Мульти- и моноэгоистические версии нашей теории совершенно по-разному решают проблему, которой очень озабочены фантасты (например Станислав Лем) – в какой степени мы можем говорит, что личность человека изменилась, если мы искусственно изменили его память и характер. В фильме «Сердце ангела» персонаж с помощью магической процедуры внедряет в свою память информацию о биографии совсем другого человека, то есть он начинает думать что он- это другой, он даже приобретает черты характера другого, и более того – считается, что данная магическая процедура позволяет «украсть душу другого». Для мультиэгоистической версии любые манипуляции с памятью никакого значения не имеют. Всякая человеческая личность представляет собой соединение субъекта самосознания (Я) с определенной комбинацией объективных личностных свойств – телесностью, психикой, характером и биографией. Самоидентичность Я есть фундаментальное понятие, с содержанием объективных свойств никак не связанное. Объективные свойства могут меняться как угодно, но все равно – Я буду Я, а Он будет Он, и моя боль –это не его боль, даже если Я и Он поменяемся памятью, телами и биографиями. Как видно из предыдущего, мультиэгоистическая версия идеально подходит для обоснования метемпсихоза. Память является атрибутом не Самосознания, а объективного мозгового аппарата, и если данный субъект самосознания выходит из взаимодействия с одной комбинацией объективных свойств и входит во взаимодействие с другой комбинацией, то это как раз и означает, что душа забывает все свое прошлое и вселяется в новое тело.
Совершенно другая «картина мира» предстает перед нами, если мы будем придерживаться моноэгоистической версии. Для моноэгоизма все личности в конечном итоге едины, за всеми индивидуумами стоит единое самосознание, «моно-Эго», а «поверхностное» - то есть объективное - различие между индивидуумами имеется в той степени, в какой различаются их объективные свойства. Здесь, конечно, сразу возникает очень тонкий вопрос – как так получается, что «моно-Эго» получает информацию от множества индивидуумов, но каждый данный субъект сознания об этом ничего не знает. Ответить на этот вопрос трудно, можно привести лишь некоторые гадательные соображения. В частности, можно предположить, что всякое сопоставление информации возможно только при использовании возможностей объективного мыслительного аппарата, прежде всего памяти, а память и мыслительный аппарата являются принадлежностью данного конкретного живого существа; мозг одного человека не может обрабатывать информацию из мозга другого. По всей видимости, информационная связь между объективным индивидуумом и субъектом самосознания сугубо односторонняя: объект есть передатчик, субъект – приемник, и данный передатчик не может знать, что передает к этому же приемнику другой передатчик. Это как если бы некий слушатель радио был лишен памяти, и помнил бы только то, о чем напоминало ему радио. Переключая приемник на новый канал, такой слушатель сразу же забывает, о чем ему говорили на предыдущем канале, но ведь и новая радиостанция тоже не может знать, о чем вещала предыдущая.
«Переключение каналов»- это, конечно, лишь метафора, но эта метафора заставляет нас задуматься о том, что, может быть, имеет смысл говорить именно о «переходе» Единственного Я (моно-Эго) от индивидуума к индивидууму.
Всем понятно, что такое переход во времени - тут, наверное, никто бы не стал возражать даже и против того, чтобы при переходе от одной личности к другой во времени моно-Эго теряло бы всю память о предыдущей личности – это, собственно, и называется метемпсихозом. Но ведь личности существуют и одновременно! И тут, мы, может , быть могли бы применить те соображения, что время и пространство вообще являются свойствами только объективного мира, а субъект находится вне времени и пространства; этот означает, что для него все индивидуумы – и те, что жили в разные времена, и те, что жили одно время, но в разных точках пространства – представляют собой некую единую последовательность, но эта последовательность, не временная и не пространственная , а специфическая «субъективная», то есть связанная со специфической природой субъекта. В рамках этой специфической последовательности субъект самосознания переходит от индивидуума к индивидууму, теряя память – или, что то же самое, он взаимодействует сразу со всеми членами последовательности, не имея памяти и мыслительного аппарата для сопоставления информации, получаемой от каждого из членов. В прочем, возможна гипотеза, что такой аппарат как раз есть, что существует некий божественный или полубожественный разум, который интегрирует все индивидуальные самосознания, роль такого интегратора», например, может выполнять все тоже пресловутое «информационное поле земли». Однако – все это чисто объективные феномены, и к природе собственно субъекта отношения не имеют.
Моноэгоизм делает концепцию метемпсихоза невозможной и бессмысленной, также не невозможной, но совершенно бессмысленной он делает христианско-иудейскую концепцию воскрешения умерших, но зато он идеально решает, а вернее снимает сложную проблему идентичности личности во времени. Как известно, человеческая личность, также как и человеческое тело, каждое мгновение меняется, и совершенно непонятно, в какой степени мы можем говорит что данный человек год назад – это та же самая личность, что и сегодня. В рамках мультиэгоистической версии единство личности обеспечивается единством Я, которое, не имея свойств, не может и изменяться. Моно-Эго конечно в тоже степени обеспечивает единство личности, но только в рамках моноэгоизма различия между одной и той же личностью в разные годы ее жизни становятся не большими и не меньшими, чем просто между разными личностями. В подоснове всех индивидуумов лежит Единая личность, а индивидуумы отличаются друг от друга объективными свойствами – ростом, весом и характером, но тут которые во времени варьируются также, как и от одного индивидуума к другому. В каком-то смысле можно даже говорить, что каждое мгновение прежняя личность исчезает, а новая появляется: просто каждое мгновение немного новая комбинация объективных свойств личности входит во взаимодействием со все тем же субъектом самосознания.
В заключении хотелось бы остановиться на одном специфическом вопросе – а именно на том, почему в нашем изложении мы предпочитали говорить мировая активность вместо «материя». Следует принять во внимание, что в некоторых философских, и в особенности религиозно-философских системах материю понимают как совершенно пассивное, и даже вообще лишенное собственной сущности начало; в рамках таких взглядов, материю сама – по себе - ничто, и чем-то она становится только в результате активного формующего, структурирующего и одухотворяющего воздействия на нее со стороны Духа. Это представление о материи содержит в себе некое указание на то, что возможно, кроме субъекта самосознания и мировой воли нам необходимо говорить также о неком третьем начале – абсолютно бессознательном и абсолютно пассивном, являющемся чем-то вроде «поля деятельности» для мировой воли. Тут немедленно возникает двусмысленность: к чему же нам относить термин «материя» - к Ничто или к Воли? Дабы снять эту двусмысленность, нам следует вообще отказаться от употребления термина «материя» - в метафизическом смысле слова, как обозначения одного из первоначал бытия.
Итак, наряду с чистым Я и мировой активностью возможно стоит говорить о третьем начале – Ничто, но этот член столь непритязателен, что его можно и не называть. Ничто можно сравнить (вспомним Некрасова) с тем погибшим на постройке железной дороги «высокорослым, больным белорусом», который остался безымянным героем и не попал в списки награждаемых за постройку дороги инженеров.