«Мы живем,
зажатые
железной клятвой.
За нее –
на крест,
и пулею чешите:
Это –
чтобы в мире
без Россий,
без Латвий,
жить единым
человечьим общежитьем».[8][8]
По сути дела в этих стихотворных строчках перед нами в блестящей поэтической форме в своем концентрированном выражении предстает основная идея коммуноглобализма. И хотя термин этот (подобно употребленному нами выше терминологическому новшеству национал-глобализм) ,достаточно непривычен, он, однако, представляется более емким, чем термин троцкизм, ибо троцкизм является лишь частной разновидностью коммуноглобализма. В разные промежутки времени между Л.Д.Троцким и такими виднейшими деятелями большевистской партии, как Г.Е.Зиновьев, Л.Б.Каменев, Н.И.Бухарин и др. могли существовать острые противоречия, связанные с соперничеством за политическое лидерство, но они никогда не переставали быть приверженцами идеи мировой революции, идеи мировой коммуны.
Разумеется, истоки «коммуноглобализма» уходят по крайней мере в ХIX век, когда основоположники «научного социализма» К.Маркс и Ф.Энгельс создавали «Манифест коммунистической партии», где был провозглашен принцип «dieArbeiterhabenkeinVaterland» - «Рабочие не имеют Отечества»,[9][9] логическим следствием которого стал их широко известный призыв «Proletarier allerLändervereinigteuch!» - «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!». Не только четыре интернационала и теория перманентной революции, но даже и внешнеполитическая доктрина Л.И.Брежнева, с ее принципом «защита социализма – высший интернациональный долг», явились закономерным результатом эволюционного развития этой исходной марксистской идеи как во времени, так и в пространстве.
Разумеется, до начала З0-х прошлого века идеология «коммуноглобализма» предлагала человечеству самые радикальные способы не только всемирной социальной, но и культурной унификации. «Возьмем языки, - писал тесть Н.И.Бухарина Ю.Ларин (М.З.Лурье), - у нас учат немецкий, французский и английский. Что если вместо этого ввести один эсперанто?.. Если начальная и средняя школа в СССР будут знать один только международный язык, эсперантский, то это будет серьезным толчком для постановки обучения ему в школах иностранных государств. Как почти во всем, и здесь надо вести активную политику – за расширение знания одного международного языка вместо изучения многих одновременно. Многоязычие будет доступно теперь лишь “избранному меньшинству”…». [10][10] Не менее решительно тот же деятель большевистской партии предлагал обойтись и с историческим знанием, которое, как тогда казалось многим его соратникам по революционной борьбе, мешает формированию Нового человека.
«Нам пора перейти к ознакомлению с историей человека большим мазком: докаменный человек, человек каменной техники, век металла – и современность, - говорится в ларинской брошюре «Интеллигенция и Советы». – За пределами обязательного изучения останутся Юлий Цезарь, крестовые походы, Наполеон и т.п. Поставить дело так – значит вместе с тем создать широкую возможность для приспособления к выполнению этих функций (в данном случае преподавание истории в средней школе) в социально близких нам элементов (в данном случае низовой интеллигенции, которой все равно приходится знакомиться с «первобытной культурой» и с историей современности, - начиная с политграмоты, - но которую не переделать в среднеинтеллигентское жречество, обладающее сведениями о Ромуле и Реме, короле Людовике XVI и королеве Марии Антуанете, Лютере и Вашингтоне)».
Борьба с исторической памятью в Советском Союзе, находившая наиболее яростное выражение в безжалостном уничтожении архитектурного достояния страны, особенно последовательно велась по 1933 год. Лишь приход к власти в Германии (посредством демократических выборов) А.Гитлера наглядно продемонстрировал высшему политическому руководству СССР какую грозную силу может представлять национально-патриотическое чувство. Постановление ЦК ВКП(б) «О преподавании гражданской истории в школах СССР» явилось оперативным ответом коммуноглобалистов на приход к власти национал-глобалистов. Но сам этот ответ по сути дела уже означал начало процесса конвергенции идей, который завершился в годы Великой Отечественной войны с нашей стороны ликвидацией Коминтерна и принятием нового государственного гимна СССР.
