Давид Юм (1711-1776) является одним из наиболее значительных философов, потому что он развил эмпирическую философию Локка Беркли до ее логического конца и, придав ей внутреннюю последовательность, сделал ее неправдоподобной. Взгляды Юма представляют в некотором смысле тупик в развитии философии; в развитии его взглядов дальше идти невозможно. С тех пор как он написал свои Заботы, опровергать его стало любимым занятием метафизиков.
Его главная философская работа "Трактат о человеческой природе" ыла написана в то время, когда он жил во Франции, в период с l734 по 1737 год. Первые два тома были опубликованы в 1739 году, третий - в 1740 году. Он был тогда еще очень молодым человеком, нe достигшим даже тридцатилетнего возраста; известен он не был, и то выводы были таковы, что почти все школы должны были бы найти их неприемлемыми. Он ожидал яростных нападок, которые готовился стретить блестящими возражениями. Но кончилось тем, что труд никто не заметил. Как он сам выразился: "Он вышел из печати "мертворожденным".
"Но, - добавляет он, - отличаясь от природы веселым и пылким темпераментом, я очень скоро оправился от удара". Он посвятил себя написанию очерков, первый том которых вышел в 1741 году. В 1744 году он безуспешно пытался получить профессуру в Эдинбурге; потерпев в этом неудачу, он стал сначала наставником душевнобольного, а потом секретарем генерала. Запасшись такими юкомендациями, он опять решился приняться за философию. Он сократил свой "Трактат", выбросив из него лучшие места и большую часть обоснований для заключений; результатом было его "Исследование о человеческом уме", которое длительное время было более известно, чем "Трактат". Именно эта книга пробудила Канта от его догматического сна", а самый "Трактат" он, по-видимому, и не знал.
Юм написал также "Диалоги о естественной религии", которые при жизни не опубликовал: по его завещанию они были опубликованы после его смерти, в 1779 году. В его ставших знаменитыми "Очерках чудесах" утверждается, что никогда не может быть достаточного исторического доказательства таких событий.
Его "История Англии", публиковавшаяся в 1755 и последующие годы, посвящена доказательству превосходства партии тори над вигами шотландцев над англичанами; он не считал историю достойной быть предметом независимого философского исследования. В 1763 году Юм посетил Париж и был там принят с энтузиазмом философами. К сожалению, установив дружбу с Руссо, он вступил с ним в конфликт, который стал широко известен. Юм держал себя при этом с восхитительной сдержанностью, но Руссо, страдавший манией преследования, настаивал на окончательном разрыве.
Свой характер Юм описал в своем некрологе, или 'Надгробном слове", как он называл его: 'Я отличался мягкостью натуры, самообладанием, открытым, общительным и веселым нравом, способностью привязываться, неумением питать вражду и большою умеренностью во всех страстях. Даже моя любовь к литературной славе - моя господствующая страсть - никогда не ожесточала моего характера, несмотря на мои частые неудачи". Все это подтверждается всеми теми фактами, что известны о нем.
'Трактат о человеческой природе" Юма делится на три книги. Это деление соответствует вопросам, рассматриваемым в книге: об уме, страстях и морали. Все важное и новое в его теориях содержится в первой книге, разбором которой я и ограничусь.
Он начинает свой 'Трактат" с различия между'впечатлениями" и 'идеями". Это два вида восприятии, из которых впечатления являются такими, которые обладают большей силой и интенсивностью:
'Под идеями я разумею слабые образы этих впечатлений, наблюдаемые при мышлении и рассуждении". Идеи, по крайней мере если они простые, подобны впечатлениям, но слабее их: 'Каждой простой идее отвечает сходное с ней простое впечатление, а каждому простому впечатлению - соответствующая идея". - 'Все наши простые идеи при первом своем появлении происходят от простых впечатлении, которые им соответствуют и в точности ими воспроизводятся". С другой стороны, сложным идеям нет необходимости иметь сходство с впечатлениями. Мы можем вообразить крылатую лошадь, никогда не видев ее, но составные части этой сложной идеи все происходят из впечатлений. Доказательство, что сначала появляются впечатления, получено из опыта: например, человек от рождения слепой, не имеет впечатлений цвета. Среди идей те, которые сохраняют значительную степень живости первоначальных впечатлений, относятся к памяти, другие - к воображению.
