свящ. Евгений Гордейчик, Киев
Наибольшую известность Л.А. Тихомиров получил как философ государства и апологет самодержавия, однако не менее значительны и его труды по истории церкви, взаимоотношениям православия с иными исповеданиями, и конечно же, эсхатологические искания мыслителя
Осознав необратимость деструктивных процессов в Империи, и отчаявшись в своих попытках перенесения самодержавных идеалов в социальную среду индустриальной России, Л.А. Тихомиров оставляет политическую деятельность. Но его уход из большой политики, никак не означал отхода от активной деятельности. Окончательно перебравшись в Сергиев Посад, Л.А. Тихомиров начинает интересоваться эсхатологическими проблемами, а впоследствии собирает вокруг себя известный в среде Московской интеллигенции кружок, в котором активно обсуждались вопросы последних дней мироздания [i].
Наиболее полно эсхатологические чаяния Л.А. Тихомирова выражены в его работе «Апокалипсическое учение о судьбах и конце мира» [ii], и эсхатологической фантазии «В последние дни». [iii] В данном произведении, в форме приключенческого романа, Л.А. Тихомиров последовательно приводит свое видение последних дней грехопадшего мира, перемежая их перенесенными в апокалипсические времена эпизодами из своего революционного опыта (возможно подсознательно мыслитель пытался оправдать поступки юности, используя революционные методики для борьбы с Антихристом). Так же для понимания эсхатологических взглядов Л.А. Тихомирова значительный интерес представляет его фундаментальный труд: «Религиозно-Философские основы истории» [iv].
Описывая социально-политические предпосылки возникновения общества последних времен, мыслитель видит их в непрекращающейся борьбе коммунизма и анархических бунтов: «Стремления к свободе постоянно прорывались в виде анархического беспорядка, который разрушал все построения коммунизма. Производительные экономические силы таким образом подрывались со всех сторон. Коммунизм подавлял свободную инициативу, анархизм разрушал обязательный труд» [v] .
В духовной сфере наступлению последних времен способствовала замена материализма своеобразной синкретической мистикой, соединившей в себе гностические и ведические элементы: «Мистицизм энергически воскресал, но уже на основах древнеязыческих, гностических и каббалистических, …К этому присоединились и влияния индуизма и буддизма» [vi].
Основными апологетами новых верований Л.А. Тихомиров видит орден возрожденный орден тамплиеров и «Универсальную церковь» — прямую преемницу интеллектуального, модернистского течения в христианских церквах, вне зависимости от их конфессиональных различий.
Полем деятельности ордена Л.А. Тихомиров полагает чисто внешнюю, социально-политическую подготовку человечества к воцарению антихриста: «для перехода к активному отступлению нужно, чтобы материализм сменился какой — либо формой нового мистицизма, при котором только и возможно появление "нового бога", иного бога» [vii] , согласно роману – всемирного лидера Антиоха, после воцарения которого орден упраздняется.
В описании возрожденного ордена тамплиеров видится прямая аналогия с тамплиерами историческими. Изначально созданный, как папская гвардия, после время крестовых походов, орден стал распространять по католической Европе, воспринятые на востоке гностические учения. Подготовив почву для развития на Западе гностического, и как его частный случай пантеистического мышления, то есть создав идеологическую почву для европейского псевдовозрождения, в скором времени орден был оставлен могущественными патронами, и в скором времени уничтожен.
Дело же универсальной церкви Л.А. Тихомиров видит в создании внутренней, духовной апологии Антихриста, такой веры, каждый адепт которой смог бы добровольно принять всемирного синкретического лидера именно как своего собственного мессию. Можно с уверенностью сказать, что во времена Тихомирова не существовало структур адекватных универсальной церкви. Подробное описание ее идеологии, и даже форм отправления антихристовых обрядов несомненно принадлежит к наиболее ярким проявлениям провиденциального гения Л.А. Тихомирова.
