.
Экзистенциальная философия повернула внимание современной культуры к проблеме смерти. "Быть или не быть" индивиду - тема в философии человека XX века еще более популярная, чем во времена Шекспира. А. Камю в "Мифе о Сизифе" заявил, что место центрального философского вопроса должна занять проблема самоубийства. И он видел свою гуманистическую задачу в том, чтобы помочь человеку, который находится на грани отчаяния, на грани самоубийства, сохранить жизнь.
Чем ему способна помочь философия? Во всяком случае, рассуждает Камю, не благодушно-оптимистическими уверениями в том, что жизнь прекрасна к ним отчаявшийся человек скорее всего отнесется без всякого доверия. Бессмысленны, безнравственны и те концепции философии прошлого, согласно которым человек живет в лучшем из миров. Мир этот абсурден, заявляет Камю, так же, как абсурдны действия Сизифа, поднимающего, но наказанию богов, камень на гору, с которой он снова должен покатиться вниз... И все-таки жизнь даже в ситуации абсурда ценность, равной которой у человека нет. Но это жизнь, всегда "пограничная" со смертью.
Жизнь на грани смерти, утрата и поиск смысла жизни ситуации, которые в философии и литературе XX века исследовались глубже и тщательнее, чем прежде. К сожалению, в нашей литературе и философии долгое время господствовало пренебрежительное отношение и к этим проблемам, и к их осмыслению как будто они не заботят абсолютно каждого человека. Каждый переживал смерть близких, многим в разгар жизни или на ее исходе приходилось смотреть в глаза смерти; всякий человек обязательно задумывается о смерти. Жизнь индивида может быть наполнена смыслом, но может вдруг и утратить для него этот смысл.
Достойно умереть, когда приходит смерть, бороться с нею, когда есть шанс жить, помогать другим людям в их смертной борьбе это великое и нужное любому человеку умение. Ему учит сама жизнь. Жизнь и смерть человека, смысл жизни это вечные тьмы искусства и философии. Однако в классической мысли и в современной философии тема смерти занимает разное место; смерть оценивается существенно по-разному. "...Самое страшное из зол, смерть, не имеет к ядам никакого отношения, так как, когда мы существуем, смерть еще не присутствует; а когда смерть присутствует, тогда мы не существуем",писал, выражая мироощущение и ценности своей эпохи, древнегреческий философ Эпикур. Современная же экзистенциальная философия определяет жизнь не иначе как "бытие к смерти".
В какой-то степени это верно едва родившись, человек "устремляется" к смерти. И смерть в любой момент может оборвать нить жизни... Можно, да и нужно понять людей, чьи мысли и чувства под влиянием личных и социальных переживаний повернулись, в основном, к проблеме смерти. Это бывает не только в случаях социальной патологии (параноидальной одержимости идеей самоубийства), но и в ситуациях, не так уж редко выпадающих на долю вообще-то здоровых людей: в ситуациях конфликтного выбора, отчаяния, причем нередко, как показал Шекспир на примере Гамлета, совпадающих с высокими духовно-нравственными порывами личности.
И все же, рассуждая о человеческом бытии одновременно реалистически и гуманистически, правомерно усомниться в теоретической и нравственной справедливости определения сущности жизни человека как бытия к смерти. Человеческая жизнь (да и жизнь вообще) постоянно развертывается не просто через противоположность, через "устремленность" к смерти, а скорее через противодействие ей. И человек в нормальном состоянии ориентируется именно на жизнь. Он научился полагаться на ее силу. О смерти же он мыслит и заботится скорее в крайних, действительно "пограничных" между жизнью и смертью ситуациях но даже и в них человек способен не только и не просто отдаться "бытию к смерти", а либо проявлять огромную волю к жизни, либо сознательно жертвовать своей жизнью во имя высоких принципов, во имя жизни других людей.
Экзистенциальная философия оправданно исходила из того, что близость, угроза смерти чаще всего заставляет людей задуматься о смысле и содержании прожитой жизни, "повернуться" от быта, от повседневности к самому бытию, к собственной экзистенции сущности, которая едина с существованием. Это предположение отнюдь не беспочвенно, и писатели-экзистенциалисты умели остро и ярко осмысливать ситуации на грани жизни и смерти.
По существу, герои их главных произведений помещены в пограничные ситуации. (Примеры пьесы Сартра; повесть А. Камю "Посторонний"; повесть С. де Бовуар "Самая легкая смерть" сильный и "жесткий" рассказ об умирающей матери и т. д.) Такой поворот не был случайным: он свидетельствовал о выступлении эпохи, когда пограничная ситуация стала не только индивидуальной, но и социальной, более того общечеловеческой проблемой. Глобальная историческая ситуация в наши дни стала пограничной: возможны и гибель человечества, и его выживание.
Человечество впервые в истории не абстрактно, а вполне реально оказалось перед угрозой смерти. Как и в жизни индивидов, так и в сегодняшней жизни человеческого рода требуются высокий жизненный порыв, критическая рефлексия, усилия разума, борьба с иррациональными устремлениями, "ангажированность" активность и инициатива всех нас и каждого из нас. Важнейший шаг, который должно сделать и уже делает современное человечество,осознание того, что сложилась качественно новая ситуация, что она действительно пограничная.
Даже страх перед глобальной катастрофой, которым сегодня охвачены многие люди, должен послужить делу выживания человечества. Применимость экзистенциальных понятий, ранее относимых к индивиду, ко всему человечеству, еще раз демонстрирует неразделимость судеб уникального индивида и общества, всего человечества. Человек свободен осознать свою неотделимость от человечества и он должен это осознать. Его сверхзадача: создать такие исторические условия, при которых мысль о мире в целом, об истории, о других людях не будет наполнять его ни страхом, ни болью, ни отчаянием. Проблема специфики человеческого бытия в мире является центральной и для многих направлений современной религиозной философии. Причем концентрация внимания на проблеме человека, его места в мире и здесь произошла в результате длительной и острой борьбы, постепенного пересмотра исторически сложившегося традиционалистского понимания задач, целей и методов философствования.