В 'Трактате" имеется раздел, озаглавленный 'Об отвлеченных идеях", начинающийся параграфом, в котором подчеркивается согласие с теорией Беркли о том, что- 'все общие идеи не что иное, как единичные, соединенные с некоторым именем, которое придаст им более широкое значение и заставляет их вызывать при случае в памяти другие индивидуальные идеи, сходные с ними". Он утверждает, что, когда у нас имеется мысль о человеке, в ней есть все особенности, которые есть во впечатлении от человека: 'Ум не может образовать какого-либо представления количества или качества, не образуя точного представления степеней того и другого". 'Отвлеченные идеи сами по себе единичны, хотя они могут стать и общими при их представлении". Эта теория, являющаяся современной формой номинализма, имеет два недостатка: один из них - логический, другой - психологический. Начнем с логического возражения. 'Найдя некоторое сходство между различными объектами, - говорит Юм, - мы даем всем им одно имя". С этим согласился бы каждый номиналист. Но в действительности общие имена, такие, как "кошка", точно так же нереальны, как нереальна кошка вообще. Номиналистское решение проблемы универсалий, таким образом, терпит неудачу вследствие того, что оно недостаточно решительно в применении его собственных принципов; оно ошибочно применяет эти принципы только к "вещам", а к словам не применяет.
Психологическое возражение серьезнее, по крайней мере в отношении Юма. В целом теория идей как копий впечатлений в том виде, как он ее излагает, страдает оттого, что игнорируется неопределенность идей. Когда, например, я видел цветок определенного цвета и потом я вызываю в памяти его образ, образу недостает точности в том смысле, что существует несколько близко схожих оттенков цвета, которые могут быть "образами" или "идеями", употребляя терминологию Юма. Неправильно, что ум не может образовать какого-либо представления количества или качества, не образуя точного представления степени того и другого". Положим, что вы видели человека, чей рост равен 1 метру 85 сантиметрам. У вас в памяти сохраняется его образ, но, возможно, он подошел бы и к человеку на сантиметр выше или ниже его. Неопределенность отличается от обобщения, но имеет и некоторые сходные с ним характерные черты. Но, не заметив этого, Юм зашел в тупик, который не обусловлен никакой необходимостью, например относительно возможности вообразить оттенок цвета, который вы никогда не видели и который является промежуточным между двумя близко сходными оттенками, виденными вами. Если эти два оттенка достаточно сходны, то любой образ, который вы можете создать, будет равно применим и к обоим из них и к промежуточному оттенку. Когда Юм говорит, что идеи происходят из впечатлений, которые они точно воспроизводят, он выходит за пределы того, что является психологически истинным.
Юм изгнал из психологии понятие субстанции, так же как Беркли изгнал ее ранее из физики. Он говорит, что не существует впечатления самого себя и поэтому нет идеи о самом себе. "Что касается меня, то когда я самым интимным образом вникаю в то, что называю своим Я, я всегда наталкиваюсь на ту или иную единичную перцепцию - тепла или холода, света или тени, любви или ненависти, страдания или удовольствия. Я никогда не могу поймать свое Я отдельно от перцепции и никак не могу подметить ничего, кроме какой-нибудь перцепции". Возможно, иронически допускает он, могут быть некоторые философы, способные воспринимать свое собственное Я; "но, оставляя в стороне подобного рода метафизиков, я решаюсь утверждать относительно остальных людей, что они не что иное, как связка или совокупность различных перцепций, следующих друг за другом с непостижимой быстротой и находящихся в постоянном течении, в постоянном движении".
Этот отказ от идеи своего Я очень важен. Посмотрим точно, о чем он говорит и насколько он действен. Прежде всего мое Я, если такая вещь существует, никогда не воспринимается, и поэтому мы не можем иметь никакой идеи о нем. Если принять этот аргумент, его необходимо тщательно сформулировать. Никто не воспринимает свои собственный мозг, однако каждый в самом настоящем смысле слова имеет идею о нем. Такие "идеи", являющиеся выводами из восприятии, логически не накалятся среди основного запаса идей, они сложны и описательны; таким должно быть положение, если правилен принцип Юма о том, что все простые идеи происходят из впечатлений, и, если этот принцип отвергается, мы вынуждены возвратиться к "врожденным" идеям. Пользуясь современной терминологией, мы можем сказать: идеи о невоспринятых вещах или явлениях всегда можно определить на основе воспринятых вещей или явлений, и поэтому подставляя определение вместо определяемого термина, мы всегда можем сформулировать, что мы поз,наем эмпирически, без введения каких-нибудь невоспринятых вещей или явлений. Что касается нашей настоящей проблемы, то все психологическое знание можно сформулировать, не вводя "своего Я". Далее, "мое Я", как оно определено, нс может быть не чем иным, как только совокупностью восприятии, а не новой простой "вещью". Я думаю, что в этом любой радикальный эмпирист должен согласиться с Юмом.
Из этого не следует, что простого Я не существует, из этого только следует, что мы не можем знать, существует ли оно или нет, и что наше Я, кроме как в виде совокупности восприятии, нс может войти в какую-либо часть нашего знания. Это заключение важно для метафизики, так как оно избавило ее от последнего сохранившегося употребления "субстанции". Это важно для теологии, так как оно уничтожило все предполагаемое знание о "душе". Это важно в анализе познания, так как оно показывает, что категория субъекта и объекта не является основной категорией. В этом вопросе о собственном Я Юм сделал большой шаг вперед по сравнению с Беркли.