Наше поколение уже вполне может наблюдать зарождение «универсальной церкви» в лице религии New Age. Шестидесятые годы показали возможность соединения в одном лице анархо-социалистических и мистических умонастроений. Наиболее характерен в этом отношении пример американских неформалов – подавляющее большинство из них, от легендарных битников и хиппи, до мифического апологета индейского язычества, философа-террориста субкоманданто Маркоса [viii] вполне органично совмещали идеи перманентной революции с ожиданием мессии, который положит начало новой эры процветания человечества. Естественно, что все преобразования подобного мессии видятся исключительно в овладении вещественным миром и даровании человеку могущества и вечности, вне каких либо трансцендентальных преобразований, в нынешнем его теле [ix]. Впрочем и сама религия «новой эры», полностью утратила какую либо трансцендентальную составляющую (обязательно присутствующую не только в монотеистических религиях, но даже и в традиционном язычестве). Для адепта New Age целью духовной жизни видится не восстановление некогда (в данном случае не принципиально как именно) утраченной связи с абсолютом, но лишь как одно из средств развития телесных или душевных, но обязательно лежащих в рамках этого мира, сил человека. В «новой эре» вера превратилась в поверхностную религиозную практику, лишенную какой либо вероучительной составляющей. Именно поэтому последователи New Age упорно не хотят замечать очевидной разницы между диаметрально противоположными вероучениями. Действительно, для человека оценивающего не мировоззренческие особенности культов, но лишь пути, предлагаемые различными вероучениямиими аскетические практики, которые могут совпадать, ее объективно не существует. По этой же причине в среде New Age обычным делом является сочетание мистического настроя с нравственной распущенностью. Человек заботится лишь о нынешней жизни, и делает все возможное дабы обеспечить своему телу комфортное существование. Как прекрасно заметил современный французский писатель Мишель Уэльбек, — New Age это религия длительной молодости и здоровья, но никак не религия вечности [x].
Весьма примечательно само обозначение, употребляемое Л.А. Тихомировым для описания религии Антихриста: «Новая церковь, принявшая титул Универсальной (перевод слова "католическая") начала религиозное объединение с воскресения гностических учений, с примесью каббалы и т.д.» [xi] .
Сомнительно, чтобы Л.А. Тихомиров не знал общепринятого перевода термина кафоличность, как соборность. Думается, что своим, откровенно неточным толкованием, мыслитель подчеркивает то, что именно католицизм, из-за присущего ему юридизма, доминирования закона и внешнего авторитета над мистической жизнью, станет тем субстратом, на котором будет вызревать религия мировой апостасии. Недаром Л.А. Тихомиров помещает главную резиденцию универсальной церкви в Ватикане, и высший ее совет называет коллегией кардиналов. Разумеется, что, говоря о католической церкви, как о ядре религии Антиоха, Л.А. Тихомиров имеет в виду католицизм не как собрание догм, но как способ религиозной жизни. Не замечая вероисповедных различий в западном и восточном христианстве, тем не менее Л.А. Тихомиров прекрасно замечал охлаждение западных христиан к вере, затронувшее запад гораздо сильнее, чем Россию. Подмену веры, как непрекращающуюся, и поэтому требующую полной отдачи всего человека духовную брань с силами зла, на простое соблюдение ритуала, на церковь как семейный клуб, еженедельно посещаемый не по жизненной необходимости, но лишь по привычке, и общепринятости. Именно поэтому неотъемлемой частью истинной церкви последних времен мыслителем видится орден иезуитов. Для Л.А. Тихомирова не важны догматические расхождения, не имеет значение и лукавство Иисусовых братьев, главное, что из всего западного мира они в наибольшей степени сохранили горячность веры, желание отдать всю свою жизнь на служение Истине, и совершенно не важно каким путем это служение будет осуществляться.
Церкви Лаодикийской, теплохладному сообществу обывателей, совершенно не интересующихся сутью своей веры, в поисках наиболее подходящей личным склонностям религии, готовых совместить духовные практики христианства с индуизмом, заодно добавив в получившийся коктейль исмаилитское ожидание махди, Л.А. Тихомиров противопоставляет церковь Филадельфийскую. Учение о Филадельфийской церкви, без сомнения самое оригинальное, но в тоже время и самое спорное место в эсхатологической доктрине Л.А. Тихомирова. В отличие от древних толковников, и синодальных богословов, под Филадельфийской церковью мыслитель понимает не конкретную общину первохристианских времен, а особую, живущую в духе часть церковного народа. Согласно Л.А. Тихомирову, перед приходом Антихриста Филадельфийцы добились первенствующего значения в церковной жизни, а впоследствии, хоть и потерпели историческое поражение, но составили костяк той меньшей части человечества, которая отказалась принять универсальную веру, а вслед за ней и печать Антихриста: «Духовенство и народ этого направления, не отделяясь от своих церквей, жили своей особой жизнью, и высшие иерархи казались какими-то сектантами. Однако на некоторое время Филадельфийская церковь сделалась официально господствующей, потому что во главе ее встали православные патриархи и папа Римский» [xii].
При этом, по мнению Л.А. Тихомирова для Филадельфийской церкви абсолютно безразличны вероисповедные различия между ее членами. В «Эсхатологической фантазии» сплоченное сообщество составляют не только православные и иезуиты, вместе с ними в одних рядах с Антиохом борются мусульманские воины, и даже иудеи- ортодоксы: «В общем духе своем церкви разных исповеданий мало разнились. Христиане мало-помалу стали сближаться и разделяться между собой не столько на основании обряда и формул догмата, как по своим духовно религиозным настроениям» [xiii].