в качестве того, что определяет видимую "макроструктуру" исторического процесса, выступают несколько основных разрывов подобного рода, сыгравших принципиальную роль во всемирно-историческом процессе.
Эти основные разрывы суть:
возникновение Ветхозаветной традиции с ее кульминацией в христианстве;
возникновение западноевропейской культуры в результате как экспансии Рима, так и Великого переселения народов, когда произошла "романизация" и христианизация варварских германских и кельтских народов;
европеизация России как проявления западноевропейской экспансии. В связи с недостатком места мы остановимся здесь только на анализе западноевропейской культуры.
Делается предположение, что рождение западноевропейской культуры, чья специфика связана с драмой средневековья, это центральная флуктуация всемирной истории. Следствием этой флуктуации явилось рождение технологической цивилизации, отчуждение американской цивилизации и, наконец, евроамериканизация всего мира, что можно интерпретировать как глобальное выражение "антропологического парадокса".
Мы исходим из предположения, что в мировой истории (доступной для "наблюдения" историка и философа) можно обнаружить две основные волны, которые во многом аналогичны по внутреннему смыслу и структуре. Соотносятся они как малая и большая волны. Обе они привели к более или менее схожим результатам, но вторая волна как бы довела до некоего предела то, только начала первая. Самое общее их свойство – инициатива превращения истории отдельных культур в историю общемировую. В обоих случаях эта попытка осуществилась путем экспансии одной из этих культур.
Первая волна завершилась образованием эллинистически-римской христианизированной "ойкумены".
Вторая – возникновением евроамериканской мировой цивилизации.
Первая волна теснейшим образом связана с прохождением ансамбля средиземноморских и восточных культур через эпоху Осевого времени.
Наша гипотеза заключается в том, что движение к Осевому времени было повторено и это привело к глобализации человеческой культуры. История в какой-то момент как-бы началась заново, вернее, началась ее вторая, более мощная волна.
Западноевропейская цивилизация прошла свой путь к тому моменту, который можно считать вторым Осевым временем мировой истории, так как секуляризация (десакрализация) европейского сознания, рождение протестантизма, новоевропейской науки и философии, возникновение технологической цивилизации (специфичной только для этой культуры) и, наконец, мощная ее экспансия в мировое пространство стали определяющими для судеб всего мира. К более подробному анализу западноевропейской "культурной экзистенции" мы еще должны будем вернуться.
Сейчас следует остановиться на проблеме смысла и структуры первого Осевого времени (здесь мы естественным образом ссылаемся на анализ Ясперса). Осевое время, по гипотезе Ясперса, явилось результатом развития нескольких относительно независимых культур (Древняя Греция Рим и Древний Египет, ближневосточная традиция, Иран, Индия, Китай). Оно характеризуется разрывом некогда единой "ткани" мифологического сознания, возникновением философской мысли и зарождением мировых религий.
Будем условно считать, что развитие внутри этих культур шло достаточно непрерывно (что на самом деле, конечно, не так). Тогда вначале "стрелы исторического времени" (его первой волны) будет фиксирован некий гипотетический момент вспышки ФС в недрах фундаментального Бессознательного. Собственно, это и есть появление человека как homo sapience sapience (это "рефлексивное" удвоение принято в современной антропологии и носит принципиальный характер).
Причем ФС, то есть речевое (языковое) сознание-объективация-рефлексия находилась в некоем субъект-объектном минимуме или была близка к нему. Но этого уровня было достаточно, чтобы объективирующая способность в человеке сразу вошла в активное и конфликтное взаимодействие с фундаментальным Бессознательным и, вследствие этого, начала неудержимо расти.
Неразличимо близко к этой начальной точке лежит рождение Мифа и магического инструментария (ритуал, шаманизм) как первых известных нам результатов экзистенциального расщепления и одновременно средств гармонизации "принципиального диссонанса".
Благодаря ФС, то есть шифтерным, автореферентным структурам типа личных местоимений, возникает оперирование двоичными оппозициями (бинарные мифологические структуры), которые являются основой человеческого мышления вообще (тернарные и другие структуры, вероятно, можно считать производными).
Леви-Стросс полагает, что миф есть фиксация бинарной оппозиции (что отражает, по его мнению, бессознательную структуру "рассудка") и попытку ее (оппозиции) преодоления путем введения персонажей-медиаторов, чья функция – ослабить напряженность оппозиции путем замены ее на более "слабую". Он же предположил, и я с этим согласен, что сильной, прямой реакцией на зафиксированный в мифе "раскол" является ритуал, который, используя миф как "сюжетную" основу, пытается вернуть человека в жизненную непрерывность, в дорефлективное, доречевое состояние, т.е. выполняет наркотическую функцию. Последнюю можно иногда интерпретировать и как трансцендирующую, если иметь в виду личность шамана.
