Развивая эту идею, Франк приходит к заключению, что необходимо различать действительность и реальность. Действительность обычно противопоставляется мечтам, снам, содержанию фантазии, она, так сказать, каменная стена, о которую мы расшибаем себе лоб. Вместе с тем наши настроения и желания - одним словом, мир субъективной, внутренней жизни - также обладают существованием, наряду с камнями, горами и другими объектами, относимыми, безусловно, к действительности. Уже отсюда можно заключить, что действительность не совпадает с бытием или реальностью полностью. Еще более интересным является понимание того, что разделение их относительно, так как любое предметное содержание, обладающее определенностью, есть уже часть действительности, но пока оно не названо, лишь переживается нами, оно составляет реальность. Действительность - тот фрагмент реальности, что рационализирован нами.
Требует прояснения, с точки зрения Франка, и соотношение предметного бытия и действительности. Учение Платона о "мире идей" содержит большой рациональный смысл, поскольку такие элементы бытия, как числа, геометрические фигуры, цвета и т. д., взятые как сущностные содержания понятий, хотя и лишены временного определения, имеют силу сами по себе, независимо от нашего познания. Это платоновское царство "истинно сущего" также необходимо включить в понятие предметного бытия, которое оказывается тем самым значительно шире "действительности". Правда, великий творец теории идей полагал, что "идеальное бытие" логически и онтологически предшествует в качестве цели и парадигмы конкретной действительности. Но царство идей не образует еще безусловную реальность, напротив, оно само может быть понято только на основе металогического единства. Любая идея мыслится с помощью принципа определенности, и тем самым ее анализ повторяет всю ту проблематику, которая известна из предыдущего изложения связи признаков предмета. И всякая ограниченность, естественно присущая элементам царства идей, оказывается возможной лишь посредством слитного, неопределенного единства, остающегося скрытым от нас. Исследование идеального бытия позволяет Франку отмежеваться от всякого идеализма как рационализма. Ошибку последнего он видит в неспособности осознать безусловное бытие как непостижимое по существу, как отличное от всего определенного, мыслимого в понятиях. Реальность, полагает С.Л.Франк, совпадает с трансрациональностью.
Рассмотрение различных аспектов бытия приводит философа к общему, интегральному обобщению, что в составе бытия нет ничего существующего отдельно, без связи с чем-то иным. Все развитие представлений о предмете знания ведет к открытию единства бытия, в котором ни один элемент (действительный или идеальный) не может быть сам по себе. "Бытие, - формулирует Франк свое кредо, - есть всеединство, в котором все частное есть и мыслимо именно только через свою связь с чем-либо другим - в конечном счете со всем иным. В этом отношении даже понятие Бога составляет лишь мнимое исключение; и Бог, строго и точно говоря, не обладает тем признаком, который схоластика обозначила словом aseitas (от-себя-бытие - С.К.), т.е. не есть ens a se (сущее благодаря себе - С.К.). Ибо именно потому, что он мыслится "первоосновой", "творцом", "вседержителем" мира и вообще всего остального, он немыслим без отношения к тому, что есть его "творение". Новая трактовка всеединства, разработанная Франком, кажется противоречивой по определению, так как что можно вообще сказать о непостижимом, кроме того, что оно непостижимо? Как же разрешает философ возникшую трудность?
