Вывод Де Руджеро относительно первой фазы конституционализма 1820-1821 гг. таков, что его источниками было сектантское мышление. Наиболее ярко оно проявило себя у карбонариев, к числу которых принадлежала самая активная по тем временам часть буржуазии. Роль военных формирований в чисто гражданском буржуазном смысле понял князь Санторре ди Сантароза из Пьемонта, либерал, сторонник конституционной монархии. Даже самая мудрая и гуманная абсолютная власть лишает людей ценнейших благ и делает непрочными и преходящими все используемые людьми блага, писал он. Между народом и монархом всегда имеет место "естественное состояние", т. е. состояние войны, переносить которое никому не вменяется в обязанность ни божественным, ни человеческим помыслом. Те, кому Государь даровал оружие,- дети граждан. Значит, они имеют право использовать это оружие только ради необходимости защиты Родины и должны противопоставлять солдатской гордости свою гражданскую скромность.
Либерализм Рисорджименто представлен сочинениями Джоберти ("Примат"), Феррари ("Философия Революции"), Розмини "Философия политики", Бальбо ("О надеждах Италии", 1843), Романьози ("Наука о Конституциях"). Все они, будучи изложением умеренного или, как пишет Де Руджеро, "урезанного" либерализма, имели общий недостаток (*3). Из двух возможных путей первый был путем углубления рационализма в революционном мышлении, доведения до конца начатой им критики, рефлексии над тем, что не поддается рефлексии, т. е. с точки зрения Де Руджеро, критицизма и историзма, возвращения духу всего того, что у него отняли в первую фазу. Это было бы "завершением революции картезианского рационализма, чтобы открыть новое стабильное устройство общества, в то время как та революция, остановленная на полпути благодаря Декарту и его последователям из XVIII в., рассеялась при своем развитии вширь, разрушая все, не восстанавливая ничего. Таков был именно смысл великой работы, проделанной немецкой философией",- заключает итальянский философ [1, p. 295-296]. На втором пути следовало отвергнуть разрушительный рационализм и искать вечный и трансцендентный принцип стабильности, застрахованный от всякого произвола и случайности. Это был путь религии, который предпочли теоретики Реставрации Де Местр, Де Бональд, Шлегель. Для итальянского сознания наиболее привлекательным было смешение двух путей, поочередное следование обоими путями, и умеренные (Розмини, Джоберти) выбрали именно это, т. к. найти равновесие было практически невозможно.
В философском отношении либералы Правой (С. Спавента в первую очередь) отличались от европейского либерализма, предполагавшего искоренить старые полуфеодальные государства и исходившего из утверждения прав индивида. "Наши" гегельянцы, говорит Де Руджеро, намеревались построить государство из материала, уже очищенного от всякого исторического шлака, т. е. либеральное государство на основе Разума. "Энергичное утверждение государственной власти, выведенное из тех же самых принципов самосознания, соответствовало практике централизации и общей бюрократизации" страны [2, p. 309-310]. Он связывает недостатки практической политики либерализма в Италии с его философской программой: "В общем, философская доктрина подтверждала еще раз комплекс консервативных и в определенной степени реакционных интересов. Она была последним выражением того особенного итальянского либерализма... Делая из свободы аристократическое достояние чистого разума, она поддерживала под общей либеральной вывеской консервативную программу, выражение узкой олигархии". Тем самым было произведено отрицание великих достоинств этого политического направления [2, p. 310]. Единственное, что в действительности осталось от либерализма, полагает Де Руджеро, это искусство управлять, благодаря которому удалось сплавить разрозненные группы и смягчить олигархическое существо режима формальным уважением гражданских свобод и конституционного порядка. Послевоенный период показал, "как мало итальянский народ усвоил из нововременного либерализма, из его противостоящих и конкурирующих элементов: свободы индивидов и государственной организации..." [2, p. 330]. Э. Гарэн отмечает в мировоззрении Де Руджеро сильную идеалистическую этическую тенденцию, через которую следует рассматривать все его философское творчество. Близость к Джентиле и Кроче, а затем отход от того и другого объясняется именно указанной тенденцией. Его этический идеализм был верой в вечный триумф лучших гуманных условий жизни человека в мире, потому что в последнем счете ход и природа исторического процесса зависят от деятельности людей. Это порождало в нем оптимизм даже в самые тяжелые моменты истории. Из характера его идеализма следует также его особая манера сближения с английским либерализмом при всей привязанности к немецкой политической культуре.
Здесь следует отметить, насколько это классическое описание либерального рассудочного действия противоречит крочеанскому тождеству воления - действия, когда сначала действуют, а потом думают.
Куоко был первым, полагает Де Руджеро, кто превосходным образом понял необходимость выделения индивидуального в истории, т. е. историзма, понял общее требование, которое состояло в различении национальных государств. Прежде Фихте и Гегеля он понял государство как этическое, которое "осуществляет в себе самом цель, превосходящую частную жизнь индивида. Государство выходит, таким образом, высшей формой нравственной личности, которое собирает в себе, в своем настоящем все моменты своей прошлой жизни, оно является подлинной живой историей. В этом и состоял смысл нового историзма XIX в.: историк не ищет факты прошлого и не морализирует, он не хочет извлечь из этих фактов напрасный урок для тех, кто должны будут копировать или подражать им в действиях настоящего. Он имеет критическое сознание происходящих событий, извлекает из них преходящий характер событий и уже в настоящем превосходит, упорядочивает, распределяет прошлое. Историзм утверждает себя с самого начала - даже когда он еще не связан с политическими представительными или экономическими либеристскими концепциями - как чисто либеральный",- заключает Де Руджеро [2, p. 207-208].
"Страх перед свободой на политическом уровне имел на теоретическом уровне свое точное соответствие в равном страхе перед разумом. То и другое на самом деле шли в истории рука об руку; во имя рационализма жертвовали индивидуальными и политическими правами, разрушены традиции и власть старого режима, порождены все последствия деятельности, освобожденной от всякого сдерживания. Перед лицом столь разрушительных последствий этих принципов итальянская мысль так же, как и европейская, кажется, живет необходимостью реставрации. Она почувствовала всю тяжесть кризиса анархического рационализма и хочет поставить препятствие любому новому разливу индивидуальных сил" [1, p. 295]
Список литературы
De Ruggiero G. Storia del liberalismo europeo. Milano, 1971.
De Ruggiero G. Il pensiero politico meridionale nei secoli XVIII e XIX. Bari, 1946.