Субъект-объектная двоичность (бинарность) человеческого ФС (то, что Леви-Стросс называет "рассудком") является причиной переживаемой расщепленности экзистенции.
Человек постоянно ощущает себя (неважно, осознает ли он это или нет) погруженным в Двоичность. Если фундаментальное Бессознательное предстает как нечто Единое (Нечет), непрерывное, "Абсолютное", то все человеческое бытие оказывается двоичным, полярным, прерывным (Чет).
С этой точки зрения антропологический феномен предстает как постоянное экзистенциальное напряжение между ФБ и бытием рефлективно-двоичным. Человек одновременно и "абсолютно" един и принципиально расщеплен. Парадокс (или абсурд) человека – в этом факте со-бытия жизненной непрерывности и рефлективной речевой дискретности, Единства и Двоичности. Преодоление, смягчение, медиация Двоичности - перманентный внутренний нерв человеческого существования.
Одна из тех основных оппозиций, с которыми постоянно имел дело человек на протяжении своей культурной истории, это оппозиция (используя европейский философский язык) "мира трансцендентного" и "мира имманентного". Она предстает как противоположность "верхнего" и "нижнего" миров, мира "мертвых" и мира "живых", мира духов, богов и мира людей. Вечности и Времени, "космоса" и "истории", мира " сакрального" и "профанного" и т.д.
Здесь можно обнаружить следующую структуру: мир трансцендентный присутствует как во "временном" (горизонтальном), так и в пространственном (вертикальном) срезах. Постоянное переживание человеком потери фундаментального Единства (фундаментальная ностальгия) оформляется в мифологию "золотого века" ("потерянного рая"), общую практически всем мифологическим системам. "Блаженное" время мира всегда позади человека, т.е. пребывание в лоне Бессознательного Универсума, где не было противоположностей и не было "времени", то есть не было речи, утрачено [ 10].
По существу, об этом же идет речь в древних космогонических мифах. Космогония это шифровка рождения антропологического парадокса, рождения человека как вида и, между прочим, как особи тоже. Космогонии всегда описывают первичное нерасчлененное единство – первичный хаос, первичные воды (самые распространенные представления в архаических культурах) или Великий Предел (он же Беспредельное) у древних китайцев, асат-небытие в Древней Индии, тьма, бездна, вода в Ветхом завете и т.д.
Все это можно интерпретировать как почти неосознаваемое косвенное, метафорическое описание фундаментально-бессознательного "внутриутробного", доречевого) состояния, когда сознание и речь еще не отделились в человеке от жизненного континуума [ 11]. Это состояние отнесено в абсолютное прошлое, в начало начал мифологического времени, когда времени еще как бы не было, а, значит, не было и космоса, который всегда обладает бинарной (т.е. рефлективной, речевой, шифтерной) структурой. Затем в мифе фиксируется момент рождения или сотворения бинарного космоса, как начало мифологического времени. Это шифровка рождения шифтерной речи, ФС. При этом оказывается, что трансценденция присутствует уже и в "вертикальном" срезе уже возникшего бинарного космоса. Если первичный хаос (или его заместители) противостоит бинарному космосу как нечто предшествующее ему, т.е. в горизонтальном "временном" диахронном срезе, то внутри этого космоса, в его пространстве (синхронии) "представителем" первичного единства (т.е. фундаментального Бессознательного) становится "иной" мир в его различных модификациях.
Введенная Элиаде [ 12] оппозиция "космос-история" может помочь пролить дополнительный свет на всю ситуацию. Переинтерпретируя Эллиаде можно сказать, что рождение "времени" и "истории" произошло в момент рождения речевого сознания (ФС). Но, с другой стороны, рождение представлений о бинарном пространстве-космосе тоже есть следствие рождения ФС. Момент возникновения космоса – это и есть момент вспышки ФС в недрах ФБ. В данном случае сознание предстает скорее как упорядочивающий, а не деформирующий фактор. Так обнаруживается базовая и неустранимая амбивалентность сознания – оно имеет одновременно и структурирующий "космогонический") и деструктивный ("исторический") характер. Но структурирующая функция более очевидна, противоположная, деструктивно-темпоральная осознается меньше, но переживается несравненно более сильно, как источник страданий человека.