Этническая идентичность складывается под воздействием целого ряда социокультурных факторов. Ее становление включает и специфические гендерные представления. В настоящее время понятие “гендер” используется для обозначения социокультурного конструирования поведения, личностных качеств, идентичности индивида в зависимости от пола. По мнению современных исследователей, основания гендерной асимметрии весьма разноплановы: экономические, культурные, юридические, языковые1. Сделав их предметом своего анализа и широко используя эмпирические данные, авторы показывают, что гендер вовсе не умозрительная схема, а отражение социальных реалий. Однако гендерная концепция еще не достаточно глубоко затронула проблему этнического самосознания. На сегодняшний день можно выделить два направления, в рамках которых представлены материалы исследований гендерной специфики этнической идентификации. Во-первых, это описания примитивных обществ и, во-вторых, исторический анализ эволюции гендерных ролей от ранних обществ к современным. И тот, и другой опыт обращения к данной проблематике имеет этнографический характер2. Чисто социологический подход к изучению этой темы еще не получил распространения и развития. Практически нет материалов о подобных исследованиях на примере современных обществ, и в частности современного российского общества. Данные, полученные в рамках исследования “Этническое самосознание как фактор поведения социальных групп” (проект N 93-03-04198, поддержан РГНФ), подтолкнули нас к более пристальному рассмотрению проблемы дифференциации процесса этнической идентификации в зависимости от пола. Однако гендерная проблематика не являлась центральной задачей нашего исследования, поэтому сделанные нами выводы, носят скорее пилотажный характер и могут рассматриваться в качестве гипотез, требующих дальнейшего развертывания и проверки.
Размышления и предварительные выводы, предлагаемые вниманию в данной статье, основываются на качественном анализе материалов глубинных семейных интервью и анализе количественных данных анкетного опроса татар и русских, проживающих в Ульяновской области.
Для прояснения логики нашего анализа обозначим предпосылку, ставшую отправным моментом в интерпретации полученных качественных данных. Современная культура характеризуется асимметрией гендерной социализации, которая отражает сексистские установки общества. На наш взгляд, в рассмотрении гендерной специфики этнической идентификации правомерно исходить из признания существования в современном обществе значимых различий социальных ролей мужчины и женщины. Дифференциация половых ролей и стереотипов маскулинности и феминности не только отражает и освещает связанные с половым диморфизмом и предположительно обусловленные им индивидуальные различия в поведении и психике мужчин и женщин, но и порождает такие различия3. Сегодня вряд ли кто-либо станет отрицать эту реальность. Многие факты, подтверждающие социальное неравенство между мужчинами и женщинами, лежат на поверхности и не требуют доказательств. В научной среде принято говорить о целой совокупности “объективных” экономических, культурных и религиозных факторов, детерминировавших эти исторически сложившиеся социальные роли. Разделяя данный дискурс, хотелось бы в то же время подчеркнуть, что, являясь результатом развития общества, гендерные ролевые различия на сегодняшний день воспринимаются и транслируются не просто на уровне стереотипа, но, более того, на уровне норматива, требующего жесткого соответствия и подчинения ему.
В задачи данного исследования не входило отдельное изучение и определение современного содержания социальных гендерных ролей. Гендерная дифференциация поведенческих норм значительно варьирует в разных социальных и этнокультурных средах. Однако на базе собранного материала правомерно обозначить, как нам кажется, самые важные, с точки зрения предмета исследования, смысловые и поведенческие поля, в которых осуществляется социально одобряемая жизнедеятельность мужчины и женщины в современном российском обществе. Существующие поведенческие различия задаются нормативными представлениями и ролевыми ожиданиями конкретного общества, и именно они определяют, как показывают результаты исследования, дифференциацию этнического самосознания мужчин и женщин. Социальная детерминированность мужского и женского поведенческого репертуара, распространенные модели брачного поведения существенно влияют на процесс идентификации личности, в том числе этнической.
Тот вариант общественного реформирования, по которому движется сейчас наше общество, по-прежнему предполагает воспроизводство традиционных гендерных ролей. Роль женщины издавна сводилась к обеспечению внутреннего климата семьи, сохранению устойчивых семейных связей. О том, насколько успешно женщина справляется с этой задачей, всегда судили по прочности и стабильности отношений внутри семьи. На наш взгляд, понятие “дружная семья” как нельзя лучше отражает сущность идеально реализованной женской роли в традиционном ее смысле. Как показали материалы интервью, и в русских, и в татарских семьях по-прежнему сохраняется именно такой подход к оценке женщины - жены, матери. Результаты количественного опроса также отражают эту тенденцию: в целом по выборке 29% респондентов категорично утверждают, что “место женщины дома”, не согласны с этим - 16%.
