Понятие о первородном грехе, важнейшее в церковном вероучении, напрочь отсутствует в эволюционной "христианской" теории Тейяра де Шардена.
"Сегодня уже не представляется возможным рассматривать первородный грех как простое звено в цепи исторических фактов. Будь то рассмотрение уже признанной наукой органической однородности физической вселенной, или размышления о заданных вероучением космических масштабов Искупления, — в обоих случаях напрашивается один и тот же вывод. Чтобы удовлетворять одновременно опытным данным и требованиям веры, грехопадение не может быть локализовано ни в определенном моменте времени ни в определенном месте. Оно не вписано в наше прошлое как частное "событие""5, с. 193.
Таким образом, первородный грех по существу отрицается, размазывается по миллиардам лет и парсекам вселенной. Грехопадение представляется как "сторона или глобальная модальность эволюции"5, с. 193. "В процессе развертывающегося во времени творения зло неизбежно"5, с. 171. Первородный грех снимается с Адама (который, согласно Тейяру, и не был реальной личностью) и приписывается Богу и Его изначальному творению (которого, согласно Тейяру также не было), растворяясь в них:"Первородный грех в его космической основе... смешивается с самим механизмом творения, где представляет действие негативных сил "контр-эволюции""5, с. 193.
Как для пантеиста, для Тейяра все в мире, и доброе и злое, происходит в "Боге", отождествляющемся с эволюционирующим творением. Все естественно, все "от Бога", включая зло и грех: "Мы вынуждены — пишет Шарден — размышлять о феномене падения для того, чтобы понять, как можно постичь и представить себе его в виде не конкретного явления, но общего условия, воздействующего на всю историю целиком"5, с. 222.
При этом оказывается, что "происхождение зла во вселенной с эволюционирующей структурой не вызывает уже таких трудностей (и уже не требует таких объяснений), как в статичной, изначально совершенной вселенной. Отныне разуму не нужно больше подозревать и искать "виновного". Разве физические и моральные возмущения не зарождаются спонтанно в организующейся системе все то время, пока указанная система совершенно не организуется?"5, с. 193.
"Проблема (интеллектуальная) зла исчезает, поскольку с этой точки зрения (которую выражает Тейяр — свящ. К. Б.) физические страдания и нравственные заблуждения неизбежно включаются в мир в силу не какой-то недостаточности акта творения, но самой структуры разделенного бытия (т.е. как статистически неизбежный побочный продукт объединения множественности)"5, с. 227, (выделено автором).
"Проблема зла, неразрешимая для статической Вселенной (то есть, космоса) не возникает, когда речь идет о развивающейся (множественной) Вселенной, то есть космогенезе"5, с. 227.
Итак, зло узаконивается Тейяром как "статистически неизбежная" и неотъемлемая часть нашего бытия, изначальная и вечная.
Протоиерей Александр Мень так передает смысл этого учения Тейяра. "Для него зло — это прежде всего естественный продукт "игры больших чисел". Это зло беспорядка и неудач, продукт разложения, сопровождающего жизнь. Одним словом, оно оказывается чем-то естественным и неизбежным"5, с. XX. С такой оценкой тейярдизма следует вполне согласиться.
Заметим, что изложенная точка зрения ни в каком смысле не может быть названа христианской. Здесь пантеизм Тейяра настолько мощно просвечивается сквозь христианскую фразеологию его учения, что полностью аннулирует ее. Концепция Тейяра сводится к следующему. Поскольку зло изначально, никогда не было совершенного состояния мира эволюционирующего, про который Творец мог бы по справедливости сказать: се добра зело (Быт. 1, 31). Поскольку зло было прежде человека, Адам никогда не знал безгрешного райского состояния. Мир никогда не претерпевал катастрофы в результате грехопадения, поскольку никакого грехопадения не было, а была лишь вечная "божественная" эволюция.
"Христианин" Тейяр, много писавший на эти темы, умудрился ни одного слова не сказать о существовании диавола.
В предисловии к книге Тейяра о. Александр Мень пишет: "С возникновением человека наряду с биосферой появляется ноосфера. По мнению Тейяра, она не может остановиться в своем развитии, ибо она есть часть эволюции"5, с. ХХ. Прот. А. Мень сочувственно поясняет: "Подобно тому, как слияние одноклеточных животных в организм было началом дальнейшего прогресса, так и духовное объединение человечества ведет его к Сверхжизни и Сверхчеловечеству... Тейяр верит в то, что все развитие науки, техники, социальных систем ведет к этой высшей духовной точке"5, с. ХХ-ХХI.
