Очертим бегло постановку и решение их Лавровым.
2.1 Начало солидарности.
Под солидарностью, как указано было выше, Лавров понимал “общность привычек, интересов, аффектов или убеждений”, иначе, “зависимость между особями”, выражающуюся в однообразном и сходном поведении солидарных особей.[9][9]. Спрашивается, где и когда она зародилась.
В своей родовой форме начало солидарности, согласно Лаврову, надо искать в отдаленном прошлом, не только в мире людей, но и в мире животных. Потенциально начало общества, как совокупности солидарных особей, дано чуть не с началом жизни. Рельефно она проявляется в явлениях животных обществ, начиная с колоний животных и кончая ясно выраженными животными агрегатами пчел, муравьев и т.д. Таким образом, солидарность появилась задолго до человека[10][10]
Давая такой суммарный ответ, Лавров не довольствуется общими положениями, а детально изучает все те условия, которые были необходимы для появления солидарности и ее высших форм. Почти весь I-ый том “Опыта истории мысли” и этюд “Важнейших моментов в истории мысли” (1-147 стр.) являются такими исследованиями. Здесь Петр Лаврович шаг за шагом анализирует роль космических и биологических условий (почвы, климата, геологических процессов, географических условий, свойств протоплазмы, анатомических и физиологических свойств и т.д.), которые были необходимы для появления солидарности и подготовили царство человека и мир человеческой солидарности. Итог этого анализа гласит: “человек оказывается для критической мысли не исключением и не чудом; бессознательные процессы мертвого вещества подготовили жизненные свойства человека вместе со всякой другой жизнью, подготовили и весь материал внешнего для него мира. Процессы органической эволюции, вырабатывая формы растений и животных, выработали и форму человеческого тела; обусловливая этими формами функции жизни, сознания и общественности; они подготовили и его жизненные, психические и общественные отправления[11][11]”. Лавров весьма рано оценил значение и роль космических и биологических условий в деле возникновения и течения общественных процессов. В этом смысле здесь мы находим все основные тезисы “географической” и “биологической” школ в социологии, но без односторонности и преувеличения последних.
2.2 Основные формы солидарности в мире людей и их генетический порядок.
Дойдя до человека, Лавров не ограничился простым фактом констатирования родовой формы человеческой солидарности. Он пошел дальше и попытался дать, так сказать, “морфологию” человеческой солидарности. Солидарные формы общежития людей, созданные в периоде “подготовки человека”, не представляют чего-то однородного, а распадаются на ряд форм или видов: “Периоды истории отличаются один от другого тем, что солидарность опирается в разное время то на один, то на другой элемент общежития и подрывается то тем, то другим требованием, возникающим в обществе”[12][12]. Отсюда вытекают разнообразные формы солидарности. Лавров различал прежде всего три основных вида солидарности:
1) олидарность бесознательную, вытекающую из факта “более или менее продолжительного общения между особями”. “В этом случае особи фатально солидарны между собою, потому что не могут уклониться от этой солидарности и ее следствий”,
2) солидарность общего аффективного настроения, чуждого какому бы то ни было критическому обдумыванию,
3) солидарность историческую, вполне осознанную или как прочное чувство близости между особями одной и той же группы, или как понятие, обусловливающее определенные задачи личной и коллективной жизни.
Иначе выраженные, эти три формы солидарности означают: первая – “солидарность, основанную на привычке”, вторая – “солидарность, основанную на сходстве аффектов и интересов ”, третья – “солидарность, покоющуюся на единстве убеждений”. Каждая из последующих форм солидарности развивается на почве предыдущей и генетически представляет позднейший этап развития. Самой важной для социолога является последняя форма солидарности. Такова фундаментальная классификация форм солидарности, основанная на генетическом принципе последовательности их появления. Установив ее, Лавров, во-первых, детализирует эти формы дальше (напр., солидарность первого вида распадается на фазисы до-родового, родового и после-родового периодов, отдельно выделяется солидарность семейной группы, расы, нации, государства, церкви, солидарность универсального типа и.т. д.), во-вторых, фактически показывает, какая солидарность царила в ту или иную эпоху в определенной группе (напр., солидарность обычая или привычки или сознательная царила в монархиях Востока, в Греции и т. д.), как комбинируются и вступают в симбиоз различные формы солидарности, как они вытесняют друг друга, и т. д.
