Философ-мудрец сводит в тождество противоположности инь и ян, разводит их на вертикальную и горизонтальную составляющие спирали Дао, раскрывая их живую диалектику. Однако сам мудрец оказывается двойственным (ставленник естественности и искусственности): род умирает, а цивилизация зарождается; противоборство порождает хаос войны. Мудрец, пользуясь коллективной мантикой как способом умиротворения, сочетающей принципы родовой и государственной регуляции обществом, выполняет свои задачи. Исходные основания такой мантики зафиксированы в «Книге Перемен». Они как бы выводится из архетипических глубин Дао на поверхность сознания и фиксируются в графической символике.
Философский даосизм, начиная с Лаоцзы, обращен на родовое прошлое, в котором и усматривает природно-социальный идеал. Совершенномудрый человек умозрительно считывает (видение) в архетипе Дао естественные принципы жизни и передает их в человеческую Поднебесную. Лаоцзы оценивает настоящее как хаос, причина которого – в нарушении естественного космогенеза. Его задача вывести Поднебесную из границ цивилизации (хаоса) через принципы, вытекающие из естественности, снимая атрибуты цивилизации с общества: недеяние, неслужение, неучение, неименование, ненасилие, и т.д. Нужно восстановить человеку телесную, духовную и идеальную триады инь-ян, что возвратит каждого к эмбриональным истокам естества. В этом ракурсе Лаоцзы учит, рассуждая о генезисе и структуре Дао, вещах, человеке, государстве, правителе, критикует конфуцианство. Его последователи детализируют, развивают исходные положения с изменением стиля и критической направленности по отношению к конфуцианству, включая в учение дофилософскую мифологию и данные древних наук.
НЕБО И ПРОИСХОЖДЕНИЕ ВСЕГО СУЩЕГО.
Одно из важнейших мест в борьбе идей в течение VI-Iвв. до н.э. занимает вопрос о небе и первопричине происхождения всего сущего. В это время понятие неба включало и верховного владыку (Шан-ди), и судьбу, и понятие первоосновы и первопричины всего сущего и одновременно было как бы синонимом естественного мира, «природы», окружающего мира в целом. Все свои помыслы, чаяния и надежды обращали древние китайцы к небу, ибо, по их представлениям, от неба (верховный владыка) зависели и личная жизнь, и дела государства, и все природные явления.
В IV-IIIвв. до н.э. материалистические тенденции в понимании неба и природы развивали представители даосизма. Само небо в книге «Дао дэ цзин» рассматривается как составная часть природы, противоположная земле. Небо образуется из легких частиц ян-ци и изменяется согласно дао. «Безымянное есть начало неба и земли»,-говорится в «Дао дэ цзин» (§ 1). «Небо и земля не обладают человеколюбием и предоставляют всем существам возможность жить собственной жизнью» (§ 5). В «Дао дэ цзин» вслед за Ян Нжу отвергаются прежние представления одухотворяющие, очеловечивавшие небо и наделявшие его «гуманностью», стремлением к справедливости и т.д. Само небо и его выражение – «небесная судьба», «воля неба» - отвергаются даосистами. Изменения в мире происходят согласно принципам естественности, выражающими в дао и материализующимися в дэ. Сторонники учения о дао подчиняются ныне дао. Сторонники учения о дао утверждали: «Человек следует [законам] земли. Земля следует [законам] неба. Небо следует [законам] дао, а дао следует самому себе (§ 25). «Дао пусто, но в применении неисчерпаемо. О глубочайшее! Оно кажется праотцем всех вещей» (§ 4). «Содержание великого дэ подчиняется только дао. Дао бестелесно. Дао туманно и неопределенно. Однако в его туманности и неопределенности содержатся образы. Оно туманно и неопределенно. Однако в его туманности и неопределенности скрыты вещи. Оно глубоко и темно. Однако в его глубине и темноте скрыты тончайшие частицы. Эти тончайшие частицы обладают высшей действительностью и достоверностью (§ 21). Дао выступает и как непознавательный абсолют, и как закон, и как первопричина, которая конкретизируется и материализуется в дэ.
Взгляды даосистов, соединивших в одну систему все элементы объяснения мифа и развития природы, ранее выдвигавшиеся различными философами, явились серьезным прогрессом в становлении материалистического взгляда на природу в Древнем Китае. Идеи, изложенные в «Дао дэ цзин», стали в дальнейшем исходным пунктом, с одной стороны, субъективно-идеалистического толкования Чжуан-цзы (около 369-286 гг. до н.э.), усилившего мистические элементы в даосизме, а с другой – материалистических взглядов поздних моистов и легистов.
