На самом деле, конечно, соотношение между ними еще более сложно. Как всякий "национальный эгоизм", славянофильство, по словам Соловьева, вырождалось. Уже во втором его поколении увидит читатель таких персонажей, как Данилевский и Леон-тьев, которых по праву можно назвать буревестниками евразийства. И не случайно, разумеется, в апологетической книге Гулыги "Русская идея и ее творцы", где содержится 13 биографий главных, по его мнению, создателей националистического кредо России, оказались даже С. Франк и Б. Вышеславцев, но нет титанов, нет ни Данилевского, ни Леонтьева, а идеи Достоевского тщательно, как мы видели, профильтрованы: никакой политики, одна риторика.
Секрет тут, очевидно, заключался в том, что славянофильство было националистической утопией прошлого века. Первоначально ударение здесь ставилось на утопии. Но по мере приближения XX столетия постепенно спадали с него элегантные утопические одежды, обнажая жестокое и беспощадное имперско-националистическое ядро. Короче, как во всякой утопии, заложено было в славянофильстве семя саморазрушения, дегенерации. Точно так же, как конечным продуктом дегенерации марксистской утопии оказался сталинизм, результатом вырождения славянофильства стало евразийство. И точно так же, как сталинизм был на самом деле жесточайшим отрицанием марксистской утопии, евразийство оказалось отрицанием славянофильской.
Вот почему основное содержание второго тома будет уже не столько историческим, сколько политическим. И главный вопрос, который будет в нем поставлен: удастся ли евразийцам совершить то, что так трагически удалось в свое время славянофилам, т.е. послужить инструментом убийства России? Но это уже другая история. У нее иные черты и иные герои.
20
Четырежды на протяжении последних двух столетий история предоставляла России возможность подняться с одра имперской болезни. В первый раз в 1825 году, когда декабристы пытались сделать это силой; во второй-между 1855-м и 1863 годами, в эпоху Великой реформы, когда ничто не мешало это сделать по-доброму; в третий -в 1917 году, в разгар мировой войны, и в четвертый- в 1991-м. Три шанса из четырех по разным причинам были безнадежно, бездарно загублены. Евразийская судорога "национального самообожания", если удастся ей снова поразить культурную элиту России после 2000 года, может загубить и последний.
Не случайно начал я эту статью со встречи лицом к лицу с монументальной и трагической фигурой Соловьева. В момент, когда страна снова накренилась над пропастью, пробил, я думаю, час для российской интеллигенции посмотреть на судьбы страны и мира глазами великих предшественников, мыслителей масштаба Соловьева и Федотова.
Ибо именно этого масштаба, этой потрясающей исторической ретроспективы прошлых эпохальных поражений и недостает нам сегодня, чтобы избежать еще одного. Без нее и спорим мы не о том, и воюем не за то. Вот эту ретроспективу и предлагаю я здесь читателю в надежде, что, несмотря на сегодняшние шатания, даст она ему силу устоять самому и удержать страну от падения в бездну. По крайней мере увидит он здесь совершенно ясно, что все это уже с нами было. Увидит, как однажды убивали - и как убили - Россию.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Русское обозрение. 1897. № 3. С. 452.
2. Янов А. Л. Тревоги Смоленщины // Литературная газета. 1966. 23 и 26 июля.
3. Янов А. Л. Колхозное собрание // Комсомольская правда. 1966. 5 июля.
4. Янов А.Л. Рационалист поднимает перчатку // Литературная газета. 1967. 5 апреля.
5. Янов А.Л. Костромской эксперимент // Литературная газета. 1867. 17 декабря.
6. Янов А. Л. После Ельцина. М., 1995. С. 5.
7. Соловьев B.C. Соч. В 2 т. Т. 1. М., 1989. С. 444.
8. Данилевский Н.Я. Россия и Европа. СПб., 1895.