Но даже, несмотря на проблемы, претензии, преувеличения и ошибки, ситуационистская мысль остается значимой для тех, кто продолжает - столкнувшись с вредными испарениями постмодернизма - мечтать о лучшем, радикально ином мире. Ситуационисты предложили существенную историческую критику современного капитализма, первый анализ условий постмодерна, но этим не исчерпывается их вклад в благородную традицию отрицания и протеста.
Массовые восстания в Восточной Европе усилили нашу уверенность в том, что отказ может разрушить существующий общественный строй. Ситуационисты работали над тем, чтобы показать, что подобная общественная трансформация в сердце капитализма не только желательна, но и возможна. За это мы перед ними в неоплатном долгу. По крайней мере, ситуационисты предприняли попытку изменить мир. Кто может желать большего?
6. Сегодняшний взгляд на события 60-х и контркультуру
Раньше даже для социологов и политиков такие имена как Аллен Гинзберг, Кен Кизи, Тимоти Лири, Джерри Рубин, Уильям Берроуз, не говоря о Герберте Маркузе, значили не много, поскольку получить хоть какую-то информацию о них в советское время было делом непростым. Конечно, многие видели фильм “Пролетая над гнездом кукушки” по книге Кена Кизи. Специалисты по философии знали, естественно, о нео-марксисте Маркузе, как о непримиримом враге “нашего марксизма”. Но это была ничтожно малая группа людей.
Сейчас, когда на русском зыке вышло немало книг, посвященных той эпохе, многое предстает в совсем ином свете, чем казалось в те времена. Ряд издательств, в частности, издательство Сергея Козлова выпустили переводы биографий ведущих рок-звезд, истории рок-групп, рок-энциклопедии и справочники. Особый интерес представили такие книги как “Джон Леннон и его время” Джона Винера и “Блюдце, полное чудес” (история “Пинк Флойд”) Николаса Шаффнера, где не просто излагаются цифры и факты, а делается анализ ситуации, сделанный авторами, жившими там, где все это происходило.
Ведь нам, находящимся здесь, вдалеке от тех событий, нелегко представить себе всю полноту жизни андеграунда на Западе. Читая эти новые для нас материалы, задумываешься с позиций взрослого человека о том, чего добивались вожди и властители дум молодежи тогда, во времена наивной веры в то, что на Земле возможно создать общество, свободное от насилия, коррупции, обмана, притеснения слабых, расизма, террора и войн. Должен ли известный музыкант лезть в политику, а если и должен, то в каких формах. Кто был прав в борьбе за свои идеалы – “новые левые” или “власть цветов”.
Коротко о движении “новые левые”, можно сказать, что в него входила та часть молодежи, которая верила, что изменить общество можно лишь революционным путем, в процессе борьбы с сильными мира сего. Формы борьбы предполагались самые разные – от забастовок и простого неподчинения до терактов и революционных боев.
Соответственно, в молодежной среде существовали поклонники Мао, Кастро, Че Гевары, Маркса, вождей ИРА и даже Ленина. И все это были молодые люди, жившие в странах Западной демократии и внешне ничем не отличавшиеся от типичных хиппи. Несмотря на “железный занавес”, до СССР тогда доходили какие-то сведения об этих увлечениях.
Но существовали и другие настроения в Западной молодежной среде. Они основывались на идее ненасилия, на древних духовных учениях, на христианстве, буддизме, суфизме. Коротко это движение называлось “Flower Power”, то есть “власть цветов”. Хиппи, не желавшие никому причинять зла, не хотевшие вписываться в законы общества и пытавшиеся жить по-своему, называли себя “цветами” и верили, что любовь и ненасилие обладают огромной силой и будут властвовать на Земле. Что победить зло можно силой всеобщей Любви. Правда, в недрах этой идеологии была одна немаловажная деталь – отношение к специальным веществам и средствам, помогающим человеку полностью освободиться от сковывающих его предрассудков, по-настоящему познать самого себя и раскрыть свои потенциальные возможности.
Здесь имеются в виду легкие наркотики, такие как марихуана, и галлюциноген ЛСД. Так возникло целое учение, особая “кислотная” философия, столпами которой были Уильям Берроуз, Аллен Гинзберг, Тимоти Лири и Кен Кизи. Именно эта составляющая движения “Flower Power” и погубила его, в конечном счете, послужив поводом для непримиримой борьбы властей с нездоровыми увлечениями молодежи. Ведь до конца1966 года ЛСД не был запрещен законом, поскольку не подходил под категорию наркотиков, являясь всего лишь лекарством для излечения некоторых видов психических заболеваний. Но, лекарством небезопасным, поскольку для определенного процента людей ЛСД просто губителен, поскольку оказывает на них необратимое воздействие, когда из “кислотного путешествия” некоторые так и не возвращаются.
