В поисках определения сущности социального прогресса следует обратиться к Гегелю. Диалектическая логика обнаруживает прогресс всюду, где имеют место явления снятия и удержание снятого. В этом удержании снятого – поступательность развития. Данный процесс, представляющий собой бесконечное движение вперед, сопровождается моментами взаимоопределения, обнаруживающими новое содержание. “Именно это взаимоопределение, отрицающее само себя и свое отрицание, выступает как прогресс в бесконечность, который в столь многих образах и применениях признается чем-то последним … . Этот прогресс есть поэтому противоречие, которое не разрешено, а всегда выражено лишь как имеющееся налицо”[19][19].
“Это движение вперед определяет себя прежде всего таким образом, что оно начинает с простых определенностей и что следующие за ним определенности становятся все богаче и конкретнее. Ибо результат содержит свое начало, и движение этого начала обогатило его новой определенностью”[20][20].
Прогресс вообще (т. е. как широкое понятие) по Гегелю – это универсальное явление, свойственное прежде всего духу, а точнее говоря, всякому диалектическому процессу. Его формой является знаменитая философская триада – посылка, отрицание, синтез. Социальный прогресс – это применение данной формулы к социальным условиям.
“Всемирная история… излагает развитие сознания духа о его свободе и о производимой этим сознанием реализации. Развитие выражается в том, что оно является рядом ступеней, рядом дальнейших определений свободы …”[21][21].
Замечательно. В этой диалектике - квинтэссенция социального прогресса. Восхищение вызывает здесь то, что свобода и ее состояние выделены в качестве главного показателя развития цивилизации. С точки зрения немецкого философа она является одной из главных характеристик общества. И, уместно добавить, она является важнейшей характеристикой любой общественно-экономической формации от рабовладельческого общества до коммунизма. Маркс в значительной степени конкретизирует указанные Гегелевские положения. Если у Гегеля дух, то у Маркса человек, как носитель духа, и среда его обитания, т. е. социум, социальность (являющаяся предметом социологии).
К сожалению, тема социального прогресса не привлекла внимание ни марксистов, ни марксистов-ленинцев. Они ее явно избегали. Как те, так и другие ограничились лишь рассмотрением категории развития применительно к естественным наукам. Но тем не менее известные положения диалектического материализма о развитии от низшего к высшему на основе внутренних противоречий нашли отражение в их исследованиях. Данные положения рассматривались, в частности, в связи с полемикой в биологии. Ленин подчеркивал, что метафизическая концепция развития оставляет в тени самодвижение, его движущую силу. Соответствующая диалектическая концепция, напротив, обнаруживает источник этого движения.
“Только вторая (диалектическая концепция – В. Я.) дает ключ к ”самодвижению“ всего сущего; только она дает ключ к ”скачкам“, к ”перерыву постепенности“, к ”превращению в противоположность“, к уничтожению старого и возникновению нового”[22][22].
Этот прогресс, как и все развитие в жизни, осуществляется ”диалектическим путем, путем противоречий”[23][23].
Иначе говоря, развитие – это синтез, осуществляемый в форме самодвижения, в начале которого стоит противоречие. Подробно и обстоятельно об этом написано в статье А. С. Богомолова “Гегель и диалектическая концепция развития”[24][24].
Необходимо отметить, что в строгом смысле понятия ”прогресс” и ”развитие” близкие, но означают не совсем одно и то же. Гегель со всей его диалектикой скорее пишет о прогрессе, чем о развитии. Однако это требует специального рассмотрения, которое не предусматривается настоящим исследованием.
Можно не сомневаться в том, что философам всегда была известна противоречивость процесса развития, но в советском обществе было запрещено обсуждать данную тему, поскольку она возбуждает рефлексию, а значит и анализ действительности. Соответствующие определения Гегеля иногда осторожно цитировали, но на этом все и завершалось. Исторический прогресс марксисты-ленинцы связывали только с вооруженными выступлениями пролетариев, без которых, якобы, невозможно социальное развитие. По их мнению образцовой была революция 1917 года, обсуждая которую советские философы упражнялись в демагогии.
В советском обществе марксисты-ленинцы не могли обнаружить ни противоречий, ни диалектики вообще. Они полагали, что при социализме противоречий быть не должно. Вместо этого они “с чисто партийной принципиальность” говорили, “есть еще некоторые недостатки”.
