Упрощенное представление о производительных силах общества не позволяет ответить на вопрос о причинах резкого увеличения производительности труда в ХIХ столетии. В частности в “Нищите философии” Маркс свидетельствует: “Производительность рабочего дня в английском обществе увеличилась ... в течении семидесяти лет на 2700 процентов т. е., в 1840 г. за день производилось в двадцать семь раз больше, чем в 1770 году”[8][8].
Аналогичных фактов достаточно много. Из них следует, что при одном и том же количестве живого труда количество произведенной стоимости может быть сколь угодно большим за счет привлечения сил природы. Однако, Маркс об этом как бы не догадывается. Это “увеличение производительности” следовало бы проанализировать и развернуть до деталей с той тщательностью, которая свойственна Марксу вообще, когда он анализирует иные вопросы. Вместо этого он туманно пишет: “Машина столь же мало является экономической категорией, как и бык, который тащит плуг. Машина - это только производительная сила. Современная же фабрика ... есть общественное отношение производства, экономическая категория”[9][9].
Как это понимать? Что значит в данном случае “производительная сила”? Если машина - это “производительная сила”, то производительная сила чего ? Что она производит ? По определению она именно производит стоимость. Данная фраза Маркса констатирует тот факт, что вол (а значит и машина) производит стоимость. Здесь Маркс в очередной раз опровергает сам себя.
Заметим, что отдельно взятый пролетарий тоже “мало является экономической категорией”, но только “производителььной силой”.
В приведенном высказывании Маркса содержится только голое возражение (догматическое), но никакого обоснования или разъяснения здесь нет. Но есть и положительный момент - он вола и машину относит к одной и той же категории. Это уже хорошо.
По мнению Маркса вол и машина - это только абстракции, несмотря на наличие материальной плоти. А что они производят ? Об этом он умалчивает. Он категорически настаивает на том, что субъектами труда они не являются, и никакой стоимости не производят. Но вся его арифметика, которую он приводит в ”Нищите философии”, его же и опровергает. Факт, как известно, “вещь упрямая”, и состоит он в том в данном случае, что “производительность рабочего дня в английском обществе увеличилась ... в течении семидесяти лет на 2700 процентов”. Маркс об этом пишет и ... в дальнейшем “забывает”, не анализирует причин этого явления. И поэтому в качестве конечного заключения осталось не совсем понятное положение: машина, являясь производительной силой, стоимости не производит.
Это положение советские философы и по сей день повторяют как религиозные фанатики. Например, философ Вл. Афанасьев, воспринимая это как очевидную истину, пишет: “Как известно, только живой труд является источником стоимости товара”[10][10]. Но почему же “только живой труд”?.
Этот догмат, Маркс ввел посредством простой декларации ничего не обосновывая. Он везде и всюду рассматривает труд исключительно как процесс потребления рабочей силы капиталом. Даже производство относительной прибавочной стоимости (глава 10 “Капитала”), которая “возникает вследствие сокращения необходимого рабочего времени”, он объясняет только усилением эксплуатации рабочих. Все это вопиюще противоречит фактам и другим его утверждениям, но это было воспринято марксистами-ленинцами без малейшего возражения. Но возражения напрашиваются сами собой.
В Советском Союзе Марксов “живой труд” был идеализирован. Наши рабочие трудились до полусмерти и даже до самой смерти. Условия труда при капитализме XIX столетия, о которых Маркс так много пишет, не идут ни в какое сравнение с тем, что имело место на наших “стройках коммунизма”. При капитализме рабство уже было невозможно, рабский труд как массовое явление уже не применялся. А у нас он широко применялся, например, при строительстве “Беломоро-Балтийского канала” и на других стройках.
Термин “производительная сила” в приведенной выше цитате совершенно не ясен. Видимо, он означает совсем не то, что “производительные силы общества”. Но Маркс нигде не дает столь необходимого разъяснения. Свое главное утверждение (а оно безусловно является одним из главных) он обосновать не может, и ему ничего не остается более, как только лукавить. И он лукавил.
Предположим, что действительно вол не является экономической категорией такой, как “товар”, ”стоимость”, ”прибыль”, поскольку он прежде всего - биологическое существо. Это достаточно очевидно. Но отдельно взятый пролетарий - тоже биологическое существо. И тогда, что хотел сказать уважаемый философ? Вероятнее всего он имел ввиду следующее: “Не трогайте вола и держитесь от него подальше, а то какой-нибудь умник вздумает назвать его субъектом труда”. Маркс этого очень боялся. То же касается и машин.
