М. Боудэн прав в том, что эти философские и научные школы оказали влияние на Зауэра. Но вряд ли целесообразно проводить столь прямые, однозначные связи между идеями Зауэра, Б. Кроче и указанными школами. Например, М. Боудэн пишет, что “Зауэр под влиянием Бенедикто Кроче выяснил, что культурный ландшафт не объективная трехмерная реальность, которая может изучаться только научным методом. В дополнение к трем традиционным измерениям также прибавляется качество и время. Дополняются эстетическое и историческое измерения, требующие усвоения одновременно гуманистического подхода и философских положений идеализма Кроче: знание порождает мир, ландшафт не существует помимо сознания и, следовательно, должен быть ценен с субъективной точки зрения” (2, р.200).
Реальная картина несколько искажена. Идеям Зауэра дана современная интерпретация. Сам Зауэр не делал подобных крайних идеалистических выводов. Нет и подобной связи с философией Кроче. Зауэр считал, что культурный ландшафт не поддается полному научному изучению, что за ним скрыто нечто необъяснимое, невыразимое словами. Это свойство ландшафта можно только почувствовать, осознав сущность этого места. Его осознание возможно отчасти научным путем (постижение исторической и эстетической ценности). Но более оптимален обыденный путь познания. Он прост. Нужно жить в данном ландшафте и стремится постигнуть его суть.
Эти идеи Зауэр высказал в 1925 году в “Морфологии ландшафта”. Они не носили четкой теоретической формы. Тем не менее, феноменологический призыв к географическому изучению без предвзятости (без предпосылочности), узкого сухого понятийного подхода был очевиден. Призыв к изучению ландшафтов без априорных категорий и гипотез с переносом основного внимания на вживание в объект не мог привлечь географов того времени. Он рассматривался как ненаучный и непродуктивный, хотя в нем были и интересные моменты.
Зауэр не был одинок в своих поисках. Была небольшая группа географов, которые также считали важными больше внимания обращать на субъективную, эстетическую сторону географического познания мира. Но все это были исключения из общего правила.
Непризнание идей, высказанных в “Морфологии ландшафта”, не заставило Зауэра отказаться от них. Он еще не раз их высказывал. Особо следует отметить 1940 год. В этом году Зауэр предпринял очередную попытку пропаганды своих идей. Для еретических взглядов форма высказывания была несколько необычной – президентское послание Ассоциации Американских географов. Возвращался к рассмотренному методу познания культурных ландшафтов Зауэр и в более позднее время.
Современные западные географы ставят знак равенства между методов “Морфологии ландшафта” и феноменологическим методом философов. Это заблуждение. Метод Зауэра отражает лишь некоторые стороны феноменологического подхода. Очень существенные стороны феноменологии Зауэр не затронул. Возникает вопрос, о том знал ли Зауэр о философском феноменологическом методе Э. Гуссерля и его последователей? На вопрос трудно ответить однозначно.
Более широко поставил задачу развития гуманистической географии Джон Райт. С его именем связывают становление гуманистической географии гораздо большее количество географов, чем с идеями Зауэра. Это связано с акцентом Райта на человеке самом по себе.
Самые ранние работы Райта посвящены географическим библиографиям. В 1923 году вышла его книга “В помощь географу-исследователю”. Интерес к этой тематике Райт сохранил на протяжении всей жизни. В 1937 году он опубликовал книгу “Текущие географические библиографии”, переизданную с дополнениями 25 лет спустя.
Райт активно интересовался и другими проблемами, например, картографическим отображением статистических данных. Но чем бы ни занимался Райт, его всегда интересовал человек. Об этом говорят и названия работ. Например, “Картография и человек” (1942 год). В этой работе рассматриваются личные качества картографов, идеи и мотивы, руководствуясь которыми они занимаются своей наукой. Обратил внимание Райт и на другой аспект. На отношения между личными характеристиками потребителей картографической информации и особенностями ее усвоения.
Славу Райту принесли его философские размышления об истории географии. Три фундаментальные области познания – человек, география, история – дали оригинальный и глубокий сплав. В результате размышлений Райта появилось много работ, с которыми можно, а иногда и нужно не соглашаться, но мимо которых нельзя пройти. Они оригинальны, глубоки и просты. Их отличает мудрая простота, являющаяся самым высоким знаком качества в науке. В наследии Райта привлекают современных географов именно такие работы.