В трудах классиков марксизма показано, что главной составляющей общественных отношений являются производственные отношения, возникающие в процессе развития общественного труда. Поэтому главными факторами, параметрами социального прогресса являются следующие показателями:
а) уровень развития производительных сил общества;
б) мера социальной свободы (понимаемой с учетом диалектики);
в) состояние демократии (как равенства возможностей в правовом аспекте);
г) степень социальной защищенности (в виде гарантий со стороны государства).
Данные показатели выражают ту сущность, в соответствие с которой каждая историческая эпоха отличается от другой “не тем, что производят, а тем, как производят, какими средствами и в каких общественных условиях”. Это замечательное высказывание Маркса в данном контексте уместно, как нигде более.
Все перечисленные показатели допускают измеримость (возникающую в результате сопоставления), и поэтому понятия “больше” и “меньше” здесь вполне уместны. Однозначно утверждать наличие прогресса можно только в том случае, если имел место монотонный рост по каждому из этих параметров.
Ленин отмечал, что новое общество “представляет собой более высокий тип общественной организации труда по сравнению с капитализмом. В этом суть. В этом источник силы и залог неизбежной полной победы коммунизма“[25][25].
Иначе говоря, все перечисленные показатели по сравнению с соответствующими капиталистическими должны быть только выше. Именно так следует понимать выражение “более высокий тип“. Только при этом условии и только в этом смысле “тип“ действительно может быть более высоким. Конкретные особенности социализма и коммунизма можно представить лишь с учетом значений (мер) перечисленных выше факторов. Здесь уместно говорить о шкале, c учетом которой приход к власти большевиков в 1917 году никак нельзя считать прогрессивным явлением.
Все перечисленные факторы (показатели, социальные параметры) имеют смысл и значение в условиях любой общественно-экономической формации. Каждый из перечисленных факторов, являясь динамическим, имеет смысл только как среднестатистический показатель, характеризующий состояние общества в целом.
Социальный прогресс - это положительное изменение во времени каждого из указанных параметров. Основным критерием у Гегеля остается “прогресс в сознании свободы”, прогресс, который в конечном итоге приводит к современному правовому государству. Состояние свободы в обществе при капитализме и при социализме – суть два момента - моменты одного и того же. Но являясь одним и тем же по сути, они различны в разные эпохи. Имеет место взаимоопределение (в смысле Гегеля), есть логическое движение от одного к другому, один момент определяется через другой, и здесь же это отрицается. Как говорит Гегель, движение “от содержания к содержанию” составляет существо прогресса. Поэтому не может быть социализма “первобытного”, “средневекового” или “буржуазного” поскольку каждая эпоха отличается своим “содержанием”.
Таким образом, социализм характеризуется прежде всего высоким уровнем развития производительных сил. Следствием этого является высокий уровень материальной обеспеченности и высокий уровень свободы граждан. Именно при социализме достигается тот перелом в общественных отношениях, когда человек оказывается “по другую сторону экономической необходимости”. О частной собственности можно не вспоминать вообще, поскольку уже при капитализме возникли новые формы собственности, которым стала принадлежать ведущая роль.
Но конкретно в СССР все эти условия явно не выполнялись, а поэтому говорить о социализме нет оснований. Все наше социальное бытие не соответствовало требованиям общественного прогресса ни в определении Гегеля, ни в определении Ленина. Это доказывается фактом саморазрушения нашего государства.
Не соответствует требованиям позитивного роста указанных социальных параметров и рассмотренная выше модель Маркса. А поэтому у Маркса и у Ленина принципиально различные определения социализма, принципиально различные исходные идеи. У первого определяющим моментом является собственность и только, а у второго - социальный прогресс с множеством его характеристик. По Марксу социализм может быть и первобытным и феодальным.
Теперь уместно определить и рассмотреть тот социальный процесс, который, развиваясь, ведет из капитализма в социализм и далее в коммунизм. Марксисты-ленинцы (большевики) жесточайше критиковали представления, выражаемые терминами “перерастание”, “мирное врастание”, “конвергенция”, называя все это оппортунизмом. В словарях можно прочесть, что оппортунизм – это ”враждебное марксизму-ленинизму течение в рабочем движении, подчиняющее классовые интересы пролетариата интересам буржуазии, проповедующее соглашательство с ней, отказ от революционных форм борьбы …“. Утверждалось, что такие ученые, как Каутский и Плеханов “скатились в болото оппортунизма”. Последовательно научный анализ идей Маркса объявлялся ревизионизмом, и это было тягчайшим преступлением.