Чжуан-цзы утверждал, что «состояние Вселенной неуловимо, а ее изменения бесконечны». Он четко изложил даосистский взгляд о круговороте в природе. «От единого начала происходят вещи, которые сменяют друг друга в самых различных формах. Их начало и конец вертятся как колесо, и нельзя установить, где они находятся». В отличие от Лао-цзы, отбросившего одухотворение природы, Чжуан-цзы делает шаг назад, привнося в космологию элементы мистицизма. Дао у Чжуан-цзы присущи «стремления и искренность». «Оно одухотворило духов и верховного владыку неба, оно породило небо и землю». Развивая взгляды Лао-цзы, Чжуан-цзы отрицает могущество неба, приравнивает человека небу и даже отождествляет их: то, что называю небом, есть человек, а то, что называю человеком, есть небо. И далее: «Небо и человек не превосходят друг друга». Чжуан-цзы заимствовал идею Ян Чжу, который отождествлял судьбу с фатальной необходимостью, вытекающей из естественного хода развития мира, который нельзя предотвратить.
«Природу человека нельзя переделать, судьбу нельзя изменить». Противоречивое сочетание элементов фатализма и абсолютного релятивизма во взглядах Чжуан-цзы слышатся отголоски и традиционных идей о небе, заметное влияние конфуцианских мотивов о предопределенности всего сущего небесной судьбой. «Смерть и жизнь – это [неизбежная] судьба. Они так же естественны, как естественна постоянная [смена] ночи и дня. Человек не может постичь небесную судьбу, заключает Чжуан-цзы. Материалистические идеи даосизма на небо и природу были во многом восприняты Сюнь-цзы (около 298-238 гг. до н.э.). Движение в природе, по Сюнь-цзы, происходит естественно. Согласно дао, это движение «обладает постоянством», совершается независимо от воли людей. «Первоначально небо и земля были такими же, как в наши дни». «То, что происходило тысячу лет назад, непременно возвращается». «Небо имеет определенные законы». Если следовать дао и не допускать произвола, то небо не может повлечь бедствия, утверждает Сюнь-цзы.
ОБЩЕСТВО И ЧЕЛОВЕК.
Социальные этические проблемы были главенствующими в философских размышлениях китайцев. Одно из главных мест в социально-политических и этических воззрениях древнекитайских мыслителей занимает проблема умиротворения общества и эффективного управления государством. Иллюзии рядовых общинников о возможности возврата к родопатриархальным социальным отношениям нашли свое яркое выражение в трактате «Дао дэ цзин». По мнению его автора, Лао-цзы, причина всех социальных противоречий заключена в нарушении естественного закона дао в обществе. Вместо естественного дао люди создали человеческое дао, которое служит интересам богатых, причиняет зло бедным. Лао-цзы призывает отказаться от человеческого дао и действовать согласно естественному дао. Когда люди будут жить согласно естественным законам, общество будет избавлено от социальных пороков.
ПРИРОДА ЧЕЛОВЕКА.
В древнекитайском обществе в силу устойчивости кровнородственной общины (патронимии) человек рассматривается как частица общины, рода, клана. Поэтому при рассмотрении природы человека древнекитайские мыслители брали в качестве объекта не индивида, а некую абстракцию «человека вообще». Однако и в Китае по мере развития классовой борьбы и роста имущественной дифференциации внутри общины шел процесс выделения человека как индивида: он постепенно становился предметом размышления философов.
Взгляды сторонников даосизма не природу человека вытекают из их учения о первозаконе. Природа человека соответствует дао, она пуста, непознаваема, смысл жизни – в следовании естественности и неделимости. Нарушение требований дао ведет к «затмению» природы человека, проявлению злых наклонностей и действий. Даосисты не отрицают значение совершенствования природы человека, признававшее внимание окружающей среды на человека и его природу, но главную свою задачу они видели в том, чтобы стремиться от влияния окружающего общества, которую они считали пагубным и неисправимым. Особенный упор на это делал Чжуан-цзы. Он полагал, что человек возник «вследствие изменений». В годы, отведенные ему природой, человек подвержен переменам, как все сущее, однако перемены эти происходят так быстро, что нет возможности противостоять им. Чжуан-цзы считал, что природа человека и окружающий мир вследствие своей бесконечности и скоротечности изменчивости непознаваемы. Природа человека – в естественности, жизнь – в не деянии. Поэтому, по Чжуан-цзы, кто чрезмерно нравственен, тот «затемняет» природу вещей, чтобы добиться славы и величия. «Человек, низкий для неба, [выглядит] благородным среди людей. Человек, благородный для неба, [выглядит] ничтожен среди людей.
ПРИРОДА ЗНАНИЯ И ЛОГИЧНОСТЬ ИДЕЙ.
Человеческое сознание, мышление в китайской философии стали предметом специального исследования лишь в конце IVв. до н.э. До этого времени по вопросу о природе мышления имелись лишь отдельные высказывания. Вопросы о знании и его источнике сводился в основном к изучению древних книг, заимствования опыта предков. Древнекитайских мыслителей не интересовала понятийно-логическая основа знания. Это видно даже по характеру ранних произведений китайских мыслителей, которые страдали отсутствием логической последовательности.