Высказывания мужчин - участников исследования - позволили нам сделать вывод о том, что одной из важнейших функций мужчины в семье является установление внешних связей, обеспечение и, главное, ответственность за процесс “включения” семьи во внешний контекст. Последнее гарантирует не только выживание и устойчивое существование, но и социальную значимость, своего рода оправдание существования этой семьи. Косвенно это подтверждается результатами массового опроса. Так, например, среди жителей русских сел космополитизм присущ больше мужчинам, чем женщинам (22% и 12% соответственно), мужчины чаще женщин ощущают свою близость, включенность в такие макросообщества, как Россия, человечество в целом.
Мощный фактор, который сегодня, во многом, усугубляет такое распределение ролей и тем самым существенно задает границы и возможности этнической самоидентификации личности, - снижение коммуникативной активности населения. Участники интервью высказывали сожаление о былых временах, когда собирались “большие столы”, дружили семьями и ездили в гости даже в другие города. Теперь по чисто экономическим причинам многим семьям это недоступно, и люди ощущают недостаток общения даже с родственниками. Происходит искусственное ограничение межличностных контактов и, как следствие, уменьшение доли личного опыта общения с “другими” в процессе самоидентификации. Под давлением СМИ и политики, избытка внешней информации становится все сложнее говорить от своего имени. И в этой ситуации мужчины имеют некоторое преимущество перед женщинами, так как, как показывают интервью, у мужчин на сегодняшний день гораздо больше возможностей для общения. Включенность в активную профессиональную деятельность гарантирует им значительное расширение коммуникативного пространства (командировки, встречи). Также еще живы “мужские компании”, выполняющие, в том числе, свою роль в формировании этнического “Я”. Женщина еще сильнее, чем прежде, изолирована в своей семье, в ближнем окружении. В ситуации, с одной стороны, все более возрастающей вынужденной женской безработицы, а с другой, пропаганды и всяческого поощрения отказа от многолетнего соревнования между мужчиной и женщиной, последняя все активнее “загоняется” в лоно семьи. Следует оговориться, что под “семьей” в данном случае мы понимаем не только малую семью (родители и дети), но и большую семью, в которую включаются как родственники, так и ближайшее семейное окружение (друзья, соседи, сослуживцы). Такое расширение границ понятия “семья” играет принципиальную роль для описания особенностей этнического сознания у женщин, как мы увидим это ниже. Второе важное заключение, к которому мы пришли на основе анализа интервью, - это приписывание мужчине роли источника нормы в семье. В ходе интервью прослеживается четкая линия ведения разговора: женщина высказывает свое мнение, спорит, но последнее слово отдает мужчине, даже если она не согласна. Такая расстановка сил существует независимо от национальности семьи. Однако важно также отметить, что эта установка проявляется чаще на уровне декларирования или стереотипа, но ее придерживаются и демонстрируют. Мужчина должен быть носителем нормативной системы. А женщине следует быть исполнителем, реализатором, воплотителем этих нормативных требований в повседневную жизнь семьи.
Эти две позиции во многом предопределяют линии восприятия, мышления и поведения, связанные с самоидентификацией мужчины и женщины, в том числе и этнической идентификации.
Переходя собственно к предмету нашей статьи, заметим, что далее мы будем говорить лишь об акцентах в особенностях проявления этнического самосознания у мужчин и женщин. Полностью признавая действие универсальных, то есть не зависящих от пола человека механизмов идентификации этничности, а также принимая во внимание уже описанные на сегодняшний день в научной литературе определенные ее составляющие, формы и каналы проявления, мы сознательно заостряем внимание на преобладании одних факторов идентификации у мужчины и других - у женщины. Факторы идентификации
Для того чтобы человеку ощутить свою национальность, например, признать себя русским, надо иметь рядом с собой хотя бы одного нерусского. Мужчина, как мы показали выше, имеет значительно больше возможностей столкновения с “другими”, чем женщина. А следовательно, обладает большими возможностями идентификации, у него больше модификаций, большая сложность процесса этнического самосознания.