Об этом, правда, знали только специалисты-медики, которые и забили тревогу. До принятия закона о запрете ЛСД власти, как в США, так и в Англии пытались бороться с “кислотными” идеологами, используя против них косвенные не совсем законные методы. Но после принятия такого закона психоделическая активность, процветавшая в Хэйт Эшбури, в Калифорнии, или в лондонских клубах типа UFO, перешла в разряд настоящего, а не просто культурного андеграунда. Кислотные “трипы” были приравнены к обычной наркомании.
Еще в начале 50-х, когда возникла новая, самостоятельная прослойка в буржуазном обществе, названная словом “тинэйджеры”, наметилась тенденция явного противостояния поколений. Но, сперва оно не выходило за рамки борьбы за независимости в выборе своей моды, музыки, манеры держаться и танцевать. Поколение рок-н-рольных тинэйджеров 50-х добилось многого. Юноши и девушки старшего школьного возраста не только получили экономическую независимость и свободу поведения. Они сломали многие предрассудки, в частности – в отношениях между белой и цветной молодежью. К середине 60-х рост тинэйджерского самосознания привел к новым качественным изменениям в жизни молодежи.
В студенческом же возрасте дети нередко меняются ролями с родителями. Осознав себя полноправными и независимыми членами общества, они начинают оценивать своих “предков” с более передовых гражданских позиций, начинают предъявлять свои претензии на равных правах.
Так, к середине 60-х, к моменту становления хиппового движения, сформировались антибуржуазные настроения в ряде наиболее развитых капиталистических стран, в первую очередь – в США. Для многих молодых людей, в том числе выходцев из богатых семей, стало естественным презрение к накопительству, к материальным благам, а отсюда и неприятие карьеризма, коррупции, конформизма, насилия и лжи. Не случайно райский уголок Америки – Калифорния с ее мягким климатом стала прибежищем хиппи со всех концов света, а парковая зона Сан-Франциско - Хэйт Эшбури и концертная площадка Fillmore West – центром психоделии.
7. Музыка, как основная отличительная черта контркультуры
Музыка приобрела в это период особое значение, став мощнейшим фактором объединения молодежи в процессе противостояния взрослому истэблишменту. Именно в начале второй половины 60-х политическая песня, существовавшая и до этого в лице таких классиков как Пит Сигер или Вуди Гатри, стала превращаться в феномен масскультуры. И пионером в этом процессе стал Боб Дилан, объединивший бардовский фолк с мощью белого ритм-энд-блюза в лице группы “Paul Butterfield Blues Band”. Возникший на базе песен протеста фолк-рок моментально повлек за собой появление всевозможных форм рок-музыки, таких как хард-рок, блюз-рок, арт-рок, джаз-рок, кантри-рок, рок-опера и др.
Все это получило общее название – “РОК”, став неотъемлемой частью более широкого явления – рок-культуры. Для молодых людей, живших в тот период, рок-культура была чем-то естественным. Она еще не была отрефлексирована, описана социологами и политологами. Основным ее эмоциональным наполнением и стержнем был протест, причем протест самого разного уровня, основанный на недовольстве своими родителями, правительством, властями, законами, политической системой. Он выражался не обязательно впрямую, в текстах песен. Чаще просто сам факт слушания или исполнения рок-музыки являлся актом протеста.
Так, кстати, было в странах соцлагеря и, в первую очередь – в Советском Союзе. У нас невозможно было петь ни о чем конкретном, где проглядывало бы недовольство хоть чем-то советским - моралью, законами, строем. Не дай Бог. Это каралось беспощадно и однозначно. Поэтому весь отечественный рок подпольного периода был сперва либо англоязычным, когда исполняли исключительно “фирму”, либо, начиная с Макаревича и Гребенщикова, пели по-русски, но на трижды эзоповом языке, с каким-то туманными намеками на “крутой поворот” или “сказочную страну”, даже не держа “фигу в кармане”. Так, вообще, обо всем понемногу. И правильно делали, а то мы бы о них никогда не узнали. Сам факт существования многочисленных неофициальных составов, соответствующих понятию “рок-группа” по набору инструментов и манере игры, был для советского общества того периода достаточно ярким признаком наличия контркультуры.
Рок в развитых странах Запада стал во второй половине 60-х мощнейшим объединяющим началом всех видов молодежной активности. Но если быть более точным, то “рок” в самих США считался музыкой белых хиппи, в то время как молодые представители черного населения сделали своим орудием в борьбе за равноправие музыку “соул” и “фанк”. Лишь позднее имена черных представителей этих направлений, например – Рэя Чарлза, Джеймса Брауна, Стиви Уандера или Майкла Джексона, были занесены в рок-энциклопедии, внося путаницу в умы простых слушателей.