуации человек стремится укрыться в ней как в материнском лоне. В этом состоит психологическая или защитная функция этничности.
Перечисленные три функции органичны по своему содержанию, две другие носят непостоянный, ситуативный характер.
В определенных обстоятельствах этничность, мобилизуясь в форме национального движения, становится эффективным инструментом для достижения определенных экономических, политических или иных целей, и этот инструмент нередко оказывается действеннее, чем класс или политическая группировка. В условиях социального кризиса или межгруппового конфликта именно этничность (которой, добавим, умело манипулирует элита) предопределяет как социальные экспектации, так и политические требования. В этом проявляется инструментальная, или мобилизационная функция этничности.
В стадии мобилизации этничность может мотивировать ту или иную направленность сознания и поведения как на групповом, так и на индивидуально-личностном уровне. В этом случае социальная действительность, политические, экономические или иные ценности рассматриваются этнической группой в первую очередь сквозь призму соответствия или несоответствия этнонациональным интересам, сама же акцентуированная этничность выступает в качестве критерия оценки социальных, в том числе и политических, изменений как подкрепляющих или, напротив, унижающих национальное достоинство. В этом заключается мотивационная функция этничности.
Гипертрофия как органических, так и ситуативных функций этничности неизбежно приводит к дестабилизации межэтнических отношений.
Этничность функционирует в едином этническом пространстве, которое является частной формой пространства социального. Его границы определяются как на основе приписывания себе и другим членства в определенной этнической группе, так и на основе принятия и демонстрации некоторых общепризнанных символов.
В самом общем смысле все население России, состоящее из представителей различных народов, располагается в этническом пространстве, в котором отдельные этнические группы (этнические пространства в узком понимании) находятся в определенных отношениях друг с другом, причем каждая из них занимает особое положение в более широкой общности единого этнического пространства.
Этническое пространство, принадлежащее "многонациональному народу" России, существует в определенной пространственной протяженности, иными словами, имеет территориальное измерение, каковым выступает политическое пространство Российской Федерации. В этом значении этническое и политическое пространство России почти совпадают.
Почему же нельзя говорить о полном совпадении этих двух форм социального пространства?
Так, например, этническое пространство русских превышает границы политического пространства России, включая в себя северо-восток Эстонии, большую часть Донецкой области Украины, северные территории Казахстана и ряд других регионов компактного проживания представителей этого народа. Точно также, к примеру, этническое пространство лезгин практически пополам "разрезано" политическими пространствами Российской Федерации и Азербайджанской республики, а этническое пространство осетин - пространственными пределами России и Грузии. Именно вследствие этого невозможно говорить об абсолютном "наложении" политического пространства на этническое.
Однако политическое пространство имеет не только физическую протяженность, но и содержательное измерение - пределы реального политического влияния, зоны распространения власти, авторитета политических институтов и лидеров [7, с. 301], и в этом случае пределы этнического, с одной, и политического пространства, с другой стороны, могут существенным образом различаться, так как по отношению к отдельным подструктурам (субъектам Российской Федерации, в том числе и республикам, входящим в ее состав) влияние политического пространства может иметь различную степень насыщенности, которая наряду с географической протяженностью и зоной влияния является третьим измерением взаимодействия этнического и политического пространств.
Именно поэтому вряд ли корректно говорить о нахождении в политическом пространстве Российской Федерации не только Чеченской республики Ичкерии, но даже Татарстана и Башкирии, где и степень насыщенности политического пространства Федерации, и реального политического влияния Москвы явно слабее по сравнению с республиканскими политическими институтами.
В условиях организации государства на принципах национально-территориального федерализма, как в России, вторичное, политическое пространство неизбежно накладывается на первичное, этническое, которые выступают как конкурирующие формы единого социального пространства: этничность, особенно в стадии этнополитической мобилизации, стремится "вылиться" за пределы предложенного ей политического пространства, которое в свою очередь, реорганизуясь "в пользу" этничности (договоры о разграничении предмета ведения между Федерацией и республиками, входящими в ее состав), пытается удержать ее в своих пределах. В одних случаях это удается (Татарстан), в других - нет (Чечня).
В этническом пространстве, так же как и в политическом, закономерно проявляется система неравенств, формирующихся вследствие этнической стратификации: кто-то господствует (этнонациональное большинство), кто-то подчиняется (этнонациональное меньшинство).
При формальном равноправии на уровне современных законодательств (не является исключением и Конституция РФ) этнополитическая структура полиэтнического общества неизбежно основана на власти одной этнической группы над другими, более слабыми, малочисленными или имеющими статус национального меньшинства. (Кстати, это никак нельзя рассматривать как наследие так называемой Советской империи - этнические неравенства существуют в любой этноконтактной среде и именно они провоцируют противостояние между различными этническими группами и негативный фон этносоциальных отношений.)
Естественно, подобное положение не может не вызывать стремления "подавляемой" общности реорганизовать существующие этнические отношения, предъявив свои требования по перераспределению властных полномочий. В этом состоит латентная конфликтогенность и самой этничности, и соотношения этнического и политического пространств.
Вместе с тем полиэтническое общество, так же как и многонациональное государство, не может не существовать без некоторых общепринятых надэтнических ценностей и должно ради самосохранения стремится хотя бы к минимальной интегрированности. Этносоциальная, а в частности, и национально-политическая, интеграция формируется на основе согласия большинства людей различного этнического происхождения следовать единой системе ценностей, признавая ее или хотя бы мимикрируя с ней.
В этом случае латентные дисфункции, существуя, преодолеваются за счет надэтнической солидарности - примером могут служить не только американский или советский народы, но и в определенном смысле "многонациональный" российский народ. При всех противоречиях в межэтнических отношениях, в частности, противостоянии Федерального центра и национально-территориальных образований, известная степень общегражданской солидарности не может не существовать, ибо в противном случае конфликты между всеми этническими группами России приобрели бы не спорадический, а постоянный характер.