Есть некоторое основание говорить о господстве отчуждения в развитом обществе. Но это только видимость. В целом же - это один целостный процесс, в котором все члены общества соединены бесчисленными связями друг с другом. Каждый из них производит “для себя” лишь в том смысле, что производит для всех.
Если некоторая вещь имеет одни и те же свойства (на протяжении значительного отрезка времени) и с ее помощью реализуются во времени одни и те же социальные функции, то она обнаруживает общественное значение, то есть одно и то же значение и смысл для каждого социального субъекта. В этом смысле она тождественна сама себе и общезначима. Но такая общезначимость в принципе возможна лишь при том условии, что данная вещь является чуждой и одинаково “распредмечивается” всеми субъектами. Опосредуя ее все субъекты обнаруживают в ней одно и то же и одинаково реализуют ее функциональное назначение. Именно этими обстоятельствами обусловлена ее тождественность. Возникающая на этой основе социальность по существу представляет собой одинаковость (тождественность) отношений всех социальных субъектов к окружающим вещам и предметам, а через них и друг к другу. Благодаря данной предметности чуждые общезначимые вещи порождают общественные отношения. Или иными словами, создавая мир предметов, человек через них создает общественные отношения. При этом всякая вещь становится вещью для всех, а “предметное существо” превращается в “социальное предметное существо”.
Авторы книги “Гуманизм: современные интерпретации и перспективы” справедливо пишут: “Если по Гегелю преодоление отчуждения обеспечивается процедурой его понимания, духовно-мыслительного акта ”овладения” отчуждением, то по Марксу преодоление экономических и социальных обстоятельств отчуждения – вещь исключительно практическая”[12][12].
Однако здесь нет основания для противопоставления двух точек зрения. Гегель в свойственной ему манере процесс преодоления отчуждения трактует как ”распредмечивание”, совершаемое в чисто духовной сфере. Для Маркса этот процесс тоже состоит в ”распредмечивании”, но для этого необходима практическая деятельность, которая не может быть бездуховной. Поэтому здесь нет большого разногласия между классиками.
В первом томе “Капитала” Маркс приводит очень важный пример, анализ которого проливает свет на многие существенные моменты социальных отношений. В связи с этим его рассмотрение может быть вполне уместно во многих темах политэкономии. Вот этот пример.
Некий г-н Пил из Англии с некоторым капиталом переехал на берег реки Суон в Новой Голландии с целью организации "нового дела". Но из этого ничего не получилось, так как в Новой Голландии в то время еще не сложились капиталистические отношения, а г-н Пил не обратил на это внимания. В этой стране жили люди, занимающиеся свободным трудом, и они не пожелали расстаться со своей собственностью. Г-н Пил разорился, и Маркс объясняет это следующим образом: "... если средства производства и жизненные средства являются собственностью непосредственного производителя, то они не являются капиталом". [13][13]
Это объяснение Маркса не достаточно детально, и оно в сущности не вносит ясности в описанное явление. Дело в том, что в условиях натурального хозяйства производитель продукта сам же является его потребителем. Момент отчуждения здесь возникает кратковременно и формально. Фактически этого момента здесь нет. Но без отчуждения не возникают общественные отношения и само общественное производство как таковое. Именно по этой причине г-н Пил потерпел неудачу. Привезенный им капитал не мог быть капиталом в неразвитых общественных отношениях.
Из всего сказанного следует, что всякий реальный труд, в том числе и интеллектуальный, c необходимостью сопровождается отчуждением. А что такое неотчужденный труд? Таковой Маркс только предполагает, но никакого разъяснения не дает. Было бы честнее признать, что неотчужденного труда - не бывает.
Итак, как только человек произвел вещь (безразлично, для себя или для другого человека), то в тот же миг он произвел и отчуждение независимо от способа общественного производства, классовой структуры и фактора собственности. И никакой эксплуатации непосредственно в этом нет. Из всего сказанного следует, что отчуждение - это необходимый момент общественного развития. Оно сыграло (и продолжает играть) большую роль в становлении общественных отношений, и эта роль непреходяща, поскольку отчужденный труд (капитал) выполняет функцию единения людей. Без отчуждения невозможно накопление труда, а значит и образование капитала. Закон стоимости Маркса начинает "работать" только после накопления в обществе достаточной меры такого труда. В этом и состоит роль капитала как социального явления. Одно из диалектических противоречий здесь состоит в том, что отчужденный труд, осуществляя социальную интеграцию, снимает отчуждение между людьми, которые вне производственных отношений также чужды, как животные.