Сам Тейяр пишет с увлечением: "В прошлом во главе животной жизни стоял человеческий индивид, обладавший высочайшей сложностью и превосходной центральностью своей нервной системы. А в будущем во главе гоминизированной жизни скажется ожидаемое образование высшего сообщества (неизвестного еще на Земле типа), в котором все человеческие индивиды окажутся одновременно завершенными и обобщенными"5, с. 186.
"Человеческий прогресс и Царство Божие не только, я бы сказал, не противоречат друг другу — эти две притягательные силы могут взаимно выравниваться, не повреждая друг друга, — но их иерархизированное совпадение вот-вот станет источником христианского возрождения, биологический час которого, по-видимому, уже пробил"5, с. 192.
Вот значение, которое выделяет Тейяр Католической церкви: "Вне католицизма многие отдельные лица, несомненно, знают и любят Христа... Но эти отдельные личности не объединены в единое, наделенное разумом тело, жизненно отзывающееся как организованное целое на совместное воздействие Христа и человечества... Не только по праву, но и на деле лишь в католицизме продолжают зарождаться новые учения — и вообще возникать новые взгляды, которые благодаря непрекращающемуся синтезу старой веры и вновь возникающих в человеческом сознании идей, подготавливают вокруг нас приход христианского гуманизма... Если христианство действительно предназначено, согласно его исповеданию и чувствам, стать религией завтрашнего дня, то лишь включившись в живую и организованную направленность римского католицизма оно может надеяться померяться силами с великими современными гуманитарными учениями и вобрать их в себя"5, с. 212–213. Тейяр де Шарден предлагает неслыханное богословское учение, в котором провозглашается "обновленная Христология, где Искупление спасающим действием Слова отойдет на второй план" [5, с. 190]: "Уже не искупление сначала, а в довершение восстановление, — но сначала создание (или воссоздание), и ради него (неизбежно, но попутно) борьба со злом и плата за него"5, с. 190.
К апостольской православной вере подобное извращение евангельского подвига Господа Иисуса Христа не имеет никакого отношения. Тейяр производит диавольскую подмену, когда заявляет: "Христос Искупитель... завершается в динамической полноте ХРИСТА ЭВОЛЮЦИИ" [5, с. 191]. На самом деле, Христос Искупитель в тейярдизме не "завершается", а упраздняется и подменяется бесплодной и безблагодатной диавольской игрой ума. Мысль кощунственна и возмутительна.К "вершине антропогенеза" тейярдизм подводит человечество спокойно и без потрясений, точка Омега, "откуда надлежит сиять Христу" ждет нас... "Точка Омега науки и Христос откровения совпадают материально в своей природе "универсальных центров""5, с. 188.
Тейяр несомненно осознает, что его "Христос эволюции" ничего общего не имеет с Христом евангельским, иначе он не написал бы следующих строк:"С одной стороны, специфическая функция Омеги — стягивать к Себе сознательные частицы Вселенной для их сверх-синтеза. С другой стороны, Христова функция (традиционно) состоит главным образом в возвышении, искуплении, спасении человека от бездны. Здесь — спасение посредством полученного прощения. Там — завершение путем состоявшегося творения. Здесь — выкуп. Там — становление. Наложимы ли друг на друга эти два воззрения для мысли и действия? Иными словами, можно ли без искажения христианской позиции перейти от понятия "гуманизация путем искупления" к понятию "гуманизация путем эволюции"?"5, с. 188, выделено автором].
Тейяр этот вопрос решает положительно. Собственно, в этом его ответе и заключается суть и смысл его богословия. В этом ответе — полная измена Христу. В этом ответе — полный отказ от святоотеческого богословского наследия. Подумать только — предлагается "без искажения христианской позиции" отречься от признания Христова искупления ради эволюции! Без искажения православной традиции, без очередного христоубийства и оклеветания Господа "христианский эволюционизм" состояться не может.
Тейяр выбрал антихристову теорию эволюции с ее отказом от искупительной жертвы Христа: "Соединив в себе энергии неба и Земли ("неба" — с малой буквы, а "Земли" — с большой! — свящ. К. Б.), Искупитель, в согласии с нашей верой (с Вашей — да, но — не с нашей православной — свящ. К. Б. ) сверхприродно помещается в тот самый очаг, куда в согласии с нашей наукой (с Вашей, но не с нашей — свящ. К. Б.) естественным образом сходятся лучи эволюции"5, с. 192.
Следующая мысль Тейяра кощунственна и безумна. "Если бы некий Всемирный Христос не проявил Себя положительно и конкретно в ходе эволюции, как ее понимает в настоящее время современная мысль, то эта эволюция осталась бы туманной и неопределенной, и у нас не было бы стимула безоговорочно предаться ее устремлениям и требованиям. Можно сказать, что эволюция спасает Христа (делая Его возможным), и в то же время Христос спасает эволюцию (делая ее конкретной и желанной)"5, с. 201.