Он идет по дороге, проложенной в философии знаменитыми мистиками - Яковом Беме, Николаем Кузанским и др., - предлагая "умудренное неведение" как способ познания. По самой своей сути никакое мышление не способно адекватно выразить непостижимое. Невозможность осуществить первоначальный замысел философии - постичь бытие без остатка в системе рациональных понятий - открывает перед ней в качестве глубочайшего результата ее исторического развития, что существует граница, за которой простирается живая и необъятная реальность. Преодоление рациональности рассматривается Франком в качестве главной задачи философского мышления. Такую познавательную установку он называет позицией "антиномистического монодуализма". В области антиномистического знания, согласно егоь учению, суждению "А не есть В" противостоит столь же правомерное суждение "А есть В". Их нельзя соединить в одной логической формуле по принципу "и то, и другое", потому что тогда было бы опять высказано притязание на адекватное постижение трансрационального бытия. "Трансрациональная истина, - настаивает мыслитель, - лежит именно в невыразимой середине, в несказанном единстве между этими двумя суждениями, а не в какой-либо допускающей логическую фиксацию связи между ними. Она есть непостижимое, логически невыразимое единство познаний, которые в сфере отвлеченно-логического синтеза остаются безусловно несогласимыми"7. Соответственно Франк не признает возможности синтеза как разрешения противоречия антиномических суждений и противопоставляет "витание" над ними философскому снятию противоположностей, осуществляемому в системе Гегеля. Мышление автора "Непостижимого" представляет собой восстание против рационализма, и оно имеет свою правду, так как бытие несводимо ни к мысли, ни к понятию.
Итак, было установлено, что непостижимое не есть некая непознаваемая вещь в себе, оно открыто и открывается себе самому и вместе с тем и нам, поскольку мы в нем соучаствуем. В собственном бытии мы обнаруживаем непостижимое в его непосредственности. Так как оно еще не определено и не искажено нашей мыслью. В сумеречных состояниях нашей душевной жизни, при переходе от бодрствования ко сну и т. п. Ощущается глубокое единство нашего бытия и непостижимого. Еще более ярким примером такого недифференцированного всеединства является человеческая страсть, будь то испуг или гнев, любовь или ненависть. Порыв настолько овладевает нами, что теряется всякая граница я, и собственное бытие тонет в необозримом хаосе целого. Мир, разделенный на внутренний и внешний, сливается в такие моменты в неразличимое бытие вообще. Минуты экстаза - свидетельство того, что наша самость проистекает из темной бесконечности. Осмыслить характер душевной жизни человека всегда было главной задачей психологии, но ее рационалистическая по преимуществу установка препятствовала решению данной проблемы. Поэтому Франк после написания "Предмета знания" приступает к подготовке новой работы - "Душа человека". В ней предпринята попытка исследования самораскрытия бытия.
Не случайно книга о душевной жизни имеет подзаголовок "Опыт введения в философию психологии". Ее автор утверждает, что современная психология на три четверти представляет собой психофизиологию и совершенно утрачивает "душу живу". Что может сказать сторонник эмпирической психологии о богатстве эмоциональных переживаний, полете мысли, воли, не знающей преград? Как определит он состояние влюбленности посредством объективных наблюдений, измеряя давление, изучая изменение питания, самочувствия и т. п.? "Поскольку психология при этом мнит, - пишет С.Л.Франк, - что в этих констатированиях она выразила, хотя бы неполно, само существо влюбленности, - это есть насмешка над влюбленным, отрицание душевного явления, предлагаемое, как его описание. Ибо для самого влюбленного все это - лишь симптомы или последствия его чувства, а не оно само". Душевная жизнь - не совокупность психических процессов, а скорее великая бездна, имеющая иное измерение, чем объективный пространственно-временной мир. Поэтому она требует использования другого метода ее постижения - самоанализа как живого знания, в котором происходит имманентное уяснение внутренней жизни субъекта.
Душевная жизнь выступает в качестве субстрата и основы сознания. Рассматривая их соотношение, Франк напоминает глубокую мысль Лейбница о ступениях сознания, о непрерывности перехода от минимума сознания (бессознательного) к его максимуму. В связи с этим он даже формулирует своего рода метафизическую теорему, заключающуюся в том, что "интенсивность света сознания - начиная с его минимума как первого еле различимого мерцания во тьме и кончая максимумом - прямо пропорциональна степени слитности или сгущенности душевной жизни". Душевная жизнь - это и есть слитность и сгущенность внутреннего мира человека, взятая со стороны ее качественности. Ее количественная характеристика состоит в неограниченности.