Первой такой работой Райта стала его диссертация, защищенная в 1920 году, и опубликованная пять лет спустя. Она называлась “Географические представления в эпоху крестовых походов”. В ней делается попытка реконструкции географических представлений людей средневековья. Здесь были изложены многие фундаментальные положения, которые легли в основу гуманистической географии. Райт допустил правомерность существования ненаучной географии, наряду с научной. В ненаучную географию были включены описания путешествий и т.п. Они, согласно мысли Райта, лучше всего отражают географическое мировоззрение людей прошлого.
В двадцатые годы Райт поставил еще ряд подобных проблем. Например, исследовал географические концепции первобытных людей, географическое мировоззрение Данте и Леонардо да Винчи. Рассматривались и особенности географии поведения людей различных наций и народностей. Все это было оригинально, но не нашло широкого отклика у географов.
Много внимания Райт уделял и теоретическим обобщениям. Одной из таких работ, стал его доклад “Там, где встречается география и история”, сделанный на Восьмом Североамериканском научном конгрессе, в 1940 году. В нем впервые была поставлена Райтом проблема геософии, получившая впоследствии широкий резонанс среди западных географов. В 1941 году Райт выдвинул первую в истории гуманистической географии программу исследований. Она касалась, прежде всего, исследования поведения. В декларировании ее общегеографического значения без труда можно увидеть попытку редуцирования географической науки до сугубо человеческой проблематики.
Программа включала три фундаментальных вопроса:
1. Реконструкция познанного мира, который формирует поведение.
2. Сравнение воспринимаемого и реального мира.
3. Оценка воздействия конкретного опыта на изменение во взглядах на мир, продиктованные углублением знаний о нем.
Квинтэссенцией теоретических поисков Райта принято считать его президентский доклад Ассоциации американских географов в 1946 году. С этим докладом многие западные географы связывают начало исследования восприятия в географии. Такого мнения, например, придерживается Д.Ф. Батлер-Адам (3,р.63). М.Боудэн назвал теоретические положения этого доклада “поистине революционными” (2,р.202).
Поразительные тезисы встречаются с самого начала. Смешанное чувство удивления, любопытства и недоверия вызывает уже самом название “Terrae incognitae: место воображения в географии”. Сразу же излагаются принципиальные положения. “Terrae incognitae” это миры воображения (6,р.68). Сирены неизведанных миров призывают к себе географов. В географии следует изучать не столько реальный мир, сколько идеальный. Осознание человека, его восприятие мира – важнейшие и интереснейшие области географического познания, которые ждут своих первооткрывателей. Подобное определение предмета географии стало первым революционным моментом в докладе Райта.
Радикальная переориентация требует и новых методов исследований. И, согласно Райту, на первое место должно выйти воображение. Выделяются эстетическое и интуитивное воображение. Это не вспомогательные методы, а самостоятельные и самодостаточные пути познания мира. Райт считает, что “большая часть человеческой мудрости была получена не строгим применением научного метода, а благодаря искусному интуитивному воображению, или инсайту философов, артистов, ученых” (6,р.75).
Но обращение к субъективному, воображаемому миру лишает географию критерия научности. И тут вступает в силу “геософия”. Проблема устраняется. Райт отмечает, что геософия “изучает географическое знание со всех возможных точек зрения”. Она “распространяется за пределы чисто научного географического знания”, включает изучение верных и ложных идей всех людей (6, р.83). Таким образом, научная география предстает как частица общего целого.
Доклад заканчивается весьма симптоматично. Райт призывает к обучению “гуманистическому чувству” в географии высказывает мнение, что terrae incognitae “лежит в разуме и сердце человека” (6, р.79).
Этот доклад стал первой работой, содержащей относительно целостное изложение философских оснований гуманистической географии. Доклад стал вершиной теоретических поисков Райта. Масштабность всего сделанного им в географии, стала ясна после выхода в свет сборника лучших статей, написанных в разные годы. В 1966 году была опубликована “Сущность человека в географии”.
Карл Зауэр и Джон Райт начинали свою деятельность в начале века, на заре гуманистической географии. Завершили ее в конце века, в самом преддверии бурного развития гуманистической географии на Западе.
Современные “гуманистические” географы приняли все основные положения Зауэра и Райта.
· Мысль об ограниченности строго научных методов познания в географии.
· Перенос внимания на интуицию и воображение.
· Уравнивание научных и ненаучных знаний.