Поскольку процесс опредмечивания-распредмечивания составляет одно целое, то как только человек произвел вещь (безразлично, для себя или для другого человека), то тем самым он произвел и предпосылку для преодоления отчуждения. В процессе потребления, (использования) всякая вещь раскрывается перед ним всем своим содержанием, превращается в "вещь для него". При этом восстанавливаются, воскресают все духовные силы, возбужденные ранее, и никакого иного способа преодоления, снятия отчуждения кроме распредмечивания не существует.
Для идеалиста Гегеля человек равнозначен самосознанию. Пересказывая его понимание опредмечивания как "отчуждения самосознания", Маркс пишет: " ... всякое обратное присвоение отчужденной предметной сущности выступает как включение ее в самосознание: овладевающий своей сущностью человек есть только самосознание, овладевающее предметной сущностью"[14][14] . Поэтому, "возвращение предмета в самость" и есть обратное присвоение предмета, т.е. “овладение предметной сущностью” сознанием человека. И далее, выделяя основные моменты этого процесса, Маркс отмечает, что отчуждение самосознания есть то, что полагает вещность, что это отчуждение имеет как отрицательное, так и положительное значение[15][15] . Как то, так и другое необходимо в сфере развития общественных отношений.
Из всего сказанного следует, что состояние отчуждения (чуждости) - это момент завершенности труда, длящийся неограниченно долго. Его противоречие состоит в том, что труд и его отсутствие разделены всего лишь моментом. Поскольку связь с субъектом труда утрачена, то это состояние, являясь состоянием абсолютной тождественности, остается неизменным, вневременным. В связи с этим чуждость - это бессодержательная и в сущности единственная характеристика всякой “вещи в себе”. Однако всякое опосредование чуждого коренным образом изменяет эти условия. Всякое распредмечивание, возбуждаемое субъектом деятельности, всякий раз наполнено конкретным содержанием, источником которого является чуждая вещь.
Эти два аспекта являются неотъемлемыми атрибутами любого труда. Его внешняя сторона состоит в том, что отчуждение выполняет роль "среднего члена", соединяющего опредмечивание и распредмечивание, а значит и производителей и потребителей.
И тем не менее, несмотря на это, за пределы "Критики" Маркс выносит следующее убеждение, которое он бесчисленное количества раз повторил во многих других произведениях: если продукт труда не принадлежит рабочему, то он противостоит ему как "чуждая сила"[16][16] . С какой же это стати, если "сила" и "отчуждение" взаимно исключают друг друга? Фактор принадлежности (собственности) в обсуждаемой теме не имеет ни малейшего значения.
Свое убеждение Маркс развивает следующим образом: " ... чем больше ценностей он [рабочий] создает, тем больше он обесценивается и лишается достоинства"[17][17] . Это было бы верно только в том случае, если бы, нарушая законы диалектики, можно было “оторвать” опредмечивание от распредмечивания, если бы имело место абсолютное разделение на два класса - производителей и потребителей. В идеальном плане такие условия создаются только в концентрационном лагере, когда продукты труда полностью отбираются от непосредственных производителей. В действительности же этого быть не может, поскольку закон диалектического единства не может быть нарушен. В связи с этим производители являются и потребителями и наоборот.
" ... у человека отбирают его неорганическое тело, природу" [18][18]. Ничего подобного. Человек добровольно расстается со всем тем, что создает, со своим "неорганическим телом" и творит тем самым социальную среду, социальный мир, и в этом состоит его "подлинно человеческое". Причем, чем более общество является свободным и демократическим, тем более добровольно и свободно он отдает результаты своего труда.
"Непосредственным следствием того, что человек отчужден от продукта своего, ..., является отчуждение человека от человека[19][19]" . Верно, но только в плане одной стороны. Здесь Маркс предпочел идеалистическую точку зрения. Как известно, абсолютизация одной стороны ведет к неадекватному представлению. В действительности же рассматриваемое явление диалектично: в труде (как в любом отношении) человек противостоит человеку, и в то же время человек приходит к человеку и к самому себе. Вторая сторона является ведущей, но Маркс пожелал иначе расставить акценты.