Если “современная ... фабрика ... есть общественное отношение производства, экономическая категория”, то и машина, и такие биологические существа, как пролетарий и бык, являются тем же самым, поскольку они включены в те же самые производственные общественные отношения. Они одновременно и то, и другое. Точнее говоря, через них осуществляются эти самые отношения. Являясь их проводниками, они их усиливают и развивают.
Именно в плане экономических категорий здесь нет никакого различия, и автору диалектического материализма это хорошо известно. Есть все основания для того, чтобы возразить ему, сказав, что “рабочая сила” - это совсем не единственный товар, который может производить прибавочную стоимость.
То, что машине принадлежит ведущая роль в области абстрактного труда, для Маркса было очевидно, но ему очень не хотелось об этом заявлять. Напротив, он всячески пытается скрыть (спрятать, сделать незаметным) это обстоятельство. Но поскольку применение машин в общественном производстве получило широкое распространение, необходимо было ответить на вопрос, каким образом это приводит к увеличению производительности труда, измеряемой отношением произведенной стоимости к времени? На подобный вопрос у Маркса можно найти следующий ответ: приращение стоимости в условиях машинного производства происходит вследствие “перенесения стоимости машины на производимый продукт”. Это формально истинное утверждение он повторяет несколько раз, проявляя заметную настойчивость. То есть, по Марксу все самодвижение машины поглощается ее изнашиванием амортизацией, и никакого иного эффекта здесь нет. Таким образом (!), увеличение стоимости произведенной продукции он отождествляет с увеличением ее себестоимости. Человек, допускающий данное отождествление, либо абсолютный простак, что невозможно предположить по отношению к Марксу, либо он сознательно задается целью ввести в заблуждение “почтенную публику”. Третьего не дано.
При условии данного отождествления износ машины является ее единственным результатом. Но кому и зачем нужна такая машина?
Известно, что стоимость производится трудом. А как она производится (как возникает), если применяется труд машин ? Марксисты во главе с Марксом на этот вопрос отвечают так: “...стоимость машины переносится на производимый продукт...”. Конечно же переносится, и с этим никто не спорит. Но этим не исчерпывается сущность явления. Современные марксисты продолжают твердить эту фразу, исключая вопросы и сомнения. Не желая признавать, что стоимость произведенная и стоимость перенесенная это совершенно различные стоимости, они твердят, что произведенная стоимость это только перенесенная, и ничего более. Ничего большего, якобы, и не возникает. Но стоимость машины всегда конечная величина. А стоимость производимая - практически ни чем не ограничена. Ее структура не раскрыта, поскольку марксисты боялись это сделать из соображений политической выгоды. В экономике есть понятие “срок окупаемости”, которое всем известно. Это тот срок, в течение которого производится величина стоимости, равная стоимости машины. А далее речь идет о “чистом доходе”, что совершенно справедливо. Марксисты утверждают, что стоимость машины переносится на продукт в течение всего времени ее эксплуатации. Это совершенно спекулятивное ложное утверждение.
То, что “стоимость переносится”, он совершенно прав, но дело не состоит только в этом. Этим истинным, но второстепенным утверждением он очень удачно закамуфлировал сущность явления. Здесь только сознательный софизм, гениальная мистификация. Отнеся машину к сфере постоянного капитала, Маркс снова делает истинное утверждение, за которым снова скрывает сущность. “Постоянный капитал”, и к этому, якобы, добавить больше нечего. Якобы, все этим сказано. Анализу капитала он посвятил не одну сотню страниц и при этом лишь едва намекнул на рефлексию, которая для машины имеет форму самодвижения. Таким образом у него часто истинное по форме утверждение не является таковым по сути.
Совершенно очевидно, что он сознательно избегает употреблять термин “рефлексия” (который, конечно же, ему известен), и вместе с этим исключает из рассмотрения имеющее место повсюду и обозначаемое этим термином самодвижение. Прогресс труда (а значит и его освобождение) обеспечивается именно рефлексией. В этой Гегелевской идее нет “эксплуатации пролетариата”, а поэтому она оказалась неприемлемой для Маркса. Попирая логику, он стремится убедить читателя в том, машины служат, якобы, для того, чтобы “все более интенсивно эксплуатировать рабочую силу”[11][11].
Но зачем и кому это нужно? Подлинная цель состоит в производстве необходимых материальных вещей, товаров, в получении дохода и прибыли. В связи с этим в соответствии с тем “сознательным принципом”, на который обратил внимание Энгельс, человеческий разум всегда искал эффективных субъектов труда. А эксплуатация “рабочей силы” сама по себе никакой цели не составляет.