2.3 Сознательная солидарность. Исторические и неисторические народы. Понятие и роль интеллигенции.
Выделяя различные формы солидарности, характеризуя их природу и генезис, Лавров далеко не с одинаковой любовью и с неодинаковым усердием разрабатывал все эти формы. Формой солидарности, всего тщательнее изучавшейся им, была солидарность сознательная. “Лишь эта солидарность является могучим орудием в борьбе за свое существование и становится прогрессивным двигателем истории,,, Она – единственно важная в периоде жизни исторической – оказывается обусловленной ростом сознания в личностях”[13][13].
Только с момента появления сознательной солидарности Лавров признавал начало исторической жизни человечества. Только те группы и народы могут быть признаны историческими, в среде которых сознательная солидарность в своей типической и главной форме появилась. Такой формой является солидарность, основанная на критической мысли, единство, вызываемое осознанными убеждениями, диктуемыми потребностью развития. Внешним признаком существования такой формы солидарности в среде того или иного народа служит появление в его рядах интеллигенции, как носительницы солидарности, вызванной единством убеждений, как совокупности “критически мыслящих личностей”, “способных наслаждаться развитием и вырабатывающих условия развития”. Таким образом, вся система социологии Лаврова как науки о солидарности, развертывается в стройную целостность: из понятия солидарности вытекает необходимость классификации ее форм, из последней следует важность формы сознательной солидарности; понятие последней приводит Лаврова к теории относительно исторических народов, понятие их обусловливает понятие интеллигенции (и рядом с ней понятие “пасынков истории” и “культурных дикарей”), а из понятия и роли интеллигенции вытекает проблема “критически мыслящих личностей”.
“Усвоение личностью потребности развития составляет характеристический признак вступления этой личности в историческую жизнь; выработка в обществе интеллигенции в таком размере, в котором она способна оказывать влияние на общество, есть условие вступления в эту жизнь данного общества. До выработки этой исторической силы большинство людей оставалось и остается вне истории”. Таковы:
1) все неисторические племена и народы, где нет еще солидарности, основанной на критическом убеждении, где нет интеллигенции как носительницы потребности развития;
2) вне истории же, даже в обществах, живущих исторической жизнью, остаются “пасынки истории“; это все те униженные и обделенные группы (рабы, низшие касты и т. д.) и лица, которых общество лишает возможности участвовать в исторической жизни, т.е. наслаждаться и ощущать потребность развития;
3) вне истории, наконец, остаются “культурные дикари”, как совокупность лиц и групп, которые пользуются всеми выгодами цивилизации и наслаждаются внешними формами интеллектуальных, эстетических и социальных завоеваний, но не чувсвуют потребности развития и наслаждения им. Таковы, например, все “вылощенные”, прекрасно одетые, воспитанные люди с пустой душой, без внутренних запросов, таков “мещанин-буржуа” и т. д.
2.4 Теория факторов П. Л. Лаврова.
В силу каких же причин или факторов происходило как само установление солидарности в мире людей, так и их смена? Что служит “двигателем” исторических процессов?
Сущность взглядов Лаврова на эти вопросы сводится к следующему. “Где искать двигателей этих разнообразных изменений? – спрашивает он; и отвечает: “этих двигателей надо искать, во-первых, в потребностях отдельной личности, во-вторых, во влиянии на личности социальной среды, т.е. существующих в данную эпоху форм общежития”, создаваемых, опять-таки, потребностями личности. Следовательно, “двигатели” сводятся к потребностям”.
Установив это положение, Лавров переходит к классификации этих потребностей-сил. Прежде всего, он различает потребности основные, унаследованные человеком от животных, во-вторых, потребности временные, являющиеся “историческими категориями”, возникающие и атрофирующиеся во все периоды.
Главнейшими видами основных потребностей являются: питания, полового совокупления, ухода за детьми, безопасности, возбуждения нервов, частным видом которой является потребность общежития. Важнейшей формой временных потребностей служит потребность развития. Каждая из этих основных потребностей имела далеко не одинаковое влияние на сближение людей и установление солидарности между ними. Наибольшее влияние в этом отношении имели потребности: питания, безопасности и возбуждения нервов. Меньшее значение имели: потребность общежития, половая и родительская привязанность.