История взаимовлияний коммунистической и национал-социалистической идеологий могла бы стать предметом обширного научного исследования, но для политического психолога уже сейчас очевидно, что процесс идейной конвергенции на психологическом уровне облегчался близостью неких архетипических оснований. Собственно говоря, архетипичность глобалистской идеи является не только ее сильнейшей стороной, но и ее величайшей слабостью, ибо желания властвовать над миром обычно одновременно возникают в разных частях нашей планеты. Достаточно было заявить о своих претензиях на мировое господство Коммунистическому интернационалу, как ответной реакцией стала победа национал-социалистов в Германии. И точно также притязания современных глобалистов породили не только мощное антиглобалистическое движение в странах Запада, но и дали сильнейший толчок исламскому фундаментализму с его установками на создание нового Халифата.
Опыт прошедшего ХХ века позволяет нам предложить следующую классификацию глобалистических тенденций:
Термин транснационал-глобализм предлагается нами не столько для обозначения собственно американской глобалистической государственной доктрины, сколько для характеристики тенденций к устранению реальных противоречий между интересами транснациональных корпораций (ТНК) и национально-государственной формой организации мирового сообщества в пользу ТНК. Ведь нельзя исключить, что уже сейчас сами национально-государственные интересы Соединенных Штатов Америки могут не соответствовать долгосрочным интересам транснациональных корпораций. Во всяком случае, один из лидеров политического ислама, председатель Исламского комитета России Гейдар Джемаль не устает подчеркивать, что осуществленная 11 сентября 2001 г. в Нью-Йорке и Вашингтоне террористическая акция «…готовилась на территории США несколько лет. Прикрытие этой операции осуществляли люди из высшего руководства американских спецслужб и высшего руководства американского государства. Цель провокации состояла в том, чтобы изменить сложившуюся систему управления планетой, предложить человечеству “новый мировой порядок” – фашистский по своей сути – через легализацию мирового правительства».[11][11]
Разумеется, существуют и менее жесткие формулировки сходных взглядов. Так, известный философ, социолог и писатель А.Зиновьев в беседе с обозревателем «Правды» В.Кожемяко заявил: «Я утверждаю, что если эти террористические акты не были специально спровоцированы правящими силами США, то оказались в высшей степени удобными для них. Дали возможность, оправдание в глазах всего мира… развязать новый этап Третьей Мировой войны. И у меня такое твердое мнение: если сами не готовили специально эти акты, то, во всяком случае, не помешали, чтобы они совершились».[12][12]
По сути дела, расхождение в позициях Г.Джемаля и А.Зиновьева сводится лишь к вопросу о том, кому американская трагедия была в большей степени выгодна - Соединенным Штатам Америки как мировой державе или же закулисному Мировому правительству ТНК, в существовании которого до самого последнего времени было как-то модно сомневаться.
Однако, на сегодняшний день уже трудно отрицать факт существования новой международной бюрократии, обслуживающей интересы ТНК. Эта бюрократия не связана с национальными правительствами, с национальными электоратами стран, в которых она формально пребывает. Эта бюрократия получает свои должности вне зависимости от стандартных демократических процедур, без контроля со стороны гражданского общества. Естественно, этот особый слой, выпестованный транснациональными корпорациями в послевоенное время, и составляет реальный аппарат мирового закулисного правительства.
Подобно тому, как в 30-40-е годы коммуноглобализм испытал сильнейшее воздействие национал-глобализма (ведь согласно восточной мудрости самые крепкие объятия – это объятия борьбы), послесталинский период ознаменовался влиянием транснационал-глобализма на советскую партийно-государственную элиту. Сам И.В.Сталин предвидел начало этого процесса. Об этом в своей книге «Хрущевцы» вспоминает Энвер Ходжа и воспроизводит слова вождя, обращенные к «соратникам» по Центральному Комитету партии: «Вы продадите Советский Союз».[13][13] Сходная сталинская мысль, высказанная членам Политбюро, отражена и в секретном докладе Н.С.Хрущева к ХХ Съезду КПСС «Слепцы, котята, что без меня будет… Погибнет страна, потому что вы не можете распознать врагов».[14][14]